Реферат: Гибель Титаника

услышали ревун плавучего маяка у мыса Файр, а затем, в шесть часов вечера,

"Карпатия" подошла ко второму маяку у входа в канал Амброз, где предстояло

взять лоцмана, для проводки судна по нью-йорскому заливу в порт. Только теперь,

уставший капитан Рострон облегченно вздохнул.

Следственный подкомитет американского сената во главе с Уильямсом Олденом

Смитом стоял перед нелегкой задачей: из массы предположений, слухов,

преувеличений и явного вздора добыть правду и выяснить обстоятельства, которые

привели к гибели самого большого пассажирского судна в мире. Стремление Смита

немедленно начать расследование было прозорливым. Ведь когда спасенные, будь то

пассажиры или члены команды, еще находились в состоянии потрясения от пережитой

трагедии, можно было рассчитывать, что в своих показаниях они будут более

откровенными, чем если бы они давали показания какое-то время спустя. И в

высшей степени бесспорно, что многие важные факторы по делу "Титаника" стали

известны только благодаря прозорливости Смита.

Англичане в подавляющем большинстве американское расследование не

приветствовали. Это было ударом по их национальной гордости. Британские газеты

точно отражали настроение официальных кругов и общественности, и мощь их

протестов отличала только степень благоразумия, на которую была способна та или

иная газета.

Известный писатель и морской эксперт Джозеф Конрад возмущенно писал в

"Инглиш ревью": "Это выше моего понимания, почему офицер британского торгового

флота должен отвечать на вопросы какого-то короля, императора, самодержца или

сенатора любой иностранной державы, когда речь идет о событии, касающемся

исключительно британского судна и имевшем место даже не в территориальных водах

этой державы. Единственно, кому он обязан отвечать - это британскому

министерству торговли".

Журнал "Шиппинг уорлд" замечал более трезво: "Американский сенат

действует, конечно в рамках своей конституции, однако никогда ранее иностранная

держава не производила расследования в связи с гибелью британского судна".

Появились и первые сомнения в том, соответствует ли уровень сенатора

Смита решению поставленной задачи. Даже в палате общин британского парламента

высказывались возражения против насильственного задержания американскими

учреждениями британских граждан в качестве свидетелей. Но остроту протестов

несколько приглушила позиция британского посла в Вашингтоне лорда Джеймса

Брайса, который приветствовал готовность Брюса Исмея и других британских

свидетелей подчиниться решению американского сената.

- Их готовность дать показания, - заявил посол, - была тем дальновидным

шагом, который нужно было сделать, принимая во внимание американскую

общественность.

Но в конфиденциальном сообщении министру иностранных дел сэру Эдварду

Грею посол Брайс не скрывал своего отношения к сенатору Смиту. Он написал о

нем, что это "одна из самых неудачных фигур, которым могло быть доверено

подобное расследование". Одновременно посол проинформировал министра, что о

делах следственного подкомитета он говорил с президентом Тафтом. Президент

будто бы жаловался на сенат, который во всем этом деле не интересуется его

мнением, сенаторы настаивают на своих полномочиях, а он, президент, "ничего не

может с ними поделать". Как считает президент, продолжал посол, Смит будет

присутствовать в газетных заголовках. Нет оснований сомневаться, что посол

пересказал содержание разговора с президентом точно и что на первой встрече

только что утвержденного подкомитета столь же точно свою беседу с президентом

воспроизвел и сенатор Смит.

В пятницу 19 апреля 1912 года в 9 часов утра открылись двери Восточного

зала нью-йорского отеля "Уолдорф-Астория". Просторный зал с хрустальными

люстрами, парчовыми портьерами и стенами, выкрашенными белой краской, ночью был

подготовлен для слушаний. Вместо стилизованной мебели в нем расставили ряды

стульев. В течении нескольких минут все стулья оказались занятыми: десятки

людей расположились вдоль стен. Огромный стол окружили журналисты с блокнотами.

В 9 часов 30 минут за него сели генеральный директор "Уайт стар лайн" и

президент треста ИММ Дж.Брюс Исмей, вице-президент ИММ Ф.А.С. Франклин, второй

помощник капитана Чарлз Лайтоллер, два юриста треста ИММ и, поскольку в адрес

Брюса Исмея высказывались угрозы, два телохранителя.

В 10 часов отведенное место за столом заняли У.О.Смит, сенатор Ньюлендс и

генерал Улер. Смит сразу же кратко изложил основания для дела и задачи

следственного подкомитета. Обсуждение началось. Первым свидетелем, дававшим

показания, был Дж.Брюс Исмей. Смит попросил его изложить весь ход трагического

плавания и предоставить подкомитету всю информацию, которая, по его мнению,

является важной для выяснения обстоятельств трагедии. Перед тем как приступать

у даче показаний, Исмей сказал:

· Прежде всего я хотел бы выразить свое глубокое сожаление в связи с

этим прискорбным событием.

