Курсовая: История полиции России

Курсовая: История полиции России

Министерство образования РФ. Самарский государственный университет. Кафедра

теории и истории государства и права и международного права.

Курсовая работа по курсу «История государства и права России»

История полиции России

Самара 2003.

Содержание:

С.

Введение.....................................3

Глава 1. Возникновение полиции в России. Становление полиции в XVIII веке......3

Глава 2. Развитие полиции в XIX веке......................9

Глава 3. Полиция в конце XIX – начале XX века.................19

Заключение..................................24

Список использованной литературы.........................26

Введение.

Данная курсовая работа посвящена истории полиции России. Несомненно, что

органы внутренних дел во все времена оставались и остаются наиболее важными

государственными органами. Они обеспечивают стабильное развитие государства,

защиту прав и интересов господствующих в обществе классов, либо при

общеклассовой сущности государства личности вообще. Без данных органов

общество и государство погрузились бы в анархию.

Моя работа посвящена возникновению, становлению и развитию полиции России.

Данная тема интересна тем, что проводимые в настоящее время в стране реформы

изменили всю систему государственных органов, в том числе и органов

внутренних дел. Проводимая реформа судебной системы и системы органов

внутренних дел проводится непоследовательно. Зачастую ее отличает

противоречивость. В этих обстоятельствах учет исторического опыта был бы

весьма уместен. Эта тема интересна еще и тем, что она исследована и освещена

не достаточно хорошо. Удалось обнаружить 2-3 монографии и журнальные статьи

конкретно по этой теме. Причем советские источники зачастую не были годны для

анализа в силу их необъективности. Данная необъективность обусловлена

идеологическими факторами.

Итак моя работа состоит из глав, введения и заключения. Главы посвящены

развитию полиции в XVIII, XIX и начале XX века. Введение и заключение носят

вводный и заключительный характер. При исследовании мною использованы

исторический, формально-логический и сравнительно-правовой методы научного

исследования.

Цель работы – освещение недостаточно изученных вопросов по данной теме.

Задача – сбор, изучение и анализ материалов по данной теме.

Глава 1. Возникновение полиции в России. Становление полиции в XVIII веке.

Возникновение в России самостоятельных специализирован­ных полицейских

органов было связано со становлением абсолю­тизма, преобразовательной

деятельностью Петра I и рождением Российской империи. Петр I, реформировавший

весь государст­венный аппарат, создавший регулярную армию, положил нача­ло

созданию «регулярной» полиции, издав в 1718 г. указ об учреждении в новой

столице — Петербурге должности Генерал-полицмейстера.

Разумеется, полицейские функции в Русском государстве осуществлялись и ранее.

Однако до петровских реформ не было специальных полицейских учреждений, а их

функции осущест­влялись, наряду с другими функциями управления (судебными,

финансовыми, военными), центральными и местными органами власти (приказами,

воеводами). Их деятельность регламентиро­валась Соборным Уложением 1649 г..

Указными книгами при­казов — Тайных дел. Земского, Разбойного, Холопьего и

др., а также указами царя и Боярской думы. В качестве примера такого

законодательного акта в сборнике помещен Наказ о градском благочинии 1649 г.

Главной задачей созданной Петром I полиции стала борьба с уголовной

преступностью и охрана общественного порядка, а также обеспечение санитарной

безопасности (в том числе соблю­дение правил торговли съестными продуктами),

пожарной без­опасности и т.д.

Однако роль полиции этим не ограничивалась. Она явилась для Петра I одним из

важнейших инструментов преобразований, ломки старых порядков и организации

новой жизни. Недаром полиция впервые была создана именно в Санкт-Петербурге.

Основанная Петром I новая столица должна была стать образ­цом нововведений для

всей России. Руководствуясь получивши­ми распространение в Европе идеями

«просвещенного абсолютиз­ма», российские императоры стремились во имя «общей

поль­зы» поставить под контроль власти каждый шаг подданных, подчинить

регламентам и инструкциям все стороны их бытия, даже самые мелочные проявления

общественной и личной жиз­ни. Инструментом такого «тоталитарного» контроля в

руках абсолютистского государства стала полиция. Отсюда чрезвычай­но широкий

круг ее задач. Полиция должна была контролиро­вать даже домашние расходы (не

допуская чрезмерной роскоши и расточительства) и воспитание детей. Наиболее

полно задачи полиции определялись в Регламенте Главному магистрату 1721 г., в

котором говорилось, что «полиция есть душа граждан­ства и всех добрых порядков

и фундаментальный подпор челове­ческой безопасности и удобности»

[1].

Учитывая сословную структуру феодального общества, где каждое сословие

обладало наследственным правовым статусом, отличавшим его от иных сословий,

полиция должна была сле­дить, чтобы подданные вели предписанный каждому

сословию образ жизни и носили присвоенную каждому сословию одежду, прически и

т.д. Не случайно абсолютизм получил в истории название «полицейского

государства».

