Контрольная: 1. Римский гражданский процесс: понятие, формы, основные черты, вещи в римском праве. Классификация вещей

Контрольная: 1. Римский гражданский процесс: понятие, формы, основные черты, вещи в римском праве. Классификация вещей

ЗАДАНИЕ.

1. Римский гражданский процесс: понятие, формы, основные черты.

2. Понятие вещи в римском праве. Классификация вещей.

1. Римский гражданский процесс: понятие, формы, основные черты.

ДЕЛЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССА НА IUS И IUDICIUM

1. Характерной особенностью римского гражданского про­цесса в течение

республиканского периода и периода принципата было деление процесса на две

стадии производства, из которых первая называлась ius, вторая — indicium.

Производство в этих двух стадиях не имеет ничего общего с современным

различием судебных инстанций. Дело в том, что современный суд первой

инстанции рассматривает дело от начала до конца и выносит решение по делу.

Если это решение не обжаловано в течение установленного срока, оно вступает в

законную силу и приводится в исполнение. В случае обжалования суд второй

инстанции пересматривает состоявшееся решение. Римская же первая стадия

процесса приводила к окончанию дела только в случае признания иска ответчиком

(а такой вопрос, как видно из открытых в 1933 году новых фрагментов

Институций Гая, прямо ставился истцом: требую, чтобы ты сказал «да» или

«нет»). По общему же правилу in iure спорное дело только подготовлялось к

решению, а проверка обстоятельств дела и вынесение решения происходили во

второй стадии (in iudicio). Таким образом, ius и iudicium не две инстанции, а

два этапа одного и того же производства; только прохождение дела через оба

эти этапа, по общему правилу, приводило к его решению. Какими потребностями

было вызвано деление римского про­цесса на две стадии и какие цели оно

преследовало, наукою истории римского права не установлено.

2. Такая организация процесса существовала в течение ряда веков, была

нормальным порядком (ordo iudiciorum privatorum).

Поэтому, когда в период абсолютной монархии деление процесса на ius и

iudicium отпало, процесс получил название чрезвычайного, экстраординарного

(extra, ordinem).

ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ О ЛЕГИСАКЦИОННОМ, ФОРМУЛЯРНОМ И ЭКСТРАОРДИНАРНОМ ПРОЦЕССАХ

1. Гражданский процесс республиканского Рима носил на­звание легисакционного

(per legis actiones).

В Институциях Гая выражение lege agere, legisactio объяс­няются двояко: или

(по словам Гая) такие выражения происхо­дят оттого, что эти формы процесса

были созданы законами, или же оттого, что претензии сторон в легисакционном

процессе должны быть выражены словами соответствующего закона (и

следовательно, только при условии, если данная претензия подходит под текст

какого-нибудь закона и можно было ее осуществить).

Однако приведенное объяснение вызвало справедливое сомнение И.А. Покровского:

в те отдаленные времена, когда появился легисакционный процесс, законов было

еще очень немного. Может быть, lege agere означало: действовать закон­ным

образом, т.е. не прибегая к недозволенному насилию.

2. Стороны являлись в первой стадии (in iure) к судебному магистрату и здесь

выполняли требуемые по ритуалу обряды и произносили установленные фразы, в

которых истец выражал свою претензию, а ответчик — свои возражения. Магистрат

активного участия в процессе не принимал, хотя также давал отдельные реплики

по установленному ритуалу. Совокупность всех этих обрядов и фраз и носила

название legis actio.

Для иллюстрации этой формы процесса можно изложить legis actio sacramento in

rem (спор относительно вещи посред­ством пари). Эта процедура описана в

Институциях Гая следу­ющим образом. Стороны являлись к магистрату (in ius) и

приносили с собой вещь, составлявшую предмет спора (если спор шел о

недвижимости, приносили кусок земли, черепицы т.п.). Истец, держа в руке

festuca или vindicta (палку), нала-л ее на вещь и произносил слова: hanc ego

rem ex iure Quiri-im meam esse aio; sicut dixi, ecce tibi vindictam imposui,

т.е. я i верждаю, что этот раб по квиритскому праву принадлежит мне; как я

сказал, так вот я наложил перед тобой Vindicta. Если ответчик молчал или

положительно соглашался с этим заяв­лением, то иск считался признанным

(confessio in iure, судеб­ное признание); дело этим заканчивалось, и истец

уносил или уводил с собой спорную вещь. Если же ответчик спорил, то он

говорил и делал то же самое, что и истец, и, таким образом, на виндикацию

истца отвечал контравиндикацией. Тогда магист­рат, как бы разнимая спорящих,

говорил: mittite ambo rem, т.е. оставьте оба вещь. После этого истец задает

новый вопрос:

«postulo anne dicas qua ex causa vindicaveris?», «требую от тебя ответа, на

каком основании ты заявляешь притязание» (на данную вещь)? На это ответчик

заявляет: «ius feci sicut vindic-tam imposui», т.е., «наложив виндикту»

(выразив притязание на вещь), я поступил по праву. На это истец отвечал:

«quando tu iniuria vindicavisti, quinquaginta (или в зависимости от цены

спорной вещи) quingenti aeris sacramento te provoco», поскольку ты

претендуешь на вещь вопреки праву, я вызываю тебя уста­новить залог в сумме

50 (или 500). Ответчик делал взаимный вызов: «et ego te» (и я тебя).