Затем он повернулся к членам подкомитета и продолжил:

· Насколько я понял, вы, господа, назначены членами сенатского

подкомитета, который должен расследовать обстоятельства трагедии. Что

касается нас, мы это приветствуем. Мы будем приветствовать самое тщательное

расследование. Нам нечего скрывать. Судно было построено в Белфасте и было

последним словом в искусстве кораблестроения. При строительстве "Титаника" с

расходами не считались.

Затем Исмей кратко изложил, как происходило плавание до момента

столкновения с айсбергом. Он подчеркнул, что, хотя максимальная скорость судна

определялась 78-80 оборотами винта в минуту, ни разу в течении плавания его

скорость не превышала 75 оборотов. Сенатор Смит попросил Исмея сообщить о своих

действиях после столкновения судна с айсбергом.

· В этой шлюпке уже находилось определенное число мужчин, и офицер

крикнул, нет ли еще по близости женщин, но не получил ответа. На шлюпочной

палубе вообще не было никого из пассажиров: Когда шлюпку начали спускать, я

прыгнул в нее.

Исмей отверг обвинение, что он каким-то образом вмешивался в полномочия

капитана судна. О конструкции "Титаника" он сказал следующее:

- Конструкция судна разрабатывалась особо, поэтому оно могло удерживаться на

поверхности при затоплении любых двух соседних отсеков. Думаю, я могу с

полным основанием сказать, что сегодня очень мало судов с таким запасом

плавучести. Когда мы строили "Титаник", мы это особо имели в виду. Если бы он

столкнулся с айсбергом носовой частью, по всей вероятности, он не затонул бы.

На вопрос сенатора Ньюлендса, сколько такое судно как "Титаник", должно

было бы иметь спасательных шлюпок, Исмей ответил:

- Насколько мне известно, это определяется требованиями министерства

торговли. На "Титанике" было достаточное количество спасательных шлюпок,

чтобы ему был предоставлен патент пассажирского судна. Оснащение

спасательными шлюпками должно соответствовать требованиям британского

министерства торговли, и, насколько мне известно, они принимаются во внимание

и подлежат исполнению.

Следующим свидетелем был капитан "Карпатии" Артур Генри Рострон. Он

подробно рассказал как реагировал на первый сигнал бедствия с "Титаника", какие

меры предпринял, как действовал после обнаружения спасательных шлюпок и при

подъеме пострадавших на палубу. В заключение Сенатор Смит задал ему два важных

вопроса, которые требовали разъяснения. Первый касался авторитета капитана

судна.

Смит. Кто по правилам вашей компании считается хозяином судна в море?

Рострон. Капитан.

Смит. Он обладает абсолютной властью?

Рострон. Абсолютной. И в юридическом смысле, и в прочих. Никто

не имеет права вмешиваться в его действия.

Но сенатор потребовал более подробных объяснений.

Рострон. С юридической точки зрения капитан обладает абсолютной

выполнил его. Единственное, что в данном случае ему грозит, - это увольнение.

Смит. Капитан, принято ли, если на борту находится директор или

иной ведущий представитель компании, выполнять их приказания?

Рострон. Нет, сэр.

Смит. От кого вы получаете приказы?

Рострон. Ни от кого.

Смит. На борту?

Рострон. В море. После выхода из одного порта и до прихода в

обладает никаким официальным статусом и не служит авторитетом для капитана.

Из показаний Рострона следовало, что ответственным за судно в море

является исключительно капитан. Этим своим заявлением он очень помог Брюсу

Исмею, которого все подозревали во вмешательстве в действия капитана Смита во

время плавания "Титаника".

Второй вопрос касался нежелания "Карпатии" при следовании в Нью-Йорк

вступать в контакт с другими радиостанциями, что вызвало большое раздражение

американской печати и общественности. Почему остался без ответа запрос

президента США? Это было расценено как оскорбление. Поскольку Исмей отверг

обвинение в том, что он имел к радиообмену какое-либо отношение, а Гульельмо

Маркони в утренних газетах заявил, что цензура не могла быть делом рук радиста,

подозрение пало на капитана. Требовались разъяснения, и Смит прямо приступил к

существу дела.

Смит. Появились жалобы на то, что вопрос президента США,

направленный "Карпатии" остался без ответа. Вам известно что-нибудь об этом?

Рострон. Я узнал вчера вечером, что была радиограмма,

отрицательно. Это единственное, что мне известно в связи с данным лицом.

Смит. Вам лично известно о попытке президента США установить

связь с вашим судном?

Рострон. Абсолютно нет. Я вообще ничего об этом не знаю.

Смит. Допускаю, что у вас не было намерений проигнорировать или

не заметить телеграмму президента.

Рострон. Слово капитана, сэр, нет!.. Никаких подобных

намерений. Это никому не могло прийти в голову.

Сенатор Смит завершил допрос капитана Рострона тем, что высоко оценил

все, что тот сделал для пострадавших с "Титаника".