Характерной чертой возникновения русской полиции являл­ся ее военизированный

характер. На службу в полицию, как правило, переводились армейские офицеры.

Низшие полицей­ские чины комплектовались из унтер-офицеров и солдат стар­ших

возрастов, исполнявших рекрутскую повинность, но уже по возрасту и состоянию

здоровья непригодных к службе в полевых войсках. В помощь полиции (например,

для поимки беглых солдат и крестьян, для поимки разбойных шаек и т.д.)

нередко направлялись воинские команды. Учитывая сравни­тельную

малочисленность полиции, к несению службы по охра­не общественного порядка

привлекалось в порядке повинности местное население по одному человеку с

каждых десяти дворов («десятские») и в качестве старшего над ними — один

человек с каждых ста дворов («сотский»). В городах этих привлеченных к

несению охранной службы из местного населе­ния людей в некоторых документах

XVIII в. именовали квартальными поручиками. Традиция привлекать выборных

людей из местного населения к несению службы охраны общественного порядка

существовала на Руси и до реформ Петра I, с древней­ших времен.

При рассмотрении развития организационных форм полиции в XVIII в. обращает на

себя внимание то, что первоначально специальные полицейские органы были

учреждены в столицах:

Петербурге (1718 г.) и Москве (1721 г.), а затем в 1733 г. и в ряде других

городов. В провинции специальные полицейские органы выделялись не сразу, а

полицейские функ­ции по-прежнему исполнялись органами местного управления.

Это объяснялось тем, что подавляющее большинство крестьян находилось в

крепостной зависимости и подчинялось полицей­ской власти и суду помещиков.

Однако после подавления кре­стьянского восстания под руководством

Е.И.Пугачева при Ека­терине II проводится губернская реформа 1775 г.,

значительно усилившая местный аппарат управления. Губернии были

разук­рупнены, причем при определении оптимального размера губер­нии и уезда

в основу клались административно-полицейские соображения — удобства

осуществления полицейского контроля за населением. Права губернаторов

расширялись, в их распоря­жение были переданы гарнизонные военные команды. В

ходе реформы создается и специальный полицейский аппарат в уез­дах (нижний

земский суд), находившийся всецело в руках дворянства, поскольку должностные

лица уездной полиции — капитан — исправники и земские заседатели — избирались

уездными дворянскими собраниями из местных дворян.

Вслед за тем в 1782 г. была реформирована городская пол­иция: в городах

учреждаются управы благочиния, принимается специальный Устав благочиния.

Управу благочи­ния возглавлял, как уже говорилось, генерал-полицмейстер в

Санкт-Петербурге и обер-полицмейстер в Москве, полицмейстер в губернском

городе или городничий в уездном городе. Посколь­ку Управа благочиния (как и

нижний земский суд в уезде) являлась не только полицейским, но и судебным

органом по мелким уголовным и гражданским делам, то в ее состав входили два

пристава (по уголовным и гражданским делам). Учитывая, что суд в феодальном

обществе носил сословный характер, в

состав Управы благочиния включались также два ратмана, т.е. выборных

представителя городского сословия.

Каждый город делился на части (районы), в которые назна­чались частные

приставы, имевшие свои канцелярии. В свою очередь части (районы)

подразделялись на кварталы, в которых полицейскую власть осуществляли

квартальные надзиратели. Им в помощь местное население выделяло в порядке

повинности квартальных поручиков, исполнявших вспомогательные полицей­ские

функции.

Компетенция управ благочиния была расширена по сравне­нию с ранее

существовавшими полицейскими органами. Им теперь вменялось в обязанность

знать занятия и источники доходов всех жителей, причем не только постоянных,

но и временно проживающих, контролировать общественные органи­зации,

общества, товарищества и братства, а также религиозные секты и масонские

ложи, которые могли образовываться только с разрешения полиции. Активизация в

середине 80-х годов масонских лож, связанных с зарубежными организациями,

при­вела к преследованиям и даже арестам наиболее активных их членов. Когда

императорским указом о вольных типографиях в 1783 г. частным лицам была

разрешена издательская деятель­ность, то цензура в отношении книг и журналов

также была возложена на управы благочиния, т.е. на полицию. Характерно, что

общая полиция была децентрализована, полицейские орга­ны в губерниях всецело

подчинялись губернаторам, а Генерал-полицмейстер фактически руководил лишь

столичной петербур­гской полицией. Правда, в XVIII в. делались попытки

превра­тить Генерал-полицмейстера в руководителя всей полиции империи , но

они не имели успеха. Общая полиция так и осталась децентрализованной.