Магистрат после этого определял, у кого из спорящих должна была оставаться

спорная вещь до окончания процесса; та сторона, у которой она оставалась до

решения спора, должна была выставить поручителей в обеспе­чение того, что,

если вещь будет присуждена другой стороне, она (со всеми плодами от нее)

будет выдана этой второй сторо­не. На том производство in iure заканчивалось,

и претор назна­чал присяжного судью для решения спора.

Заключительный акт производства in iure назывался litis contestatio,

засвидетельствование спора. Стороны обращались к заранее приглашенным

свидетелям: «testes estote», «будьте свидетелями происшедшего». С этим

моментом связывалось погашение иска, т.е. после того как закончилось

производство in iure, истец уже не мог заявить вторично то же самое

притя­зание против того же ответчика, хотя бы дело и не было потом

рассмотрено во второй стадии (in iudicio) и фактически удов­летворения по

иску не наступило.

3. Кроме описанного обряда legis actio sacramento, были еще следующие

основные виды legis actiones: посредством на­ложения руки, путем взятия

залога, в форме истребования назначения судьи, путем приглашения ответчика на

суд.

Когда весь ритуал производства in iure был выполнен, дело переходило во

вторую стадию, iudicium. В этой второй стадии назначенный магистратом по

согласованию со сторонами присяжный судья (а по некоторым делам, например о

наслед­стве, — судебная коллегия) проверял доказательства и вы­носил решение

по делу.

4. В последние годы республики происходят серьезные изменения в хозяйственной

жизни Рима. Вместо земледельче­ской общины с полунатуральным хозяйством

вырастает огром­ное государство, ведущее широкую внутреннюю и внешнюю

торговлю. Понятно, что легисакционный процесс, чрезвычай­но сложный с

обрядовой стороны и не открывавший возможности дать судебное признание вновь

складывающимся отно­шениям (поскольку они не подходили под букву закона),

ока­зался несоответствующим новым социально-экономическим условиям. Жизнь

требовала, чтобы судопроизводству была придана иная, более гибкая форма.

Такой упрощенный порядок гражданского процесса появился сначала в практике

перегринского претора, так как к перегринам применять цивильные leges

actiones было нельзя.

С течением времени и городской претор стал практиковать этот упрощенный

порядок, который состоял в следующем. Пре­тензия истца и возражения ответчика

заявлялись без каких-либо обрядностей, и все это неформальное производство in

iure за­канчивалось вручением истцу записки, адресованной судье, в которой

указывались те предположения или условия, при наличии которых судье

предписывалось удовлетворить иск, а при отсутствии этих условий — отказать в

иске. Эта записка, содер­жащая условный приказ судье, называлась формулой.

Отсюда новый процесс, сложившийся в последние годы республики и допущенный

(законом Эбуция) к применению по желанию тя­жущихся наряду с легисакционным,

а затем двумя законами Августа (duae leges Juliae), окончательно

установленный вместо легисакционного, получил название формулярного

(производст­во per leges заменено производством per formulas).

5. Отличие формулярного процесса от легисакционного не исчерпывается

упрощением судебной процедуры. Самое основное заключалось в том, что теперь

претор, давая исковую защиту, не был связан старым правилом об изложении иска

в точных словах закона. Пользуясь своим imperium, претор по­лучил возможность

признавать новые отношения развивав­шейся жизни или, наоборот, оставлять

порой без защиты отно­шения, формально отвечающие закону, но по существу

отмирающие вместе с этим законом, отказывая в подобного рода случаях в выдаче

истцу формулы иска. В своем эдикте претор заранее объявлял, в каких случаях

он будет давать исковую защиту, в каких нет; при этом он объявлял и формулы

исков. Таким образом, получалось,что судебная исковая защита стала не просто

средством признания и охраны материальных гражданских прав, а основным

момен­том, по которому только и можно было судить о наличии ма­териального

гражданского права. Поэтому принято харак­теризовать римское частное право

как систему исков.

6. Составные части формулы. Формула начиналась с на­значения судьи

(Octavius iudex esto, пусть будет судьей Октавий).

Затем шла важнейшая часть формулы — интенция, в ко­торой определялось

содержание претензии истца; тем самым из интенции было видно, какой вопрос

ставился на рассмот­рение суда. Претензия истца могла быть основана на нормах

цивильного права; тогда она называлась intentio in ius concepta, а иск

назывался actio civilis. Например, формула виндикационного иска собственника

содержала следующую интенцию: «если окажется, что вещь, относительно которой

идет спор, принадлежит по квиритскому праву Авлу Агерию (условное обозначение

истца), то ты, судья...» и т.д.