В тот же день в частной беседе Рострон спросил сенатора, почему в ходе

расследования было уделено столько внимания ответам "Карпатии" на запросы

относительно майора Батта и существованию на борту какой-то цензуры. Сенатор

объяснил, что отказ "Карпатии" сообщить президенту сведения о друге глубоко его

оскорбил.

Главным событием дневного заседания подкомитета стал допрос второго

помощника капитана "Титаника" Чарлза Лайтоллера. На Лайтоллера как одного из

старших офицеров, которому удалось пережить катастрофу и который мог

квалифицированно высказаться по ряду важных обстоятельств, обрушился град

вопросов. Сразу же стало ясно, что Лайтоллер отвечает предельно кратко, во

многих случаях дает уклончивые ответы, использует свои знания и играет на явной

неосведомленности сенатора Смита в вопросах мореплавания, чтобы защитить

интересы Брюса Исмея и компании "Уайт стар лайн". Уклончивый характер некоторых

ответов был ясен и Смиту, и на его лице нередко возникала скептическая усмешка.

Но сенатор вел себя по отношению у Лайтоллеру весьма корректно и проявлял

большую выдержку и предупредительность.

Первая часть вопросов касалась испытания шлюпбалок и спасательных шлюпок.

Лайтоллер рассказал, что перед выходом "Титаника" в Саутгемптон под контролем

офицеров и, главное, при его личном участии такие испытания проводились.

Некоторые шлюпки даже спускались на воду, но в основном проверялась надежность

спусковых механизмов. Шлюпки действительно были тщательно проверены еще на

верфи "Харленд энд Волфф" в Белфасте. Но с результатами этих испытаний офицеры

"Титаника" не были должным образом ознакомлены, и, когда в роковую ночь с 14 на

15 апреля 1912 года шлюпки спускали с тонущего судна, никто из офицеров не

знал, сможет ли он безопасно спустить полностью загруженную шлюпку на воду, до

поверхности которой 20-25 метров. Все опасались, что при полной загрузке, а это

65 человек, она может треснуть по центру. Но все шлюпки выдержали. Конечно,

офицеры не могли и не хотели рисковать, тем более в ходе плавания капитан Смит

не позволил провести запланированные шлюпочные учения. Все это существенно

повлияло на трагический исход событий, и 400 человек, которые могли бы сесть в

шлюпки, погибли.

Лайтоллер отрицал, что резкое падение температуры воды, зафиксированное

непосредственно перед катастрофой, могло быть истолковано как предупреждение о

возможной встрече со льдами. Он отрицал также, что ему было известно о том, что

"Титаник" идет в район дрейфующих айсбергов. Когда сенатор предложил ему

ознакомиться с копией радиограммы, которую "Титаник" получил с парохода

"Америка" и передал американскому Гидрографическому управлению, Лайтоллер дал

уклончивый ответ. Он заявил, что какие-то радиограммы были получены, но он не

может сказать точно, были ли они от "Америки" или от какого-то другого судна.

Однако заметил, что предостерегающих сообщениях он говорил на мостике с

капитаном Смитом 14 апреля днем и второй раз за два с половиной часа до

столкновения. И на этот раз Лайтоллер уклонился от прямого ответа, как и в

ситуации, когда Смит спрашивал его о разговоре с первым помощником капитана

Мэрдоком при передаче вахты в 22 часа. И в этом случае Лайтоллер утверждал, что

о ледовой опасности речи не было.

Затем сенатор Смит остановился на обстоятельствах, сопровождающих посадку

пассажиров в спасательные шлюпки. При этом он задал вопрос, так сказать, в лоб.

Он спросил: "Не была ли предпринята сознательная попытка спасти членов

команды?" Лайтоллер такое предположение с презреньем отверг. До этого он

показывал, что с каждой шлюпкой отправлял всего двух-трех членов команды. Это

означало, что в двадцати шлюпках их могло спастись максимум шестьдесят человек.

Но Смит знал, что катастрофу пережили 216. Находчивый Лайтоллер вывернулся,

заявив, что он отвечал только за один борт шлюпочной палубы: о том, что

происходило на другом борту, он не знает.

