Доклад: Коллективизация сельского хозяйства в Казахстане

Доклад: Коллективизация сельского хозяйства в Казахстане

ССШ№2

сельского хозяйства»

Ученика 10 «В» класса

Клаптенко А.

Актобе 2003

Одна из самых мрачных страниц в истории Казахстана связана с

коллективизацией. XV съезд Коммунистической партии провозгласил курс на

коллективизацию сельского хозяйства. Важное значение в развитии

кооперативного движения на селе имели провозглашенные В. И. Лениным принципы

добровольности, самостоятельности, материальной заинтересованности,

поэтапного перехода крестьян к высшим формам крестьянского кооперирования.

Эта кампания проходила в республике с большим напряжением, что объясняется

специфическим характером казахстанской экономики. К 1926 году только четверть

казахского населения занималась землепашеством, 38,5 % разводили скот и 33,2

- культивировали как скотоводство, так и обработку земли. Тем не менее, около

10% казахов вели кочевой образ жизни, 2/3 - полукочевой, а это означало, что,

выпасая скот, они переходили с места на место практически круглый год.

Учитывая экстенсивность животноводства, примитивную материально-техническую

базу, отсутствие традиций крестьянской кооперации в прошлом, кочевой и

полукочевой образ жизни степняков, ЦК партии намечал закончить

коллективизацию в Казахской АССР в основном к весне 1932 г.

Новая власть не понимала, да и не хотела понимать традиционного образа жизни

казахов, особенно кочевников. В ее представлении степняки, как перекати-поле,

беспорядочно и бессмысленно блуждали по степи. В действительности же жизнь

местного населения имела строго определенный порядок. Большинство казахов

имели свои кыстау - дома для зимовок с различными хозяйственными

пристройками. Были у них и постоянные летние жилища. Обычно кочевники владели

большими стадами овец, коров, лошадей, которым нужны огромные пастбища.

Понятно, что никакими оградами выпасы не обносились, но чабаны и без того

хорошо знали, кому принадлежит та или иная земля, где она начинается и где

заканчивается. Каждый бдительно следил за тем, чтобы даже внутри собственной

территории пастбище не вытаптывалось. Поэтому кочевники не могли сидеть на

одном месте; дабы травяной покров мог восстановиться, скот постоянно

перегонялся с участка на участок.

Ни одна семья, ни одна община не имела права занимать чужую землю, выпасать

на ней свой скот. Границы территорий всегда были вопросом первостепенной

важности. Распри по этому поводу, известные в быту как "жердауы", были самыми

тяжелыми из всех конфликтов и случались крайне редко. Но если вдруг и

возникали какие-либо недоразумения, они сразу же разрешались советами

старейшин, решения которых были окончательные и обсуждению не подлежали. С

этими решениями считались все, в том числе и родовая знать.

Однако советская власть в первые же годы своего существования начала

предпринимать целенаправленные попытки изжить наши национальные традиции, как

«противоречивающее социальному прогрессу и имеющее

отсталый характер». О каких традициях и устоях могла идти речь, если они

мешали большевикам бесконтрольно распоряжаться огромными территориями,

регламентировать жизнь миллионов людей!

Экономические задачи решались сугубо политическими методами. Большевистская

верхушка вела лихорадочный поиск резервов, которые помогли бы преодолеть

разруху и голод. А Казахстан, по ее мнению, располагал большими возможностями

для пополнения продовольственного запаса лежавшей в руинах страны, разрешения

проблем Центральной России, Поволжья, Приуралья, Сибири и Дальнего Востока.

Сгоняя кочевников с пастбищ и заставляя их вести, оседлый образ жизни, власти

намеревались распахать степи в надежде наладить здесь мощное

зернопроизводство.

Идея коллективизации сельского хозяйства с самого начала была

дискредитирована жесточайшим тотальным террором. Коллективизация

форсировалась без учета местных условий, необходимой предварительной

подготовки, преимущественно административными методами.

Коллективизация и одновременное оседание стали разрушать вековой уклад жизни

аула до основания. Уничтожался не только класс казахского общества, рушились

все устои, наработанные тысячелетиями кочевой цивилизацией.

Перед сельским хозяйством Казахстана была поставлена задача - начиная с 1931

года сдавать ежегодно по 1,6 млн. т. зерна. Это был экономический нонсенс,

тем не менее намерение превратить кочевников в оседлое население было

заверстано в пересмотренный пятилетний план развития страны. В столице

республики был создан специальный комитет по обустройству новых земель.