Задачи общей полиции были определены в таких правовых актах, как Регламент

Главного магистрата (1721 г.). Учрежде­ние о губерниях (1775 г.). Устав

благочиния (1782 г.). Выше уже говорилось о том, что задачи эти были

чрезвычайно широ­ки. Но одним из главных направлений деятельности полиции

оставалась борьба с уголовной преступностью. Для лучшей ее организации

делались попытки создать специализированные звенья полицейского аппарата:

Сыскной приказ в 1730 г. и особую Экспедицию для розысков по делам воров и

разбойников при петербургской полицмейстерской канцелярии

в 1746 г. Оба эти учреждения просуществовали недолго. Уже в 1762 г. они были

упразднены, и ловить воров и разбойников было поручено местным властям под

ответствен­ность губернаторов и уездных воевод. Но примечательно то, что уже

в XVIII в. высказывается мысль о необходимости создания специализированного

аппарата уголовного розыска.

Обращает на себя внимание законодательство XVIII в., на­правленное на борьбу с

пьянством, проституцией и нищенством как факторами, способствовавшими уголовной

преступности и нарушениями общественного порядка. В приложении помещен ряд

указов, предписывавших пере­вести питейные заведения с главных улиц в переулки,

ограни­чивавших время торговли спиртными напитками, запрещавших торговлю ими

около церквей, казарм, учебных заведений, клад­бищ, а также во время

богослужения, официальных церемоний, народных гуляний и т.д. Однако к продаже

спиртных напитков у царизма было двойственное отноше­ние. С одной стороны,

торговля ими ограничивалась, с другой — правительство беспокоилось о доходах

казны от продажи водки, поэтому в сенатском указе от 12 января 1765 г.

говорилось, что поскольку кабаки рано закрываются то «оттого в сборах нема­лое

помешательство и несбор происходит», и предписывалось увеличить

продолжительность времени продажи водки

[2].

В Приложение к историческому очерку помещены и некото­рые нормативные акты о

паспортах. Еще в Соборном Уложении 1649 г. впервые сказано о «проезжих

грамотах» для служилых людей. С утверждением абсолютизма, введением подушной

под­ати, рекрутских наборов и иных повинностей, с усилением бегства крестьян

возникла необходимость для дворянского пра­вительства в системе контроля за

миграцией населения.

Указ Петра I от 1714 г., инструкция 1719 г. установили, что все российские

подданные (за исключением крепостных) при поездках в иные местности страны

обязаны иметь «проезжие письма» или «папшорта». В дальнейшем правительство

система­тически подтверждает обязательность регистрации в полиции паспортов,

грозит строгим наказанием каждому, кто примет себе в дом человека без

паспорта.

Если общая полиция, как уже подчеркивалось выше, была децентрализованной, то

политическая полиция с самого начала

своего существования была строго централизована и подчинена непосредственно

царю.

Впервые в качестве специального органа политической пол­иции выступает при

Петре I Преображенский приказ, во главе с князем Ф.Ю.Ромодановским,

расположенный в Москве. Правда, первоначально этот приказ выполнял и

множество иных задач, однако постепенно он превращается в орган политической

пол­иции.

Одновременно с 1718 по 1724 г. в Петербурге действовала Тайная канцелярия во

главе с графом П.А.Толстым. Канцеля­рия эта была образована для расследования

дела царевича Алексея, но в дальнейшем она вела и другие дела.

После смерти Петра I при его приемниках — Екатерине I и несовершеннолетнем

Петре II власть фактически перешла в ру­ки Верховного Тайного совета, который

контролировал Преобра­женский приказ, а наиболее важные политические дела

рассле­довал и решал сам или привлекал к их расследованию Сенат. 4 апреля

1729 г. Преображенский приказ был ликвидирован, а расследование дел о

политических преступлениях целиком пере­шло в введение непосредственно

Верховного Тайного совета и Сената.

Однако вскоре этот порядок изменился. Императрица Анна Ивановна, утвердившись

в 1730 г. на престоле, разорвала конди­ции (условия, на которых ее пригласили

на престол), ликвиди­ровала Верховный Тайный совет и 24 марта 1731 г.

учредила для расследования политических дел особую канцелярию во главе с

бывшим «министром» петровской тайной канцелярии генералом А.И.Ушаковым. В

дальнейшем это учреждение стало называться Канцелярией тайных розыскных дел.

Абсолютистскому государству нужен был политический сыск для подавления

народных масс, недовольных непомерны­ми податями и поборами, диким произволом

помещиков. Следу­ет учитывать также, что после смерти Петра I шла

ожесточен­ная борьба придворных группировок за власть. Императорский престол,

как правило, замещался в результате дворцовых пере­воротов. Императрица Анна

Ивановна, затем Елизавета Петровна не чувствовали себя прочно на престоле и

нуждались в политическом сыске как орудии в борьбе за власть. Полномочия

Канцелярии тайных розыскных дел были значительно расшире­ны. Все центральные

и местные органы управления должны были беспрекословно исполнять указания

Канцелярии, пересы­лать всех лиц заявивших «слово и дело государево», вместе

со свидетелями в ее распоряжение. Основной способ получения Канцелярией

информации о политических преступлениях — донос. Доносы («изветы») широко

практиковались еще в XVI — XVII вв. Царским указом от 25 января 1715 г.