В пятницу после окончания заседания Брюс Исмей попросил сенатора Смита

разрешить ему вернуться в Англию на судне "Лапландия", которое должно было уйти

утром следующего дня. Смит отказал. Он уже понимал, что нельзя обвинять Исмея

во всем, в чем его упрекала американская печать и общественность, но на его

отказ в какой-то степени повлияли показания кочегара Джона Томпсона,

опубликованные в вечерних выпусках газет. Томпсон утверждал, что с той минуты,

когда "Титаник" покинул Куинстаун, его скорость постепенно увеличивалась, и в

момент столкновения с айсбергом он шел самым полным ходом. Обороты были не ниже

74 в минуту, и все воскресенье 14 апреля 1912 года "Титаник" сохранял 77

оборотов. Но Исмей показывал, что число оборотов никогда не превышало 75, то

есть судно шло с максимальной скоростью 21.5 узла. Возникло подозрение, что,

если Исмей сам не виноват в небрежности, которая привела а катастрофе, то есть

в сохранении высокой скорости при ледовой опасности, он знал о ней и теперь

стремился скрыть это. С самого начала Смит понимал, что у него не будет

возможности надолго задерживать всех спасенных членов команды и, главное, не

будет достаточно времени допросить их в своем подкомитете. Поэтому он поручил

Бейлиссу негласно установить, кто из членов команды мог бы и хотел бы сообщить

что-либо важное по поводу обстоятельств плавания, непосредственно связанных с

катастрофой. В ночь с пятницы на субботу Бейлисс сообщил Смиту, что изъявили

желание дать показания 29 человек. Смит, ни минуты не колеблясь, распорядился

вызвать их всех в свой подкомитет.

В субботу 20 апреля в 10 часов 30 минут заседание продолжилось. В этот

день был допрошен Гарольд Брайд. Его привезли в зал в кресле-каталке со все еще

забинтованными ногами и в подушках. Самым важным был вопрос, касавшийся

принятых Брайдом радиограмм о ледовой опасности и возможном появлении

айсбергов.

Смит. Вы были на вахте, когда пришла радиограмма от "Америки",

в которой сообщалось о наличии айсбергов по курсу "Титаника"?

Брайд. Мне вообще ничего не известно о радиограмме "Америки", в

ее не видел.

Смит. Вы слышали о том, что была получена такая радиограмма?

Брайд. Нет сэр.

Смит. Вы говорили с капитаном о какой-нибудь радиограмме?

Брайд. Одна радиограмма была вручена капитану во второй половине дня, сэр.

Смит. В воскресенье?

Брайд. Да сэр, она касалась ледяного поля.

Смит. От кого она пришла?

Брайд. От "Колифорниан", сэр.

Весь просторный зал загудел. Радист "Титаника" знает только об

одной-единственной предостерегаемой телеграмме, когда уже известно, что

"Титаник" получил как минимум еще две! Насколько же плохой была координация

работы двух радистов самого большого судна в мире и связь между радиорубкой и

ходовым мостиком! Радисты не информировали друг друга о жизненно важных

радиограммах, и, хуже всего, радиограммы вообще не доставлялись на мостик!

Затем Брайд сообщил о первом сигнале бедствия, посланном "Титаником", и о

том, что немецкое судно "Франкфорт" было первым, кто откликнулся на него, и его

радист заверил, что проинформирует капитана.

После допроса Брайда был объявлен перерыв, заседание должно было

продолжиться в три часа дня. Тем временем, прибыл шериф Джо Бейлисс и сообщил

Смиту, что 29 членов команды "Титаника" вызваны на допрос. Одновременно он

обратил внимание на то, что было бы желательно допросить еще пятерых, но они

как раз отплыли на судне "Лапландия". Энергичный Смит не терял ни минуты.

Полагая, что "Лапландия" еще не покинула американские прибрежные воды, он

позвонил на базу американского военно-морского флота, попросил, чтобы судну по

радио приказали остановиться, и отправил туда на катере Бейлисса с тем, чтобы

он доставил пятерых свидетелей назад на берег. Решительные действия Смита имели

успех.

Вечернее заседание было кратким. Смит зачитал список тех, кто был вызван

для дачи показаний: кроме членов команды "Титаника" и сотрудников компании, он

намерен заслушать и значительное число спасенных пассажиров, но только после

завершения допроса команды. В заключение Смит сообщил, что последующее

заседания следственного подкомитета будут проходить в Вашингтоне.

В тот же вечер Брюс Исмей вновь попросил разрешить ему вернуться в

Англию. Ему снова отказали. На этот раз Исмей запротестовал. Он сделал

заявление, в котором сообщил, что "с глубоким уважением относится к сенату

Соединенных Штатов, но ход расследования может скорее запутать общественное

мнение, чем выяснить спорные вопросы". Одновременно он пожаловался британскому

послу. Но Смит не позволил вывести себя из равновесия.

В понедельник 22 апреля 1912 года в 10 часов 30 минут Смит,

сопровождаемый членами подкомитета, вошел в большой зал заседаний в новом крыле

здания Сената в Вашингтоне. С большим трудом они пробились к столу. Едва Смит

произнес первое слово, как защелкали затворы фотоаппаратов, один корреспондент

даже зажужжал кинокамерой, зашуршали блокноты сотни корреспондентов.

Главным свидетелем в этот день был двадцативосьмилетний четвертый

помощник капитана "Титаника" Джозеф Боксхолл. В отличие от Лайтоллера Боксхолл

припомнил только один случай тренировки команды на спасательных шлюпках,

проводившейся в Саутгемптоне. Тогда были спущены две шлюпки. Они были в

отличном состоянии и снабжены всем необходимым. Поскольку Боксхол был штурманом

- он провел год в мореходном колледже, где изучал навигацию и морскую

астрономию, - именно ему капитан "Титаника" Смит передавал сведения об

айсбергах, поступавшие с других судов, и он должен был отмечать их на карте.