Если требование истца нельзя было обосновать нормами цивильного права, а

претор все же считал справедливым защитить это требование, то в интенции

описывались те фак­ты, на которых истец основывает свою претензию и при

наличии которых следует иск удовлетворить. Например, лицо договорилось со

своим должником, оспаривавшим долг, что, если первое присягнет в

существовании долга, второй без суда уплатит требуемую сумму; это лицо

присягнуло, однако должник все-таки не платит; тогда претор давал истцу

форму­лу, в интенции которой указывался факт присяги; такая интенция

называлась in factum concepta, а иск — actio praetoria.

Если истец указывал в интенции большую сумму, чем ему следует, то такое

преувеличение требования (pluspetitio) приводило не только к отказу в

удовлетворении иска в полной сумме, но и к полному освобождению ответчика

ввиду погашаю­щего действия литисконтестации (см, выше, п. 2),

сохранивше­гося и при формулярном процессе.

Pluspetitio могла выразиться не только в превышении сум­мы иска, но также в

преждевременности иска, в предъявлении не в надлежащем месте и т.п., причем и

в этих случаях pluspetitio сопровождалась теми же последствиями.

Другая основная часть формулы называется кондемнаци-ей: в ней судье предлагалось

удовлетворить иск, если интенция подтвердится, и отказать в иске в противном

случае: «если окажется, что.., то присуди Нумерия Негидия (условное

обоз­начение ответчика)[1] , а если

этого не окажется, оправдай».

Если по характеру интенции судье трудно было судить, о каком отношении идет

спор, перед интенцией в формуле описывалось это отношение, для чего

включалась в формулу особая часть — демонстрация; например: «если Авл Агерий

вел дела Нумерия Негидия и при этом...» и т.д.

По некоторым судебным делам (например, по искам о раз­деле общей

собственности) судья иногда был вынужден (например, ввиду неделимости вещи)

присудить вещь одной из сторон, а другую сторону компенсировать установлением

ка­кого-нибудь нового права за счет первой стороны (например, права на

денежные выплаты и пр.). Полномочие поступить таким образом судье давалось в

специальной части формулы, называвшейся adiudicatio.

Перечисленные части формулы называются основными (хотя demonstratio и

adiudicatio включались далеко не во вся­кую формулу).

В формуле могли быть также второстепенные части: а) эксцепция, б) прескрипция.

Эксцепция буквально значит изъятие, исключение. В слу­чае включения эксцепции

в формулу судья, установив правильность интенции, должен удовлетворить иск,

«за исключением того случая, если...». Таким образом, в форме эксцепции

ответчик выдвигал свои возражения против иска. Однако не всякое возражение

ответчика называлось экс-цепцией. Если, например, в интенции говорится, что

ответчик должен истцу 100 сестерциев, а ответчик заявляет, что он ничего не

должен, это — отрицание иска, а не эксцепция. Если же ответчик подтверждает,

что он действительно принял на себя обязательство уплатить 100 сестерциев

(т.е. интенция им не отрицается), но заявляет, что это произошло вследствие

примененного со стороны истца насилия (так что кондем-нация, несмотря на

подтверждение интенции, не должна иметь места), то такая ссылка называлась

эксцепцией. В приведен­ном примере эксцепция могла быть заявлена, когда бы

истец ни предъявил иск. Такая эксцепция называется погашающей или

уничтожающей.В отличие от таких эксцепции возможны эксцепции отсрочивающие.

Например, против иска истца ответчик ссылается на состоявшееся между

сторонами согла­шение не взыскивать долга в течение двух лет; эксцепция имеет

тогда применение лишь в том случае, если иск предъяв­лен ранее этого срока.

Наконец, прескрипцией (буквально — надписание) назы­валась часть формулы,

которая следовала непосредственно за назначением судьи. Нередко такая надпись

делалась для того, чтобы отметить что в данном случае истец ищет не все, что

ему причитается, а только часть. Такая оговорка была нужна ввиду указанной

выше (п. 2) особенности римского процесса; однаж­ды предъявленный из какого-

либо правоотношения иск уже не мог быть повторен; включением прескрипции

истец предуп­реждал погашающее действие литисконтестации и обес­печивал себе

возможность в дальнейшем довзыскать осталь­ную часть причитающейся суммы.

7. Как в легисакционном, так и в формулярном процессе судебное решение

обжалованию не подлежало[2] .

Оно сразу вступало в законную силу и признавалось за истину (в отношении

сторон по данному процессу); res iudicata pro veritate accipitur. Разрешенный

судом вопрос не может быть вторично предметом спора между теми же сто­ронами.

Если вопреки этому снова предъявляется иск, против него дается exceptio rei

iudicatae, т.е. возражение, что дело уже было разрешено судом.

Особенностью формулярного процесса было, между прочим, то, что ковдемнация в

иске определялась в денежной форме. Исполнение судебного решения в случае

удовлетво­рения иска производилось так, что первоначальное притязание истца

заменялось новым обязательством, вытекающим из са­мого судебного решения и

снабженным особым иском (actio iudicati), соответствующим современному

исполнительному листу. Если ответчик оспаривал существование законного

решения по делу и возражал против actio iudicati, а между тем подтвердить

свои возражения не мог, он отвечал в двойном размере.