повелевалось всем подданным в обязательном порядке доносить царю или

караульному офицеру при «государевом дворе» по следующим пунктам:

«I) о каждом злом умысле против персоны его царского величества или измене;

2) о возмущении или бунте; 3) о похище­нии казны». Дела по третьему пункту

затем были переданы в общую юстицию; особое значение предавалось лишь делам

«про­тив первых двух пунктов». Для стимулирования доносов часть имущества

осужденного передавалась доносчику, а холопы, по­давшие донос на своих господ

(в случае, если донос подтверж­дался), получали свободу. Впрочем доносы, как

правило, под­тверждались, так как при расследовании политических дел широко

применялись пытки, и пытали не только подследствен­ных, но и свидетелей, а

нередко и доносчиков. Особенно широ­кое распространение получили анонимные

доносы («подметные письма»), которые подбрасывали в государственные

учрежде­ния, церкви, и т.д. Подметные письма использовались как средство

борьбы против всевластия царских сановников и для сведения личных счетов.

Правительство вынуждено было даже издать ряд указов против анонимок,

предписывая сжигать их, не читая при свидетелях на месте нахождения. В

Приложении к очерку приводится один из таких указов.

Печальная известность Канцелярии тайных розыскных дел вынудила правительство

провести ее реорганизацию, либераль­ной фразеологией замаскировать истинную

суть политики абсо­лютизма. В манифесте, изданном Петром Ш 21 февраля 1762 г.,

говорилось об упразднении Канцелярии тайных розыскных дел и передаче ее

материалов Сенату. В действительности орган политического сыска вовсе не был

ликвидирован. Просто вместо Канцелярии была учреждена при Сенате Тайная

экспедиция, которой передавались функции политического сыска. Характер­но, что

во главе этой экспедиции становится один из руководи­телей бывшей Канцелярии —

С. Шешковский. В манифесте говорилось о запрещении употреблять «ненавистное»

выражение «слово и дело», а за произнесение этих слов полагалось наказание.

Однако далее в этом манифесте указывалось, что тот, «кто имеет действительно и

по самой правде донести об умысле по первому и второму пункту», должен донести

ближайшему суду или воинскому командиру, причем «за справедливый донос всегда

учинено будет, смотря по важности дела, достойное награждение...»

[3] .

Екатерина II при своем воцарении после дворцового перево­рота и убийства

Петра III подтвердила указанный выше мани­фест, но подчинила Тайную

экспедицию генерал-прокурору, а московскую контору этой экспедиции —

московскому главноко­мандующему (т.е. генерал-губернатору) П.С. Салтыкову.

Эти ме­ры обеспечили централизацию и полную секретность политиче­ского сыска,

его независимость от каких-либо иных учреждений и непосредственный контроль

за его деятельностью со стороны императрицы. По-прежнему процветали доносы и

широко при­менялась пытка, формально отмененная лишь в 1801 г. Алек­сандром

I.

В конце XYIII в. по мере нарастания кризиса феодально-кре­постного строя,

проявляется тенденция к централизации полиции и подчинению ее военным

властям. Указами императора Павла I в Петербург и Москву были назначены

военные губернаторы, а в важнейшие губернские города — военные коменданты,

которым и подчинена была полиция. Радикальной реоргани­зации подверглась

столичная полиция. Новая ее организацион­ная структура закреплялась в особых

правовых актах: Уставе столичного города Санкт-Петербурга, утвержденном

императо­ром Павлом I 12 сентября 1798 г., и Уставе столичного города Москвы,

также утвержденном императором 17 января 1799 г. В соответствии с Уставом

Санкт-Петербурга руководство полицией возлагалось на петербургского военного

генерал-губернатора, подчиненного непосредственно императо­ру. Его помощником

являлся обер-полицмейстер. Город по-прежнему делился на части (районы), но

полицейский аппарат в них был существенно увеличен. В помощь частному

инспектору (так теперь именовался частный пристав, руководивший полицей­скими

силами части города) были назначены еще два офицера. А в распоряжение

квартального унтер-инспектора (квартального надзирателя) приданы два

квартальных комиссара, каждый из которых контролировал половину квартала.

Кроме того, в каждый квартал назначался городовой в чине унтер-офицера.

Городовые должны были постоянно дежурить в своих кварталах в особых

полицейских будках, имевших специ­альную окраску, выделявшуюся издалека

(косыми белыми и черными полосами). Контроль за дежурствами городовых

возла­гался на квартальных унтер-инспекторов.

Учреждение института городовых положило начало регу­лярной патрульно-постовой

службе в полиции. Аналогичная реформа полиции была проведена и в Москве.