Сенатора Смита интересовало, как и когда капитан передавал ему эти сведения.

Боксхолл. Не знаю, это было за день или два до столкновения. Он

мне дал какие-то координаты дрейфующих айсбергов, и я нанес их на карту.

Смит. Вы знаете, когда была принята радиограмма от "Америки",

сообщившая, что "Титаник" находится вблизи айсбергов?

Боксхолл. Нет, не могу сказать.

Из дальнейшего хода допроса офицера следовало, что он не только не знал о

радиограмме "Америки", но даже и о других настойчивых предостережениях,

поступивших на "Титаник" в тот день и вечер перед катастрофой. Это

подтверждалось двумя фактами: с одной стороны, Боксхолл был убежден, что ему не

передавали ни одной радиограммы, с другой - что все айсберги, координаты

которых он нанес на карту, находились севернее маршрута "Титаника". Боксхолл

решительно указал на то, что если бы было получено сообщение о присутствии льда

южнее, он обязан был бы сообщить об этом капитану. В показаниях Боксхолла

впервые прозвучало упоминание о "таинственном" судне, огни которого виднелись

далеко от "Титаника", когда с его палубы уже спускали спасательные шлюпки.

Боксхолл сказал, что выпускали ракеты, чтобы привлечь внимание судна, как ему

сигнализировали прожектором. Он отметил, что огни совершенно определенно видел

и капитан Смит, поэтому ссылки на мираж исключаются. А поскольку видны были два

топовых огня, речь могла идти о крупном судне. Он рассмотрел его в бинокль и

видел правый отличительный огонь, а когда судно приблизилось, даже

невооруженным глазом стал виден и красный отличительный огонь левого борта.

Было похоже, что судно поворачивало и находилось примерно в пяти милях.

Во вторник 23 апреля 1912 года подкомитет Смита вновь переселился.

Оказалось, что в большом зале заседаний плохая акустика и в нем невозможно

работать. Выбрали небольшой конференц-зал. Для дачи показаний были приглашены

офицеры и матросы "Титаника". Первым вызвали Фредерика Флита, который ночью 14

апреля 1912 года в 23 часа 39 минут из "вороньего гнезда" увидел роковой

айсберг. Допрос Флита был непростым делом. Подкомитет с трудом поддерживал с

ним контакт, казалось, что матрос не отличается сообразительностью и не

способен четко выражать свои мысли. Но, как выяснилось, этот парень был

обескуражен присутствием в зале большого количества репортеров и знатных особ и

не мог справиться с волнением. В конце концов терпеливый сенатор Смит получил

ответы на все существующие вопросы, из которых самым важным был вопрос о

времени, когда заметили айсберг. Флит также показал, что в "вороньем гнезде" не

было биноклей, несмотря на то, что они просили выдать их еще в Саутгемптоне. На

вопрос, кого именно они просили, Флиту пришлось назвать второго помощника

капитана "Титаника" Лайтоллера и признать, что, с его точки зрения, если бы у

него был бинокль, он смог бы увидеть айсберг на минуту раньше.

Затем давали показания два матроса "Титаника" - Роберт Хитченс и Альфред

Оливер, которые во время поступления сообщения об айсберге находились на

мостике. Хитченс был у штурвала, а Оливер появился в тот момент, когда первый

помощник Мэрдок как раз отдавал команды: сначала "Право руля!", потом в

машинное отделение - "Полный назад!" и снова рулевому - "Лево руля!" Мэрдок

надеялся, что быстрый маневр позволит избежать столкновения, ведь он не знал,

на что способен "Титаник", а на что - нет.

В среду 24 апреля 1912 года перед началом заседания кабинет сенатора

Смита поссетил Брюс Исмей. Накануне, уже в третий раз, Исмей просил Смита

разрешить ему вернуться домой. Он предлагал прислать из Англии группу

экспертов, конструкторов и сотрудников компании, которые для расследования

будут намного полезнее, чем он сам. Но Смит вновь отказал ему. 24 апреля

главным свидетелем был пятый помощник капитана "Титаника" Гарольд Лоу. Он

подробно рассказал о своем участии в спуске спасательных шлюпок и высказался по

поводу того, почему шлюпки уходили наполовину пустыми. Лоу подтвердил, что

офицеры разрешали сесть в шлюпки только ограниченному числу людей и это было

делом личной ответственности каждого, поскольку не исключалась возможность

обрыва шлюпталей, повреждения шлюпок или отказа спусковых механизмов. Офицеры

ни в чем не были уверены полностью, ведь число тренировок было ограниченным.