Если добровольного платежа по actio iudicati не поступало, производилось

принудительное взыскание. Магистрат мог аре­стовать должника до уплаты долга

(личное взыскание) или же обратить взыскание на его имущество. В последнем

случае кредиторы вводились во владение имуществом должника, ко­торое

продавалось с публичных торгов.

8.Экстраординарный процесс. Еще в классическую эпоху наряду с нормальным

гражданским процессом, делившимся на две стадии — ius и iudicium, стали

встречаться случаи, когда спорные дела граждан разбирались магистратом без

передачи решения дела присяжному судье. Такой особый, чрезвычайный (extra

ordinem) порядок рассмотрения понем-ногу стал применяться и по таким делам, где

раньше давалась формула. К концу III в.н.э., т.е. при переходе к абсолютной

монархии, этот экстраординарный (extra ordinem) процесс, не делившийся на ius и

iudicium, совершенно вытеснил собой фор­мулярный процесс. Императорская власть

не доверяла выбор­ным судьям (хотя их «выборность» и в период принципата была

больше на словах, чем на деле); императоры стали вести борьбу с нарушениями

права ( а тем самым и рабовладельческого строя) непосредственно сами или через

своих чиновников.

В экстраординарном процессе судебные функции осущест­вляются

административными органами: в Риме и Констан­тинополе (в связи с разделением

империи на Западную и Вос­точную) — praefectus urbi (начальником городской

полиции), в провинциях — правителем провинции, а по менее важным делам —

муниципальными магистратами. Однако нередко им­ператоры принимали судебные

дела и к своему личному расс­мотрению.

Рассмотрение дел утратило публичный характер и проис­ходило в присутствии

лишь сторон и особо почетных лиц, ко­торые имели право присутствовать при

этом. Если истец не являлся к слушанию дела, оно прекращалось; при неявке

от­ветчика дело рассматривалось заочно.

В противоположность процессу классического периода в экстраординарном

процессе было допущено апелляционное обжалование вынесенного решения в

следующую, высшую инстанцию. Таким образом, на решение praefectus urbi можно

было приносить жалобы императору, на решение правителя провинции — praefectus

praetorio (начальнику императорской гвардии), а на его решения — императору.

Судебное решение в экстраординарном процессе приводи­лось в исполнение

органами государственной власти по просьбе истца. В случае присуждения

ответчика к выдаче определен­ной вещи она отбиралась принудительно (manu

militari), если в течение двух месяцев ответчик не передавал ее добровольно.

Если присуждалась денежная сумма, судебные исполни­тели отбирали у ответчика

соответствующую сумму или ка­кую-нибудь вещь, которую продавали для

удовлетворения претензии истца. Обращение взыскания на все имущество

дол­жника имело место лишь в том случае, если заявлены пре­тензии несколькими

кредиторами несостоятельного должни­ка, причем он не передает добровольно

имущества для их удов­летворения.

Правило республиканского процесса об окончательном погашении однажды

предъявленного иска (хотя бы по нему и не состоялось решение) в

экстраординарном процессе не при­меняется. Значение res iudicata — судебного

решения, всту­пившего в законную силу (см. выше, п. 7), остается

непоко­лебимым.

2.Понятие вещи в римском праве. Классификация вещей.

Понятие вещи

В классический период в римском праве выработалось по­нятие вещей в широком

значении. Этим широким понятием охва­тывались не только вещи в обычном смысле

материальных пред­метов внешнего мира, но также юридические отношения и

права.

Вещи телесные и бестелесные. Гай так и делит вещи на телесные

(corporales), которые можно осязать (quae tangi possunt) и бестелесные

(incorporales), которые нельзя осязать (quae tangi non possunt). В качестве

примеров res incorporales Гай назы­вает наследство, узуфрукт , обязательства.

Следует отме­тить, что в числе примеров res incorporales Гай не упоминает

пра­ва собственности: римские юристы не различают четко право собственности на

вещь и самую вещь, вследствие чего право соб­ственности попадает у них в

категорию corpora, телесных вещей.

В отрывке из комментария Ульпиана к преторскому эдикту в Дигестах на вопрос,

что составляет предмет иска о на­следстве, дается такой ответ: «Universas res

hereditarias in hoc iudi-cium venire, sive iura sive corpora sint», т.е.

предмет этого иска со­ставляют все вещи наследства, будут ли то «права» или

«телесные предметы».

Сопоставляя это место источников с примерами, приводимыми Гаем, приходится

признать, что разделяя вещи на телесные и бес­телесные, Гай разумеет под

последними не вещи, в смысле пред­метов внешнего мира, а именно права.

Виды вещей

Вещи движимые и недвижимые. Деление вещей на движи­мые и недвижимые в

римском праве не имело особого значения. И те и другие подлежали почти

одинаковым юридическим нормам.

Тем не менее это естественное деление играло некоторую харак­терную и для

рабовладельческого Рима роль. Недвижимостями считались не только земельные

участки (praedia, fundi) и недра земли, но и все созданное чужим трудом на

земле собственника. Оно признавалось естественной или искусственной частью

по­верхности земли — res soli. Сюда относились постройки, посевы, насаждения.

Все эти предметы, связанные с землей или фундамен­тально скрепленные с ее

поверхностью, считались ее составными частями. Они подлежали правилу

superficies solo cedit — сделанное над поверхностью следует за поверхностью.