Важным элемен­том реформы явилось образование как в Санкт-Петербурге, так и в

Москве специальных следственных органов, так называемых «юстицких

криминальных дел департаментов» при городских правлениях. До реформы

расследование преступлений проводи­ли частные приставы, околоточные

надзиратели или чиновники полицмейстерской канцелярии по поручению

полицмейстера. Теперь же в столичной полиции следствие было выделено из

полиции и сосредоточено в специальных следственных органах, которые проводили

расследования как по делам, направляемым из канцелярии военного губернатора,

так и по делам, поступив­шим из судов и иных присутственных мест, а также по

предло­жениям генерал-прокурора. Следует отметить, что «юстицкие криминальных

дел департаменты» являлись не только следст­венными, но и судебными органами,

судившими за мелкие уголовные преступления и административные правонарушения

(в том числе нарушение установленной для того или иного сословия формы

одежды, прически и т.д.). Поэтому в состав указанных департаментов были

включены по два члена город­ских правлений (бургейместера) и по два выборных

от городско­го сословия (ратсгера).

Завершилась реформа созданием в столичной полиции воин­ской команды «из

способных и здоровых кавалерийских полков солдат», в непосредственном ведении

военного губернатора и обер-полицмейстера. Из состава этой команды в каждую

часть города в оперативное подчинение частных инспекторов были переданы

особые команды: конные в составе четырех унтер-офи­церов и 24 драгун и пешие

но 4 унтер-офицера и 20 рядовых солдат. Они предназначались как резерв для

усиления патрули­рования, для подавления возможных массовых беспорядков,

захвата вооруженных преступников и т.д. Практически это

были полицейские отряды особого назначения (предтечи буду­щего ОМОНа).

Чем же объяснялось столь радикальная реформа полиции и такое существенное ее

усиление? Дело в том, что правительство панически боялось «революционной

заразы», исходившей из Франции, где, как известно, еще в 1789 г. началась

Великая французская революция. Идеи французской буржуазной рево­люции, по

мнению правительства, представляли тем большую опасность, что они получили

распространение среди части либе­рально настроенного дворянства и

интеллигенции в условиях нараставшего в России кризиса феодально-

крепостнического строя и обострения социальных противоречий. Не следует при

этом забывать, что Франция всегда была образцом подражания для российского

дворянства, особенно для высшей аристокра­тии, в среде которой даже

разговорным языком был не русский, а французский язык.

Боязнь «революционной заразы» доходила до того, что им­ператор Павел I

запретил ношение круглых шляп и фраков, модных в то время во Франции. За их

ношение введены были наказания, в том числе и телесные. Отменено было

установлен­ное Екатериной П для дворян право свободного выезда за грани­цу.

Император не остановился даже перед тем, чтобы восстано­вить телесные

наказания для дворян, отмененные еще в 1785 г. Жалованной Екатериной II

дворянству грамотой, «ловить и на­казывать» за указанные выше нарушения

царских указов (в том числе и телесно) поручено было полиции, что отнюдь не

приба­вило ей авторитета.

Павел I стремился подчинить подданных суровой военной дисциплине по прусскому

образцу (в этой связи можно напом­нить, что отец Павла I, император Петр III,

до своего приезда в Россию был герцогом Голштин-Готторптским, сыном прусского

генерала; недаром на Западе правящую династию в России нередко называли

Романовыми-Голштин-Готторптскими)[4]

.

Деспотический, капризный характер императора Павла I, его мелочные придирки

по поводу одежды, причесок, этикета, непредсказуемость его поведения

раздражали столичное дворян­ство и офицерский корпус, особенно гвардейский.

Крайнее недо­вольство дворянства вызвал указ Павла I об ограничении барщины

тремя днями в неделю. Хотя император совершенно справед­ливо полагал, что

чрезмерные оброки и барщина ведут к обнищанию не только крестьян, но и самого

дворянства и к опасности крестьянских бунтов. Однако дворяне-помещики

рас­ценили это как вмешательство в их право собственности на крепостных

крестьян.

Последней каплей, переполнившей терпение столичной ари­стократии, стал разрыв

с Англией и планы похода русской армии на Индию, что серьезно затронуло

экономические интере­сы многих российских сановников, получавших крупные

дохо­ды от эксперта пшеницы в Англию.

Все это вместе взятое привело к заговору против Павла I, свержению его с

престола и убийству. Характерно, что во главе заговора стоял военный генерал-

губернатор Санкт-Петербурга граф Пален, который не только контролировал

столичную полицию, в том числе и политическую, но и командовал гвардией и

ведал охраной императора. Немалую роль в заговоре сыграло и анг­лийское

золото, которого не жалел британский посол в России Уитворт.

Глава 2. Развитие полиции в XIX веке.

Новый император Александр I, возведенный на престол по­сле убийства своего

отца (кстати, никто из участников заговора так и не был арестован и не понес

наказания), сразу же отменил телесные наказания для дворян и восстановил в

полном объеме дворянские привилегии, отменив ограничение крестьянской барщины

тремя днями. Отменены были и иные стеснительные ограничения в отношении

одежды, причесок, этикета, француз­ского языка и т.д.