Несколько позже установили, почему суда, подошедшие утром 15 апреля 1912

года к месту катастрофы, не нашли ни одного трупа, хотя в момент гибели

"Титаника" в воду бросилось около тысячи человек. Мертвые тела окружили льдины,

и Гольфстрим отнес их от места трагедии на северо-восток. Ни одно судно не

решилось подойти слишком близко к ледяному полю. Морское течение и льдины

рассеяли тела несчастных на большом пространстве. 116 трупов команда

"Маккей-Беннетт" погребла в море, остальных уложили в гробы и отправили в

Галифакс. Со всех концов Соединенных Штатов в галифакские морги съехались члены

семей, не нашедшие своих родственников среди спасшихся пассажиров "Титаника".

Президент Тафт направил в Галифакс сотрудника военного министерства, чтобы тот

установил, нет ли среди трупов тела майора Арчибальда Батта. Его не оказалось и

там.

Когда с "Маккей-Беннетт" по радиотелеграфу пришло сообщение об

обнаружении нескольких сотен трупов, компания "Уайт стар лайн" направила на

помощь из Галифакса судно "Миния". После недельных поисков "Миния" нашла еще

семнадцать трупов в 45 милях от места гибели "Титаника". 6 мая компания "Уайт

стар лайн" направила судно "Монтмэгни", которое обнаружило еще четыре трупа. А

15 мая компания наняла четвертое судно, "Альджерина", которое вышло из порта

Сент-Джонс на острове Ньюфаундленд. Оно нашло лишь одно мертвое тело. Суда,

проводившие поиски по указанию компании "Уайт стар лайн", нашли всего 328 тел,

но не смогли осмотреть весь район Северной Атлантики, и еще в течении

нескольких недель суда, проходившие по этому району, встречали тела с

"непотопляемого" "Титаника". Моряки с судов, проходивших по Северной Атлантике,

называли этот район "плавучем кладбищем", и многие капитаны в течении

нескольких лет обходили стороной место гибели "Титаника".

Вашингтонское расследование в основном было закончено. У Смита накопились

десятки показаний, данных под присягой спасшимися пассажирами "Титаника" -

почти исключительно пассажирами I и II классов, которые сразу после прихода

"Карпатии" в Нью-Йорк разъехались по домам. Но оставалось еще нечто, не

дававшее сенатору покоя. Это судьба пассажиров III класса. Показания второго

помощника капитана Лайтоллера, других офицеров и ряда членов команды совпадали:

пассажирам III класса не запрещалось выходить на шлюпочную палубу. Для них,

разумеется прежде всего для женщин и детей, не было никаких ограничений при

посадке в спасательные шлюпки. Но у сенатора были сомнения, в которых его еще

больше убедил полковник Арчибальд Грейси, заслушанный следственной подкомиссией

в четверг 25 апреля 1912 года. Грейси говорил об огромном количестве людей,

выбравшихся из трюма на шлюпочную палубу, когда все спасательные шлюпки уже

отошли. Было решено опросить и пассажиров III класса, но к сожалению, многие из

них уже покинули Нью-Йорк и удалось допросить только троих пассажиров третьего

класса.

Первый из них, ирландец Дэниел Бакли, оказался единственным, кто

жаловался на ограничение при выходе пассажиров III класса на шлюпочную палубу.

Он сказал: - Сначала нас пытались держать внизу, в трюме. Не хотели, чтобы мы

поднялись наверх, в помещения I класса: Один пассажир III класса поднялся по

лестнице, но, когда он захотел пройти через двери, подошел матрос и сбросил его

вниз.

· Двери были закрыты? - спросил Смит.

· Когда мы пытались попасть наверх, нет. Но матрос или кто-то еще

закрыл их. Тот парень, который хотел подняться наверх, выбил замок и сказал

матросу, спустившему его с лестницы, что если он попытается задержать его еще

раз, он сбросит его в море.

· Могли пассажиры как-то выбраться из трюма?

· Да, могли.

· Думаю, что таким же образом, как пассажиры I и II классов.

· Потом эти двери выбили?

· Да, - ответил Бакли.

Следующим свидетелем был эмигрант-норвежец Олаус Абельсет, спасшийся в

складной шлюпке А. Он показал, что вначале выход из трюма был закрыт, но потом

его открыли, чтобы смогли пройти женщины и дети, а затем стали пропускать и

мужчин.

Смит. Как вы считаете, пассажиры из трюма и посовой части судна

легко могли выбраться наружу или их удерживали?

Абельсет. Думаю, что они легко могли выбраться наружу.

Смит. Не были ли закрыты двери, ворота или еще что-то, чтобы их удержать?

Абельсет. Нет, сэр, я не видел ничего такого.

Смит. Вас никак не ограничивали? Вы могли выходить на палубу,

как остальные пассажиры?

Абельсет. Да, сэр.

Третьим был Берк Пикард. Он сказал, что в трюме все двери были открыты.

Он сам прошел по проходу между III и II классами и вышел на шлюпочную палубу.

- Насколько мне известно, - уверенно заявил он, - пассажирам III класса никто

не запрещал пройти на верхние палубы, им ничто не препятствовало.