За осуществление этого бредового замысла с энтузиазмом взялись местные

коммунисты. Одним из таких "энтузиастов" был Федор Голощекин, возглавлявший

краевой комитет ВКП(б) с 1925-го по 1933 год.

В декабре 1929 года казахстанские большевики вплотную приступили к реализации

решений ноябрьского пленума. Общий курс коллективизации они обильно сдобрили

местной спецификой, решив, что необходимым условием ее проведения в

Казахстане должен стать перевод местного населения на оседлый образ жизни.

Уже в январе 1930 года высший орган представительной власти - ЦИК

безапелляционно заявил, что к концу первой пятилетки из 566 тысяч кочевых и

полукочевых семей на оседлость должны перейти не менее 544 тысяч.

В связи с продовольственными трудностями 1929 г. заготовке

сельскохозяйственной продукции был придан характер чрезвычайной акции времен

«военного коммунизма». В 1931-1932 гг. в Чубартауском районе сдали

государству на мясо 80% всего поголовья скота, Балхашскому району,

насчитывающему 173 тыс. голов скота, была дана разверстка в 297 тыс. единиц.

Излюбленным средством наиболее рьяных «коллективизаторов» было огульное

зачисление колеблющихся в так называемые подкулачники. В их разряд были

отнесены тысячи зажиточных и середняцких хозяйств. Только в 1929 г. в

республике привлекались к ответственности 56 498 крестьян, из них более 34

тыс. были осуждены.

Крайне тяжелыми последствиями обернулось так называемое раскулачивание. В

секретной инструкции предписывалось арестовать участников антиколхозных

движений – зажиточных крестьян, попавшихся влиянием, переселять в пределах

области или в другие области, остальные кулаков расселять на худших землях,

вне колхоза. Из аула и деревни были изгнаны наиболее грамотные,

предприимчивые хлеборобы и скотоводы, наиболее жизнедеятельная часть

сельского населения. По имеющимся данным (далеко не полным), аресту и

выселению в 1931 г. было подвергнуто 5500 семей. Немало хозяйств было

ликвидировано и в 1932 г., и в первой половине 1933 г. рецидивы

раскулачивания продолжались и позже.

Повсеместно имело место незаконное осуждение и конфискация скота у бедноты и

середняцких хозяйств, лишение прав на собственность, насильственное выселение

с места постоянного проживания. Беднякам и середнякам, не желавшим вступить в

колхоз, угрожали высылкой за пределы Казахстана, их переводили в «кулаки».

Так, в Акмолинском округе имел место факт высылки в течение 24 часов

осужденных с семьями в Соловки. В Алма-атинском и Петропавловском округах, в

селах некоторых районов объявлялся черный бойкот, когда заколачивались окна,

не разрешалось топить печи, зажигать огонь.

По существу, коллективизация оказалась сплошной авантюрой. В большинстве из

созданных к весне 1930 года коллективных хозяйствах отсутствовали не только

жилые дома, хозяйственные постройки и необходимый сельхозинвентарь, но и

пахотные земли. Многие из возникших колхозов размещались в пустынной и

полупустынной зонах, где не было даже питьевой воды. Остро не хватало кормов

для животных, а выпасать личный скот на пастбищах строжайше запрещалось.

Впрочем, у многих из согнанных в колхозы людей не было не то что скота, но и

вообще личного имущества. Существовала, правда, некая программа строительства

жилых помещений и амбаров, но власти ее благополучно провалили: от

намеченного было построено только 15% жилья и 32% примитивных сараев. Даже

согласно официальным отчетам, 32 тысячам осевшим семьям кочевников в 1930-

1932 годах было предоставлено всего две с половиной тысячи домов и 108 бань.

Остро не хватало агрономов, зоотехников, ветеринаров, других специалистов

сельского хозяйства. В большинстве колхозов не было даже примитивных планов

агро- и зоотехнических мероприятий.

Население отчаянно сопротивлялось. В 1929 - 1931 годах в Казахстане

зарегистрировано 372 восстания, в которых участвовало около 80 тысяч человек.

Понятно, что все вспышки недовольства жестоко подавлялись.

Было и пассивное сопротивление, когда, вместо передачи личного скота в

коллективные хозяйства, люди попросту его забивали. В большинстве районов в

первые же недели коллективизации было пущено под нож до 50% всего поголовья.

Впрочем, огромное количество уцелевших животных погибло наступившей зимой из-

за нехватки кормов и слабой организации зимовки.