Невозможной пред­ставлялась отдельная собственность на дом и на землю.

Воздушное пространство над участком тоже рассматривалось, как часть

по­верхности.

Под res mobiles или per se moventes понимались мебель, домаш­няя утварь,

рабы, животные.

Деление вещей на движимые и недвижимые приняло более чет­кий характер при

принципате. В эпоху домината передача прав на недвижимости регламентировалась

уже специальными правилами, направленными на обеспечение публичности

соответствующих сделок. К этому же времени окончательно сложились особые

пра­ва на недвижимости: оброчные земли, эмфитевзис, суперфиций. Впрочем уже

по законам XII таблиц приобретение земли и движимых вещей по давности

владения требова­ло разных сроков: для давностного завладения землей был

уста­новлен в связи с системой двухпольного хозяйства более длитель­ный (два

года) срок, чем для движимых вешей (один год). Не все недвижимости были

подчинены единообразной регламентации;

учитывалось местоположение участков в связи с их хозяйственным назначением,

различались praedia urbana — городские участки, за­строенные для городских

жилищ, городских ремесленных и про­мышленных заведений, и praedia rustica —

сельскохозяйственные участки: поля, луга, леса, деревенские жилища и склады.

Различа­лись также земли италийские и провинциальные.

Res mancipi et res пес mancipi. Старое и главное деление ци­вильного

права вещей на res mancipi и res пес mancipi сохранилось до начала империи.

Omnes res aut mancipi sunt aut пес mancipi. Mancipi res sunt praedia in

Italico solo, tarn rustica, quails est Hindus, quam urbana, quails domus;

item iura praediorum rusticorum, velut via, iter, actus, aquae-ductus; item

servi et quadrupedes quae dorso collove domantur, velut boves, mull, equi,

asini, ceterae res пес mancipi sunt (Ulp. Reg. 19.1).-все вещи считаются

вещами манципия или нвманципия. Веща­ми манципия являются земельные участки

на италийской зем­ле и притом как сельские, каким считается поместье, так и

го-

родскив, каков дом; также права сельских участков, например, дорога,

нвманципи-альными.

Как видно из текста, круг res mancipi был очерчен довольно уз­ко. Он

охватывал ager romanus, а с конца республики, когда вла­дычество римлян

распространилось на всю Италию, земельные, участки, расположенные в Италии,

построенные на них дома и предиальные (земельные) сервитута, на рабов и

вьючных или упряжных животных, обслуживающих земли римских землевла­дельцев.

Наоборот, к числу res пес mancipi относились все вещи, не вхо­дящие в группу

res mancipi, в частности, провинциальные земли и все движимые вещи, мелкий

скот (свиньи, овцы, козы), мебель, продовольствие и т. д.

Это деление определялось тем, что к числу res mancipi относи­лись вещи,

которые издревле и еще ко времени законов XII таб­лиц рассматривались как

наиболее ценные части римского земель­ного хозяйства. Глава семьи силою,

хватая их рукой (manu capere), заставлял рабов и крупный домашний скот

работать на себя. С экономическим значением res mancipi была связана и

основная особенность их юридического положения: особо усложненный по­рядок

перенесения права собственности на эти вещи. В то время, как для отчуждения

вещей res пес mancipi было достаточно про­стой передачи (traditio), для

отчуждения res mancipi требовалось применение формальных и сложных способов —

mancipatio или in iure cessio.

Вещи делимые и неделимые. Различались вещи делимые и неделимые. Делимыми

признавались вещи, которые от разделе­ния не изменяют ни своего рода, ни своей

ценности; каждая от­дельная часть представляет прежнее целое, только в меньшем

объ­еме: pro parte divisa.

Кроме материального разделения вещей, мыслилось и разделе­ние права на

так называемые идеальные доли. В таких случаях пра­во на вещь, не

разделенную материально, признавалось принадле­жащим и нескольким лицам всем

вместе и каждому из них на известную долю ценности вещи, на 1/2, 1/3, и т. д.:

totius corporis pro indiviso, pro parte dominium habere. При пре­кращении общей

собственности на вещь, т. е. права собственнос­ти, принадлежавшего нескольким

лицам в идеальных долях, име­ла большое значение юридическая делимость или

неделимость вещи: только в первом случае допускалось ее разделение в натуре

между бывшими общими собственниками. Во втором случае вещь оставалась в

собственности одного из них, а остальные получали денежную компенсацию .

Делимыми считались земельные участки; построенные на них здания делились, но

только вертикально. Внешними признаками разделения служили стены, границы и

межи. Делимыми считались и движимые вещи, как сырье, материалы однородного

состава (ру­да, камни, песок).

Вещи потребляемые и непотребляемые. К потребляемым от­носились вещи,

которые, согласно их прямому назначению, при первом же пользовании материально

уничтожались — res quae ipso usu consumuntur, tolluntur. Сюда относились

продовольствие и деньги, последние в том смысле, что при каждом расчете они

те­рялись для собственника. Непотребляемыми вещами считались та­кие, которые не

изнашивались от употребления (драгоценный ка­мень), или если и уничтожались, то

постепенно, теряя свою ценность и способность выполнять свое назначение — res

quae usu minuuntur.