К своему удивлению, сенатор понял, что хотя возможность спастись у

пассажиров III класса была ограничена усилиями команды, которая опасаясь

паники, предпринимала все, чтобы несколько сот мужчин не попали прежде времени

на шлюпочную палубу, сами они считали, что эти ограничения минимальными, и были

уверенны, что никто им не препятствовал спастись. Смит не услышал от свидетелей

- пассажиров III класса ни одной сколько-нибудь серьезной конкретной жалобы.

Британская следственная комиссия.

23 апреля 1912 года председатель палаты лордов на основании

соответствующих законных предписаний поручил лорду Мерси возглавить специальную

комиссию по расследованию морских катастроф. 26 апреля 1912 года министр

внутренних дел назначил пятерых членов этой комиссии. 30 апреля 1912 года

министерство торговли официально потребовало проведения расследования

обстоятельств гибели "Титаника". И наконец, 2 мая комиссия Мерси начала

заседания в просторном зале Скоттиш-Холла в Лондонском Вестминстере. Работа

комиссии продолжалась до 30 июня 1912 года. Было проведено 37 открытых

заседаний, заслушано 97 свидетелей, задано 25.622 вопроса. Расходы комиссии

составили 87.500 долларов.

Семидесятидвухлетний лорд Мерси был опытным юристом. В двадцать девять

лет он начал адвокатскую практику и в сорок три года стал советником в суде. В

1897 году получил дворянский титул и в течении двенадцати лет был судьей. Но с

морскими проблемами он впервые столкнулся только в период своей судебной

практики, когда дела, которые он рассматривал, касались адмиралтейства.

Пять членов комиссии, выполнявшие функции советников, были подобраны

весьма тщательно. Это контр-адмирал Сомерсет Гоф-Калторп, капитан А.У.Кларк,

капитан Ф.С.А.Лайон, прославленный британский кораблестроитель профессор

Дж.Г.Байлз и не менее известный кораблестроитель и технический советник

адмиралтейства Э.К.Чэстон. Все они были практиками, трое из них -опытными

моряками и двое - кораблестроителями. Как специалисты они могли ответить на

любой вопрос, касающийся судоходства, конструкции судов и их оснащения.

В заседаниях комиссии Мерси в качестве юридических представителей

отдельных заинтересованных сторон приняли участие видные британские юристы.

Министерство торговли представляли генеральный прокурор сэр Руфус Айзкс,

государственный прокурор сэр Эжон Саймон, юристы С.Т.Роулэтт, Батлер Аспинолл и

Раймонд Аскуит, судоходную компанию "Уайт стар лайн" - сэр Роберт Финлей с

группой помощников, Национальный союз моряков и кочегаров - Томас Скэнлен, союз

докеров - Клемент Эдвардс, владельца, капитана и офицеров "Калифорниан" -

Робертсон Данлоп, сэра и леди Космо Дафф-Гордон - Генрь Дьюк, а интересы

пассажиров III класса защищал адвокат У.Д.Харбинсон.

Лорд Мерси был не так связан временем, как сенатор У.О.Смит, и на него не

оказывали со всех сторон такого давления, как на Смита. Он мог работать в

гораздо более спокойных и благоприятных условиях. В его распоряжении находились

высококлассные специалисты, поэтому лондонское расследование было организованно

гораздо лучше. Но были и некоторые отличия по сравнению с деятельностью

американского сенатского подкомитета, которые негативно сказались на работе

комиссии Мерси и достоверности тех выводов, которые она сделала. Прежде всего

действовал фактор времени: чем больше дней проходило с момента катастрофы, тем

тщательнее свидетель мог "взвесить" свои показания и продумать, как те или иные

факты скажутся на его личных интересах или на интересах учреждения, от имени

которого он выступает. В комиссии лорда Мерси присутствовали несколько

специалистов, поэтому их точке зрения и точке зрения экспертов часто

придавалось большое значение, чем показаниям свидетелей.

Но самой большой помехой, явно мешавшей комиссии работать независимо и

объективно, опираясь исключительно на беспристрастный анализ фактов, стало

британское министерство торговли. Именно оно несло ответственность за все, что

было связанно с работой британских торговых судов. Его сотрудники выдавали

пассажирским судам удостоверения на право выхода в море, решали вопросы

оснащения судов спасательными средствами, они же отбирали офицеров и капитанов,

которые должны были выступить перед комиссией. Именно министерство торговли в

значительной степени, по мнению сенатора Смита, ответственное за гибель

"Титаника", попросило комиссию лорда Мерси ограничить расследование двадцатью

шестью основными вопросами, на которые должны были быть получены ответы.

К работе комиссии были привлечены лучшие юристы того времени, причем

главенство лорда Мерси не было чьей-то прихотью. Еще несколько лет назад он

получил от правительства благодарность за результаты официального расследования

действий британцев в англо-бурской войне. Методы, какими он тогда вел

расследование, и выводы, к которым он тогда пришел, удостоились высокой оценки

британской печати. Это был блестящий пример "независимого" расследования.