Экономический курс большевиков терпел крах, и как это всегда бывало в таких

случаях, власти стали искать крайних. В качестве стрелочников выбрали членов

политического движения Алаш, которое, как известно, сформировалось в 1917

году на волне возрождения национального самосознания казахского народа. Было

громогласно объявлено, что алашевцы противодействуют проведению политики

коллективизации, подбивают народ к актам саботажа и вредительства. В 1930

году было сфабриковано дело о "контрреволюционном заговоре", якобы

направленном на свержение в городах и аулах советской власти. Состоялись

постыдные судилища, в результате которых невинно пострадали многие видные

представители казахской интеллигенции, а также практически все местные

чиновники - тоже казахи. К концу 1932 года были проведены политические чистки

и в высших эшелонах власти республики.

За период с 1929 по 1933 гг. тройкой Полномочного представителя объединенного

государственного Политического управления по Казахстану (ПП ОГПУ –

председатель Волленберг), по неполным данным, рассмотрено 9805 дел и принято

решение в отношении 22 933 лиц, из них к высшей мере наказания – расстрелу

были приговорены 3386 человек, заключению в концлагеря на срок от 3 до 10 лет

– 13 151 человек. По социальному составу: баев и кулаков – 4 832, середняков

– 1509, бедняков – 505, представителей духовенства – 181, так называемых

социально-вредных (интеллигенция - авт.) элементов – 242. За 1933 г. органы

ПП ОГПУ Казахстана арестовали свыше 21 тыс. человек.

Для того, чтобы усилить влияние на массы, власти начали практиковать массовые

приемы в партию. Но добровольно вступать в эту организацию местное население

не спешило. В январе 1929 года в Казахстане было всего 16550 коммунистов. К

1931 году их стало 17500, да и то это были "казахстанцы", то есть как казахи,

так и русские. В районах, где проживало в основном казахское население,

коммунисты составляли мизерную долю процента от общего числа тех, кто по

возрасту уже мог быть принят в партию.

Начало 30-х годов отмечено крайней многовекторностью официальной политики,

которая меняла направления, как флюгер на ветру. Кочевники были первыми, кого

определили в жесткие колхозные "артели", но состоявшийся летом 1930 года XVI

съезд партии решил несколько ослабить жесткие условия коллективизации для

полупустынных регионов. Была разработана более свободная программа, в

соответствии с которой там предписывалось создавать не колхозы, а так

называемые ТОЗы - товарищества по обработке земли, членам которых было

разрешено иметь небольшое количество своего личного скота и птицы. В июне

местные власти решили возвратить колхозный инвентарь и скот частникам в

кочевых и полукочевых районах.

Но в ноябре 1930-го у крестьян снова отобрали все орудия

сельскохозяйственного производства, а к июню следующего года и скот. К апрелю

1930 года 50,5% сельского населения силой было вовлечено в колхозы. Затем эта

цифра упала до 29%, но уже к 1 октября 1931 года она достигла почти 65%.

Когда давление было немного ослаблено и казахам позволили забрать какую-то

часть своего скота, они, конечно, воспользовались этой возможностью. С

началом новой волны коллективизации в 1931 году многие попытались обойти

закон, начав выпас личного скота в отдаленных оврагах и лесах. Тем не менее,

с приближением зимы им приходилось забивать животных и до весны питаться

мороженым мясом.

Из-за постоянных срывов намеченных программ, хронической нехватки скота,

семян, инвентаря и строительных материалов власти терялись, бросались из

крайности в крайность. Именно в те годы родилась порочная практика, в

соответствии с которой колхозы то объединялись, то разъединялись в иллюзорной

надежде, что эти реформации помогут увеличить производство

сельскохозяйственной продукции. Выходило же наоборот: убытки постоянно росли

и достигали колоссальных размеров. Практически все - и те, кто были загнаны в

колхозы, и те, кто временно избежали этой участи, остались без скота. Если в

1928 году было зарегистрировано 6 миллионов 509 тысяч голов крупного рогатого

скота, то в 1932 году эта цифра упала до 965 тысяч. Поголовье овец снизилось

с 18,5 миллиона до 1 миллиона 386 тысяч. Размеры площадей, используемых под

земледелие, выросли всего на 15-17%. При этом не произошло практически

никакого увеличения производства зерна и другой продукции земледелия.