Так как пользование потребляемыми вещами связано с их уничтожением, то при

предоставлении собственником другим ли­цам права пользования потребляемыми

вещами, возврат их экви­валента обеспечивался особыми гарантиями.

Вещи, определяемые родовыми признаками, и индивидуаль­ные (genus et

species). Знакомство с греческими приемами об­щей систематики привело еще

«старых» римских юристов перио­да республики к применению понятий рода и вида в

отношении вещей. Это естественнонаучное и логическое деление вещей до­полнялось

требованием исследовать в каждом отдельном правоот­ношении намерения сторон —

рассматривали ли они вещь, объект юридической сделки, как вещь родовую (genus),

т. е. обладающую общими чертами данной группы вещей, или как индивидуаль­ную

(species), как данный экземпляр определенного рода вещей. Классики относили к

genus вещи, имеющие один общий род и не имеющие в обороте индивидуальности. Их

меновая ценность оп­ределялась по их роду, мере, весу, числу, как это видно из

выра­жений — res, quae in genere suo functionem suam recipiunt, res quae numero

mensura, pondere consistunt — вещи, которые своим родом осуществляют свое

назначение, которые определяются числом, ме­рой, весом.

Родовым вещам противопоставлялись видовые, индивидуально определенные вещи.

Значение этого деления выступало в различном решении во­проса о риске

случайной гибели вещи или партии вещей. Если

вещь или партия вещей рассматривалась участниками правоотно­шения, как

родовая, то она считалась юридически не подвержена ной гибели, ибо всегда

могла быть заменена другой однородной вещью или другой партией однородных

вещей. Отсюда правило — genera non pereunt (род не погибает). В случае же

гибели индиви­дуально определенной вещи, лицо, обязавшееся доставить ее,

ос­вобождалось от обязанности замены. Из понятия родовых вещей впоследствии

развилось неизвестное ранее понятие вещей замени­мых (res fangibiles), т. е.

таких, которые оборот (а не участники каждого данного правоотношения) обычно

рассматривает как оп­ределяемые родом, весом, мерой, числом.

Веши простые и сложные. Следуя стоической философии, Помпоний различал

три вида вещей:

Tria autem genera sunt corporum, unum quod continetur uno spiritu et graece

henomenon vocatur, ut homo tignum lapis et similia: alterum quod ex

contingentibus, hoc est pluribus inter se cohaerentibus con-stat, quod

synemmenon vocatur, ut aedificium, navis, armarium, ter-tium quod ex

distantibus constat, ut corpora plura non soluta, sed uni nomini sublecta,

veluti populus, legio, grex. - Суще­ствует же три рода тел: один, который

составляет одно це­лое и по-гречески обозначается как «единое бытие», как

напри­мер, раб, бревно, камень и подобное; другой род, который состоит из

составных, т. в. нескольких, между собой связан­ных тел, что называется

составным телом, как например, зда­ние, корабль, шкаф; третий, состоящий, из

раздельных вещей, как многие не связанные одно с другим, но объединенные

одним именем, например, народ, легион, стадо.

(1) Простые вещи — corpus, quod uno spiritu continetur — обра­зующие нечто

физически связанное и однородное, не распадаю­щееся на составные части (раб,

бревно, камень и т. п.).

(2) Сложные вещи, состоящие из искусственных соединений разнородных вещей,

имеющих между собой материальную связь и носящих общее наименование —

universitates rerum cohaerentium, например, здание, корабль, шкаф. Части

сложных вещей не теря­лись вполне в целом, они были до их соединения

отдельными ве­щами и могли даже принадлежать разным лицам. Права этих лиц

определялись в зависимости от свойств соединения и отношений между

соединенными вещами. Иногда права других лиц не пре­кращались и после того,

как их вещь стала частью чужой сложной вещи. С другой стороны, соединенные

части подчинялись праву, установленному на целое.

(3) Наконец, третью группу составляли совокупности раздель­ных вещей —

universitates rerum distantium, материально не связан­

ных, соединенных только одним общим назначением и именем, например, стадо,

легион. Это — временные хозяйственные или ор­ганизационные объединения вещей

или лиц. В таких случаях предметами правоотношений могли быть лишь отдельные

вещи, входившие в целое. Однако, уступая требовани­ям оборота, римляне

допускали в области прав на эти вещи также и влияние целостного

представления; например, собственник ста-д мог истребовать все стадо, доказав

право собственности на б льшую часть отдельных животных, ответчику же

предоставля-л сь доказывать, что остальные не принадлежали истцу; при

узу­фрукте и залоге стада управомоченный должен был нормально эксплуатировать

именно все стадо, пополняя убыль из приплода или путем прикупки, убоя и

отчуждения негодного материала.

Вещи главные и побочные. Вещами побочными или прида­точными (accessorium)

являлись вещи, определенным образом за­висящие от главной вещи и подчиненные

юридическому положе­нию последней. Основными видами побочных вещей считались:

части вещи, принадлежности и плоды.