Во второй половине дня 2 мая лорд Мерси опустился в кресло председателя,

слева и справа от него расположились члены комиссии. Перед возвышением, на

котором сидел лорд Мерси, были расставлены столы, занятые представителями

участвовавших в разбирательстве сторон. На стене слева висела карта Северной

Атлантики, а рядом с ней большая картина с изображением "Титаника". Прямо перед

картиной находилось место для свидетелей. Журналистам выделили места в правой

части зала. В центре стояли стулья для представителей и общественности.

В начале расследования в первую очередь были допрошены те, кто в ту

роковую ночь несли вахту: помощники капитана, механики, вахтенные матросы и

кочегары. Один за другим члены команды "Титаника" выходили к месту для

свидетелей и подробно рассказывали о ходе плавания, о столкновении с айсбергом,

о том, что происходило на судне и позднее, в спасательных шлюпках. Временами

показания свидетелей были малоинтересными для публики, когда же дело касалось

драматических эпизодов, все присутствующие в зале начинали слушать обостренным

вниманием, и даже сам лорд Мерси часто не мог скрыть волнения. В отличии от

американского расследования, комиссия Мерси сосредоточилась в основном на

проблемах мореплавания и навигации и гораздо меньше уделяла внимания

человеческим аспектам катастрофы. Само столкновение с айсбергом, характер

повреждения судна, процесс его постепенного погружения - все это

анализировалось до мельчайших подробностей, как и вопросы, связанные с

конструкцией "Титаника", его общем оснащением спасательными средствами,

приказаниями капитана, скоростью судна, его курсом и прочее.

14 мая 1912 года в зале заседаний собралось значительно больше людей, чем

было обычно. В основном это были представители высшего лондонского общества. В

этот день должны были заслушать сэра Космо Дафф-Гордона и его жену. Но в

последнюю минуту лорд Мерси сообщил, что супруги Дафф-Гордон еще не вернулись

из Нью-Йорка, поэтому комиссия решила начать допрос членов команды

"Калифорниан", который несколько дней назад прибыл в Ливерпуль. Первым

допрашивали капитана Лорда.

Капитан предстал перед комиссией только в качестве свидетеля, никаких

формальных обвинений против него не выдвигалось. Он должен был помочь комиссии

в выяснении обстоятельств столкновения "Титаника" с айсбергом - не более, и был

абсолютно уверен в том, что присутствует в суде вовсе не для того, чтобы

защищаться от нападок прессы, откликнувшейся на результаты американского

расследования. Но следственная комиссия была иного мнения.

Вначале допрос происходил спокойно. Лорда спрашивали о радиограммах,

отправленных "Калифорниан" после того, как была замечена ледовая опасность, и о

мерах, предпринятых капитаном в связи с этим. Но затем дело приняло другой

оборот. Последующие вопросы явно преследовали цель доказать, что сигнальные

ракеты, которые пускались с судна, находившегося вблизи "Калифорниан" в ночь с

14 на 15 апреля 1912 года, не могли быть не чем иным, как сигналами бедствия, и

пускать их могли только с "Титаника". Когда Лорд упомянул о том, что около

одиннадцати часов ночи 14 апреля 1912 года он заметил огни судна, шедшего с

востока, наступил момент истины.

Лорд. Я увидел приближавшийся белый огонь: Пошел к радисту и

спросил его, с какими судами у него была связь?

Мерси. Что он сказал?

Лорд. Только с "Титаником".

Мерси. И вам предположили, что судно, которое к вам приближается, "Титаник"?

Лорд. Нет. Я сразу же решил, что это не "Титаник".

Мерси. Как вы могли это установить?

Лорд. Такие суда никогда не спутаешь - из-за яркости огней.

Мерси. Когда вы заметили, что судно остановилось?

Лорд. Около половины двенадцатого.

Это было первое их решающих доказательств виновности капитана Лорда.

"Титаник" столкнулся с айсбергом в 23:40, и Лорд признал, что судно, шедшее с

востока (в том же направлении, в каком двигался к айсбергу "Титаник"),

остановилось в 23:30. Когда находившиеся в зале приняли во внимание

определенную разницу во времени на "Колифорниан" и на "Титанике", все стало

ясно.

Далее Лорд повторил, что в четверть второго ночи второй помощник Герберт

Стоун вызвал его по переговорной трубе и сообщил, что наблюдаемое судно пустило

ракету. На это сразу же отреагировал сэр Руфус Айзекс.

Айзекс. Почему вы решили, что они пускают ракеты?

Лорд. Когда? О ракетах я ничего не знал до семи часов утра.

Айзекс. Но вы видели, как одну из них пускали?

Лорд. Я слышал об одной ракете, но не видел, как ее пускали.

Айзекс. Это было до того, как вы ушли в штурманскую рубку?

Лорд. Нет, в четверть второго.

Айзекс. После этого вы были на мостике?

Лорд. Нет

Несмотря на все старания, генеральному прокурору никак не удавалось сбить

Страницы: 1, 2, 3, 4