Подчинение полиции военным властям и ее полная милита­ризация повлекли за

собой настолько серьезное увеличение затрат из государственного бюджета на

военное ведомство, что они вскоре стали непосильными. В связи с этим в 1799

г. император согласился с переподчинением полиции гражданским губернаторам,

что означало и изменение порядка ее финансиро­вания. Чиновники полиции,

назначенные гражданскими вла­стями, должны были оплачиваться из городских

доходов, т.е. местного бюджета.

Некоторой демилитаризации полиции способствовали и иные факторы. Во-первых,

практика показала, что задачи пол­иции по поддержанию общественного порядка и

борьбе с уголов­ной преступностью настолько специфичны, что справиться с ними

чисто военными методами невозможно. Во-вторых, к 1799 г. ослабла угроза

извне, так как с утверждением во Франции диктатуры Наполеона,

провозгласившего себя первым кон­сулом, французская революция по существу

завершилась. Прав­да, сразу же после убийства Павла I, новое правительство,

опасаясь народных волнений, вновь подчинило полицию военным властям, но эта

мера носила временный характер.

Новый император Александр I, в молодости разделявший либеральные взгляды,

понимал, что одними полицейскими ме­рами невозможно предотвратить назревавший

социальный кризис. В связи с этим он задумал провести серьезные преобразова­ния

в Российской империи, вплоть до возможной отмены крепо­стного права и

подготовки конституции (Устава Российской империи). Однако после напоминания со

стороны высшей ари­стократии о судьбе его отца — императора Павла ограничился

лишь реорганизацией центральных органов управления

[5].

В 1802 г. вместо государственных коллегий были учрежде­ны министерства, в

числе которых было и Министерство внут­ренних дел.

Суть этой реформы заключалась в том, что, во-первых, вместо запутанной

системы многочисленных коллегий и канце­лярий была образована стройная

система министерств, в кото­рой функции управления четко распределялись между

отдельны­ми министерствами. Во-вторых, если в коллегиях дела решались

коллегиально путем голосования, а президент был лишь предсе­дателем коллегии

(хотя на практике фактическая роль прези­дентов коллегий была значительно

больше), то в министерствах формально вся власть принадлежала министрам.

Иными: слова­ми, создание министерств означало дальнейшую централизацию и

бюрократизацию государственного аппарата.

Что же касается создания Министерства внутренних дел, то в этой области

реформа была более значительной. Дело в том, что до реформы основным органом

внутреннего управления был сенат, а практически власть, особенно в

руководстве силовыми структурами, — концентрировалась в руках генерала-

прокуро­ра. Но сенат, как известно, одновременно выполнял функции высшего

судебного органа. Если учесть, что главной функцией генерал-прокурора было

осуществление «высшего надзора» за закономерностью действий всех

государственных органов, то получалось что в области внутреннего управления

генерал-про­курор должен был надзирать сам за собой.

Создание МВД означало, что все функции внутреннего уп­равления

сосредоточились полностью в этом министерстве. Ти­тул генерал-прокурора был

присвоен теперь министру юстиции, который ведал судебными органами и должен

был наблюдать за соблюдением законов всеми государственными учреждениями, в

том числе и полицией. Министерство внутренних дел руководи­ло деятельностью

губернаторов, которым в свою очередь была подчинена на местах полиция. Через

губернаторов министр внутренних дел руководил охраной общественного порядка и

борьбой с преступностью. Таким образом, впервые был создан единый орган

управления, объединивший полицию империи в общегосударственном масштабе, что

явилось одной из важней­ших вех в развитии полицейской службы России. МВД

осущест­вляло также административный надзор за благоустройством и санитарным

состоянием всей империи, путями сообщения, про­довольственным делом, ведало

почтой и т.д. Поэтому наряду с главным подразделением МВД — департаментом

внутренних дел (который впоследствии был разделен на департаменты пол­иции

исполнительной и хозяйственной) учреждались департа­менты мануфактур и

торговли, почтовый, а также медицинский комитет.

Учитывая многообразие функций министерства, что не по­зволяло ему

сосредоточить внимание на полиции, в 1811 г. из него выделяется специальное

Министерство полиции, существо­вавшее наряду с Министерством внутренних дел,

в ведении которого остались вопросы продовольствия, сельского хозяйст­ва,

промышленности (за исключением горной) и т.д. Однако, хотя создание

Министерства полиции и усилило несколько специализацию в управлении полицией

на министерском уров­не, в губернском звене единого полицейского органа так и

не было создано. Полицмейстеры, городничие и уездные исправни­ки по-прежнему

подчинялись непосредственно губернаторам. Сами же губернаторы по вопросам

полиции были подконтроль­ны Министерству полиции, а по другим вопросам —

Министер­ству внутренних дел. Таким образом, с созданием Министерства полиции

в местном управлении создавалось своеобразное двоев­ластие. В связи с этим в

1819 г. Министерство полиции вновь объединяется с министерством внутренних

дел.