Части вещи не имели юридически самостоятельного существо­вания. Когда

вещь в целом являлась объектом юридической сдел­ки, то последствия этой сделки

распространялись и на все части вещи. Объектом самостоятельных сделок часть

вещи могла быть лишь в случаях своего отделения от целого. Таким образом,

на­хождение составных частей в составе главной вещи подчиняло их ее

юридическому положению и прежние юридические отношения по поводу частей

считались прекратившимися, пока длилось их соединение. Римляне проводили

следующие различия: а) если со­единение сопровождалось изменением сущности

включенной ве­щи или нераздельностью полученного соединения, то права на

присоединенную вещь прекращались навсегда для ее собственни­ка, например,

растворенное вино; б) если ни присоединенная, ни главная вещь не меняли своей

сущности, а совокупная вещь, сверх того, не становилась нераздельной, то при

выделении ве­щи,присоединенной к главной, восстанавливалось прежнее

юри­дическое положение присоединенной вещи.

Так, согласно законам XII таблиц, при застройке чужого брев­на в здание

собственник не мог требовать выделения бревна из чу­жого дома, пока

собственник дома сам не разберет его и не выде­лит бревна. Тогда бревно снова

признавалось собственностью прежнего хозяина и становилось самостоятельным

объектом иска (actio de tigno iuncto, rei vindicatio).

Принадлежностью называется вещь, связанная с другой (глав­ной) вещью не

физически, а экономически: главная вещь не считается незаконченной, если от нее

отделена принадлежность; при­надлежность также может существовать отдельно от

главной вещи, однако лишь при совместном использовании той или другой ве­щи

достигается хозяйственный результат (например, замок и ключ).

Ввиду самостоятельного физического существования, принад­лежность может быть

предметом самостоятельных прав на нее. Од­нако при отсутствии специальных

оговорок заинтересованных лиц все правовые отношения, устанавливаемые на

главную вещь, счи­таются распространяющимися (ввиду хозяйственной связи между

обеими вещами) и на принадлежность к ней (отсюда афоризм:

«принадлежность следует судьбе главной вещи»).

Плоды. Плодами естественными считались прежде всего орга­нические

произведения вещей, постоянно и регулярно получаемые от эксплуатации

плодоприносящих вещей, без изменения их хо­зяйственного назначения, в мире как

растительном (огороды, де­ревья), так и в животном (шерсть, молоко).

Охота на водных и земельных пространствах составляла плод участков, если они

специально были отведены для охоты. Относи­тельно недр земли мнения классиков

расходились, но большинст­во относило продукцию недр земли к плодам. Право

Юстиниана стало на ту же точку зрения и относило к плодам продукцию ка­менных

карьеров, что было в духе охватившего ту эпоху интереса к монументальному

строительству.

Плоды делились на: a) fructus pendentes — плоды, еще соеди­ненные с

производящей их вещью; б) fructus separati — плоды, уже отделенные от

производящей их вещи; в) fructus percepti — плоды, не только отделенные, но и

захваченные кем-либо для себя или для другого. Они в свою очередь

подразделялись на fructus exs-tantes — плоды, наличные в натуре и fructus

consumpti — плоды потребленные, переработанные или отчужденные. Различали еще

категорию плодов — fructus percipiendi, несобранных по упуще­нию, но

подлежащих сбору при правильной хозяйственной экс­плуатации вещи.

Юридическое значение понятия плодов и различия их видов заключалось в

различии их правовой судьбы при наличии права собственности, какого-либо

иного права на плодоприносящую вещь или при установлении особых

правоотношений по поводу такой вещи .

При истребовании вещи собственником путем виндикационно-го иска наличные

плоды всегда подлежали возвращению собствен­нику вместе с вещью. За

потребленные же плоды добросовестный приобретатель ответственности не нес.

Это ограничение прав соб­ственника вещи было объяснено на основе анализа

римских ис­точников Л.И.Петражицким, доказавшим, что ограждая

добросо­вестного владельца от требований по поводу потребленных им плодов,

римское право стремилось обеспечить устойчивость хо­зяйственных отношений,

охранить лицо, неправомерно, но добро­совестно владевшее чужой вещью, от

обременительной обязанно­сти возмещать доходы, которые были, может быть,

давно потреблены в ошибочной уверенности, что они принадлежат тому, кто их

потребил.

Доходы. Юридическое понятие плодов было римскими юриста­ми расширено и

обнимало всякий регулярный доход, как прино­симый вещью естественным путем, так

и получаемый на основа­нии особых правоотношений по поводу плодоприносящей

вещи, например, проценты, получаемые с капитала.

Имущество. Постепенно римляне пришли к представле­нию об объединенных

хозяйственным назначением целых имуще­ственных комплексах.

Самое раннее обозначение имущества гражданина дано в зако­нах XII таблиц

термином familia pecuniaque — первоначально со­вокупность рабов и скота

(pecus-pecunia). Позднее familia обозна­чала и всю совокупность имущества. В

цивильном праве укрепилось понятие имущества, добытого трудами домовладыки —

patrimonium (отчины), переходящего с соответствующими культо­выми

обязанностями к наследникам.