В результате республика была ввергнута в тяжелейший кризис. На людей

обрушились голод и эпидемии, усугубленные сталинскими репрессиями. Даже

официальная статистика того времени не смогла скрыть, насколько сильно

пострадал Казахстан. Если по данным всесоюзной переписи 1926 года в

республике численность казахского населения составляла 3 млн. 963 тысячи

человек, то по переписи 1939 года она едва дотягивала до 3 млн. 100 тысяч -

цифры, явно преувеличенной. Впоследствии оказалось, что дела обстояли намного

хуже. Жертвами голода и репрессий в 1932-1933 годы стали один млн. 750 тысяч

человек, или 42% всей численности казахского населения республики.

Тотальные репрессии и голод вызвали массовый отток населения с насиженных

мест. Только с января 1930 г. по июнь 1931 г. снялось более 280 тысяч

хозяйств – около 1 млн. 70 тыс. человек.

Начались массовые откочевки людей - они бежали в Китай, Монголию, Турцию,

Иран, в республики Средней Азии и соседние российские регионы Поволжье, Урал,

Сибирь. Это был ярко выраженный протест сельской бедноты против произвола и

беззакония. Согласно новейшим данным, за эти годы республику покинуло около

одного миллиона 100 тысяч человек. Более 600 тысяч казахов уже больше не

вернулись на родину. Для других жизнь на чужбине оказалась еще более

невыносимой, и они в отчаянии возвращались.

Голод и массовое уничтожение людей стали результатом экономической и

политической безграмотности большевистских "переустроителей мира",

бесконечных стратегических и тактических просчетов проводимого ими курса, а

также полного незнания и нежелания знать казахский народ, его традиции и

культуру. Но это - еще и результат идеологически мотивированной бесчеловечной

сталинской политики, к тому же значительно ужесточенной желавшими угодить

"вождю народов" местными сатрапами.

Край, считавшийся крупной базой животноводства на востоке страны, оказался

отныне и на долгие годы в числе второразрядных регионов. На 1 января 1933 г.

республика насчитывала всего 4,5 млн. голов скота против 40,5 млн. голов

накануне коллективизации.

ЦК Коммунистической партии 17 сентября 1932 г. принял постановление «О

сельском хозяйстве, и в частности, животноводстве Казахстана». В

постановлении было указано на необходимость учитывать при проведении

коллективизации уровень хозяйственного и культурного развития республики и

степень подготовленности широких крестьянских масс. ЦК партии предложил в

животноводческих районах Казахстана создавать товарищества по совместной

обработке земли и косьбе как переходную ступень к сельхозартели. Однако это

постановление было принято тогда, когда разрушительные процессы зашли слишком

далеко. В нём нет ни слова о голоде, лишениях народных масс, о

катастрофическом падении животноводства и о причинах, их породивших.

Работа по облегчению участи шаруа началась. Прежде всего, были ликвидированы

искусственно созданные колхозы. В зерновых районах вместо коммун были

организованы сельхозартели, а населению возвращены насильственно

обобществленные скот и имущество.

На ХVII съезде партии в феврале 1934 года неудачи коллективизации в

Казахстане были по большей части списаны на нежелание кочевников переходить к

оседлой жизни. В следующем, 1935 году уступки, связанные с программой

создания ТОЗов, были отменены и хозяйства снова превратились в колхозы.

В результате принятых мер за годы второй пятилетки колхозы и совхозы

Казахстана получили новейшую отечественную сельскохозяйственную технику. К

концу второго года пятилетки на колхозных полях республики работало около 9

тыс. тракторов. Особое внимание было уделено подготовке кадров трактористов и

комбайнеров.

К концу второй пятилетки в Казахстане было создано около двухсот совхозов. На

полях республики работало свыше 24 тыс. тракторов, около 8 тыс. комбайнов. За

период второй пятилетки заметно увеличились посевная площадь и поголовье

скота. Расширились посевы таких культур, как хлопок и сахарная свекла. В это

же время в основном был завершен переход казахов от кочевого образа жизни к

оседлому. На их хозяйственное устройство Советское правительство отпустило 40

млн. рублей.

К 1938 году коллективизация была в основном закончена. Но какой дорогой ценой

пришлось за нее заплатить!

Трудно однозначно дать оценку коллективизации сельского хозяйства в

Казахстане. С одной стороны, внедрение прогрессивных технологий, концентрация

техники, более рациональное использование земли. Рост производительности

труда – все это было по плечу крупным коллективным сельскохозяйственным

предприятиям. С другой стороны – уравнительность, жесткая централизация,

слабая личная заинтересованность. Постоянное подавление воли и инициативы

личности – все эти факторы сковывали динамичное развитие

сельскохозяйственного производства.

Осуществление сталинской модели коллективизации сельского хозяйства на деле

оказалось советским вариантом великого бедствия в период джунгарского

населения.