Важное значение имели меры по укреплению общей полиции, проведенные в 1837 г.

Эти меры заключались прежде всего в расширении низового аппарата полиции в

уездах, где учрежде­ны были должности становых приставов, подчиненных

исправ­нику. В большинстве местностей империи утвердился принцип назначения

исправников правительством (прежде они избирались местным дворянством).

Претерпела изменения в первой половине XIX в. и полити­ческая полиция.

Всевластие органов политического сыска, ши­роко применявших пытки, волна

репрессий, затронувшая в последние годы правления Екатерины II и особенно при

Павле I дворянство и даже часть придворной аристократии, вызвали как уже

говорилось, глубокое недовольство общества. Поэтому импе­ратор Александр I в

1801 г. издал манифест об упразднении Тайной экспедиции и запрещении пыток.

Расследование и рас­смотрение политических дел передавалось Сенату, а также

су­дам по уголовным делам и общей полиции. Особым указом императора

Александра I прекращались следственные и судеб­ные дела по политическим

обвинениям и всем заключенным даровалось «прощение».

С созданием в 1802 г. Министерства внутренних дел дела по политическим

обвинениям стали концентрироваться в его кан­целярии, из которой вскоре

выделился специальный орган пол­итического сыска — «особенная канцелярия»

Министерства внутренних дел (с 1811 по 1819 гг. — особенная канцелярия

Министерства полиции). Однако уже в 1805 г. предпринята попытка создать

особый орган политического сыска с широкими полномочиями — Особый секретный

комитет, который в ряде документов того времени именуется также комитетом

высшей полиции. В 1807 г. он преобразован в Комитет для рассмотрения дел по

преступлениям, клонящимся к нарушению общего спо­койствия. В его состав вошли

министры юстиции и внутренних дел и несколько сенаторов. Комитет рассматривал

дела и решал их, а сыск вела общая полиция.

В связи с обострением социальных противоречий в начале 20-х годов XIX в.

возникает ряд ведомственных секретных служб. Это обострение обусловливалось

несколькими причина­ми. Во-первых, следует учитывать, что война 1812 года была

войной Отечественной, т.е. в ней участвовали не только армия, но и народные

массы, что особенно ярко проявилось в развитии партизанского движения. В массе

крестьянства распространя­лась надежда на то, что после победоносного окончания

войны положение крестьян улучшится. Однако восстановление крепо­стного права в

полном объеме вызвало разочарование и недо­вольство крестьянства, тем более,

что, поскольку для восстанов­ления разрушенного народного хозяйства в

местностях, подвер­гшихся оккупации французами, сожженных городов (Москвы,

Смоленска и др.) требовались огромные средства, то увеличены были налоги и

повинности, всей тяжестью легшие на плечи крестьян

[6].

С целью экономии средств правительство часть войск пере­вело в военные

поселения, где солдаты, проживая с семьями, помимо военной службы, занимались

бы под командой офицеров сельским хозяйством. Причем палочной военной

дисциплине были подчинены и солдатские семьи. Невыносимые условия жизни в

военных поселениях, а также жесточайший неурожай, вызвавший массовый голод в

стране и падеж скота, вызвали в военных поселениях в 1819—1820 гг. массовые

восстания, для подавления которых пришлось привлекать большое количество

войск.

Революционные настроения среди крестьянства и в солдат­ской массе в армии

дополнялись распространением либеральных настроений в офицерском корпусе,

особенно среди молодых офицеров, вернувшихся в 1815—1818 годах из

заграничного похода из Европы, где феодально-крепостнические порядки бы­ли

упразднены в результате французской революции и наполео­новских войн.

После подавления восстания в лейб-гвардии Семеновском полку в 1820 г. была

образована тайная полиция при штабе гвардейского корпуса, а в связи с

восстаниями в военных поселениях аналогичная организация возникла при

Управлении военных поселений. Поскольку она действовала под общим

руководством А.А. Аракчеева — всесильного фаворита импера­тора, то ее

значение выходило далеко за рамки военных поселе­ний. Таким образом, в первую

четверть XIX в. существовало несколько органов политической полиции: Комитет

высшей полиции, «особенная канцелярия» Министерства внутренних дел, секретные

службы гвардейского корпуса и Управления военных поселений и, наконец,

секретная часть петербургского градоначальства. Все они были независимы друг

от друга и соперничали между собой. Одновременно усиливаются воинские части в

губерниях и крупных городах, предназначенные для обеспечения общественной

безопасности. С этой целью в 1817 г. учреждается корпус внутренней стражи,

который в администра­тивном отношении, а также в вопросах финансирования и

снабжения был подчинен военному министерству. Но его под­разделения,

расквартированные в губерниях (гарнизонные ба­тальоны и уездные воинские

команды), в оперативном отноше­нии подчинялись губернаторам и уездным

исправникам.