В преторском праве иногда употребляется термин «отцовское и дедовское добро»

(bona patema avitaque — в формуле объявления лица расточителем). Но, конечно,

понятие имущества обнимает собой все то, что принадлежит данному лицу,

независимо от того, само лицо приобрело это имущество, или имущество досталось

ему по наследству. При жизни собственника его добро — bona — гарантирует

кредиторов в платеже долгов. Отсюда Павел сделал вывод, что имуществом каждого

лица считается то, что остается после удовлетворения кредиторов, за вычетом

долгов. Как некото­рое обособленное имущество рассматривалось имущество,

выде­ленное домовладыкой в пользу раба или подвластного для само­стоятельного

хозяйствования и управления (так называемый пекулий, см. п. 117).

Вещи в обороте и вне оборота — res in conunercio et res extra commercium.

Римские юристы различали вещи в обороте, res in commercio, и вещи вне оборота,

res extra commercium. К первой категории относились все вещи, составляющие

объекты частной собственности и оборота между отдельными людьми. Выражение

in commercio esse означало, что такие вещи могли быть предмета­ми мены,

оборота по оценке — aestimationem recipiunt.

Внеоборотными вещами — res extra commercium — считались такие вещи, которые

или по своим естественным свойствам или в силу своего особого назначения не

могли быть предметами частных правоотношений: res quarum commercium non est

(D. 18. 1. 16. рг.). Классические юристы признавали группу вещей omni­um

communes, а в Институциях Юстиниана повторили, что есть вещи, которые

согласно естественному праву, принадлежат всем. Сюда относились: а) воздух,

б) текучая вода и в) моря со всем, что в них водится.

Другую группу внеоборотных вещей составляли публичные вещи (res

publicae). Основным и единственным хозяином публичных ве­щей считался римский

народ.

Имущества общин-городов (civitates) на практике также назы­вались res

publicae. Таким образом, res publicae, во-первых, служи­ли по воле

государства или общин удовлетворению их потребнос­тей как носителей власти.

Во-вторых, res publicae служили источником государственных доходов и

покрывали фискальные нужды — in patrimonio populi vel fisci — в имуществе

народа или фиска. Сюда входили общественные здания и укрепления, слу­жившие

целям управления и защиты.

Следующую категорию публичных вещей составляли вещи, на­значенные для общего

пользования всех граждан государства или общины и служившие для

удовлетворения общественных потреб­ностей и целей — res universitatis. Сюда

относились, прежде всего, публичные дороги и реки.

Реки делились римлянами на flumina publica и privata, в зависи­мости от того,

пересыхали ли они на известное время года или нет. К публичным относились

непересыхающие реки, т. е. реки, на ко­торых было возможно постоянное

судоходство. В случаях, когда реки пересыхали или покидали свое русло,

последнее переходило в собственность прибрежных владельцев.

Помимо публичных рек и дорог, римские источники относили в группу вещей

общего пользования театры, стадионы, бани и пр. — quae in usu publico sunt.

Пользование этими вещами пре­доставлялось всем гражданам.

Наконец, вне оборота были res divini iuris — вещи божеского права, которые не

были способны быть предметом чьего-либо гражданского права. Сюда относились

вещи, посвященные богам (res sacrae) — храмы, богослужебные предметы (Гай. 2.

9); места погребения членов рода, семьи, отдельного человека и даже ра­ба —

res religiosae (Гай. 2. 4). Наконец, публичное право считало

res sanctae городские стены и ворота каждой общины. Они принад­лежали городу,

но в оборот могли поступить только после срытия (Гай. 2. 8). В праве

Юстиниана было допущено отчуждение свя­щенных вещей — res sacrae — для выкупа

пленных или уплаты церковных долгов.

Виды прав на вещи

Из прав на вещи раньше всех оформилось владение, за ко­торым стоит право

частной собственности. И то и другое понима­лось юристами-классиками как

непосредственное господство над вещью, направленное прямо на вещь, без чьего-

либо посредства — ius in re. Когда же вещь не принадлежала самому

заинтересован­ному лицу, но он притязал на пользование вещью, принадлежав­шей

другому лицу (res aliena), то возникали права, называемые по­зднейшими

юристами iura in re aliena, права на чужую вещь.

Этим определяется порядок дальнейшего изложения. В следую­щих главах будут

рассмотрены: а) владение, б) собственность и в) права на чужие вещи.

Литература.

1. Новицкий И.Б. Римское право.- Изд. 6-е, стериотипное.- М.,1997-245с.

2. Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б.Новицкого и

И.С.Перетерского.- М.: Новый Юрист,1998.-512с.

3. Черниловский З.М. Римское частное право: Элементарный курс.- М.:

Новый Юрист, 1997.-224с.

[1]Условные обозначения истца и

ответчика употреблялись в объявляемых в эдикте типах исков; в конкретном деле,

разумеется, формула содержала действительные имена истца и ответчика.

[2] Однако за принцепсом

признавалось право вытребовать любое дело и осуществить надзор за

правосудностью решений (см.: Aymard Л. et Auboyer J. Rome et

son empire. Paris, 1954, p.294 (Histoire generale des civilisations, II).