Министерство полиции (а после его ликвидации в 1819 г. — МВД) получило право

«наблюдать» за правильностью несения службы воинскими частями корпуса

внутренней стражи, рас­квартированными в губерниях. МВД и губернаторы

получили право привлекать к мероприятиям по охране общественного порядка

войска и сверх тех частей корпуса внутренней стражи, которые уже находились в

их оперативном подчинении. Закон предоставлял право министру внутренних дел

не только обра­щаться с такого рода просьбами к военному ведомству, но и

право отдавать приказы непосредственно командирам воинских частей,

расквартированных в губерниях.

Особую остроту вопрос о взаимодействии армейского коман­дования и полиции

получил еще накануне Отечественной войны 1812 г.

В «Правилах для управления Главнокомандующему дейст­вующей армии, губерниями, в

военном положении объявленны­ми», утвержденных императором Александром I еще 13

марта 1812 г. , в губерниях, объявленных на военном положении и составлявших

тыловые районы действующей ар­мии, губернаторы, а, следовательно, и полиция

переподчиня­лись главнокомандующему армией и обязаны были выполнять его

приказы, он мог смещать чиновников полиции и предавать их военному суду

[7].

Порядок, установленный указанным законом, действовал и после окончания войны

1812 г. в случаях объявления военного положения в тех или иных местностях,

как, например, в Харь­ковской и Новгородской губерниях при подавлении

восстаний в военных поселениях.

Крупной проблемой, отразившейся на организации пол­иции, и методах ее

деятельности, явилась проблема учета мест­ных исторических и социально-

экономических особенностей в различных регионах страны.

Российская империя являлась многонациональным государ­ством. В ней проживало

до 100 наций, народностей и этнографи­ческих групп, находившихся на различных

уровнях социально-экономического и культурного развития. Это отражалось и на

организации местного управления и полиции, которые имели в ряде национальных

регионов свои особенности, в ряде случаев закрепленные в нормативных актах,

определявших правовой статус этих регионов в составе Российской империи. Так,

в Прибалтике в «Аккордных пунктах», подписанных Петром I с представителями

прибалтийского немецкого дворянства и горо­дов еще в начале XYIII в.,

закреплялись привилегии немецкого дворянства (остзейских баронов) и немецкой

буржуазии в горо­дах. Сохранение этих привилегий вплоть до 80-х годов XIX в.

объяснялось тесными связями с правительственными верхами Российской империи и

прежде всего с царским двором. Что касается полиции, то особенностью ее

организации в прибалтий­ских губерниях было то, что вплоть до конца 80-х

годов XIX в. должностные лица уездной полиции избирались сословными

собраниями немецкого дворянства, а в полицейских управлени­ях городов

заседали сословные представители немецкой буржуа­зии. Руководствовалась

полиция не только общеимперским за­конодательством, но (в городах) также

немецким городским (так называемым магдебургским) правом, а делопроизводство

в пол­иции и судах вплоть до 1888 г. велось на немецком языке.

Большими особенностями отличалась Финляндия, отвоеван­ная в 1809 г. у Швеции.

По условиям Фридрихсгамского мирно­го договора со Швецией 1809 г. Финляндия

вошла в состав Российской империи на основе личной унии. Император

всеросийский одновременно являлся великим князем финляндским. В Финляндии был

свой сейм (парламент), правительство (адми­нистративный совет). Особу

российского императора в Финлян­дии представлял генерал-губернатор, который

командовал рус­скими войсками, расквартированными в Финляндии, и осущест­влял

общий контроль за внутренним управлением, в том числе и за полицией. Однако

непосредственно финская полиция была подчинена члену финляндского

административного совета, ве­давшему внутренними делами. Полиция

комплектовалась из финнов и руководствовалась законами, принятыми

финлянд­ским сеймом, и еще сохранившим свое действие шведским

законодательством. Делопроизводство в полиции и судах велось на финском

языке. Финская полиция охраняла (совместно с финскими таможенниками)

таможенную границу, отделявшую территорию Финляндии от России. Реально это

означало, что если лицо, преследуемое русской полицией, скрывалось на

тер­ритории Финлядии, то оно становилось практически недосягае­мым для

русской полиции.

Сходным был правовой статус Польши. По решению Венско­го конгресса,

перекраившего Европу после победы над наполео­новской Францией, в 1815 г.

центральная и восточная часть Польши с Варшавой была передана России и

составила так называемое «королевство Польша» (иногда его называли «царст­вом

польским»). Западную часть Польши (Познань, Силезия и Поморы) конгресс отдал

Пруссии, а юго-восточную часть с Краковым и Галицию со Львовым — Австрии.

Страницы: 1, 2