Реферат: Научная революция XVII века

Реферат: Научная революция XVII века

Санкт-Петербургский Государственный Институт Точной Механики и Оптики

(Технический Университет)

Реферат по предмету «История науки и техники»

«Научная революция

XVI - XVII века»

Студент: Мироводин Д.А.

Группа: 431

Преподаватель: Чепагина Н.И.

Санкт-Петербург, 1999

Содержание :

Введение

Изменение познавательной ситуации

Разрушение старого Космоса

Новая модель Космоса

Космология и механика Галилея

Новая картина мира

Основные положения теории Ньютона

Философско-методологическая манифестация научной революции

Социальная сторона научной революции XVII века

Выводы и обобщение

Список литературы :

· Келле В.Ж. Наука и культура. – М. Наука, 1984.

· Лейзер Д. Создавая картину вселенной: Пер с англ./ Под ред. И с

предисл. Л.П. Грищука. – М. Мир,1988.

· А. А. Печенкин Обоснование научной теории. Классика и

современность. –

М. Н

· Ван- дер- Варден Б. Пробуждающаяся наука II. Рождение астрономии:

Пер. с англ. / Под ред. А. А. Гурштейна. - М.

Наука. Гл. ред. физ.-мат, лит., 1991.

· Старостин Б.А. Параметры развития науки. - М. Наука, 1980.

· Губарев В. От Коперника до "Коперника" - М. Полит. Литература, 1973.

· Т. Кун Структура научных революций, М., Прогресс, 1977

· Майоров Г.Г. Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница. М.,

Издательство Московского Университета, 1973.

Введение

Общеустановленным считается положение о том, что именно в XVII веке возникла

европейская наука (прежде всего это относится к классическому

естествознанию), причем "в начале века ее еще не было, в конце века она уже

была". Характерно, что возникла она сразу во взаимосвязи всех составляющих:

теоретического знания, его логического обоснования и математического

описания, экспериментальной проверки, социальной структуры с сетью научных

коммуникаций и общественным применением.

Основное внимание при анализе данного периода уделяется рассмотрению

соотношения когнитивных, социальных и психологических факторов процесса

возникновения науки Нового времени, ее отличию от того, что может быть

названо "не наукой". Источниками для изучения темы являются в первую очередь

изданные труды творцов науки естественнонаучного, гуманитарного и

технического направлений Нового времени - от Ф. Бэкона, Р. Декарта, Г.

Галилея до И. Ньютона.

Рассмотрим географию периода. Она включает в себя немало европейских стран и

городов, но представляется возможным выделение Италии в начале, и Англии в

конце периода, как главных научных центров.

Хронология периода. В данной теме используется специфический критерий

периодизации, связанный с науковедческим пониманием небесспорного феномена

научной революции. Условно могут быть выделены три этапа. Первый, связанный,

прежде всего, с деятельностью Г. Галилея - формирование новой научной

парадигмы; второй - с Р. Декартом - формирование теоретико-методологических

основ новой науки; и третий - "главным" героем которого был И. Ньютон, -

полное завершение новой научной парадигмы - начало современной науки.

Развитию науки в XVII веке посвящено огромное число работ различного плана:

скрупулезно изданных многотомных трудов Галилея, Декарта, Лейбница, Ньютона,

детальных биографий, переписок, исторических исследований

естественнонаучного, философского и социологического характера.

И хотя не все согласны с определением "научная революция", впервые введенным

в 1939 году А. Койре и впоследствии столь удачно использованным Т. Куном, но

все сходятся в том, что именно в XVII веке была создана наука - классическая

наука современного типа. В связи с этим, XVII веке как целостное историческое

явление, чрезвычайно важен для понимания процессов генезиса и современного

состояния науки.

Изменение познавательной ситуации

На вопрос: "Почему возникает наука?" - вряд ли возможно дать сколь- ни будь

исчерпывающий ответ, но вполне можно проследить и описать механизм

возникновения этого явления.

Познавательной моделью античности был Мир как Космос; и мыслителей волновала

скорее проблема идеальной, чем "реальной" природы.

Познавательной моделью средневековья был Мир как Текст; и "реальная" природа

также мало заботила схоластов. Познавательной моделью Нового времени стал Мир

как Природа.

В Новое время религиозность не исчезла, но она "обратилась" на природу, как

на наиболее адекватное, "не замутненное" последующими толкованиями

высказывание Бога. Поэтому иногда суть научной революции XVII века

интерпретируется как первое прямое и систематическое "вопрошание" Природы.

Разработка общезначимой процедуры "вопрошания" - эксперимента и создания

специального научного языка описания диалога с Природой - составляет главное

содержание научной революции.

Разрушение старого Космоса

В каждой революции решаются две проблемы: разрушения и созидания (точнее,

разрушения для созидания). В содержательном плане научная революция XVII века

ознаменовала собой смену картин мира. Поэтому главной предметной областью

проходивших процессов была физика и астрономия.

Разрушение-созидание совпадали (правда, в различной степени) в трудах

отдельных "героев" научной революции. Если Возрождение выявило тенденцию к

разрушению старого Космоса, то, начиная с 1543 года - года выхода книги Н.

Коперника (1473 - 1543) "О вращении небесных сфер" - процесс приобретает

четкие научные формы.

“Старый космос" - это мир по Аристотелю и Птолемею. Их модели были призваны

воспроизвести с максимальной точностью, то что они непосредственно наблюдали

на небе, а не истинную картину мира. Космос имеет шаровидную форму, вечен и

неподвижен; за его пределами нет ни времени, ни пространства. В центре его –

Земля. Он дихотомичен: изменяющийся подлунный мир и совершенно неизменный

надлунный. Пустоты нет: в подлунном мире - 4 элемента: земля, вода, воздух,

огонь, в надлунном – эфир. Все движения в космосе - круговые, в соответствии

с кинематикой Птолемея.

"Новый космос" (по Копернику) начинался с простой модели, совпадавшей с

моделью Аристарха Самосского: вращение Земли происходило вокруг оси,

центральное положение Солнца - внутри планетной системы. Земля - планета,

вокруг которой вращается Луна. Именно эта модель, как пифагорейский символ

гармоничного мира вдохновляла и самого Коперника, Галилея, и Кеплера,

поскольку соответствовала астрономическим наблюдениям лучше, чем

геоцентрическая модель Птолемея. Нельзя сказать, что теория Коперника

позволила с большей точностью толковать астрономические наблюдения: в одних

отношениях она была более точной, в других менее. А в одном важном отношении

она явно противоречила тому, что считалось неоспоримым: она предсказывала

наличие параллактического смещения звезд на протяжении года. Ни сам Коперник,

ни кто-либо из его предшественников не могли обнаружить такого рода смещений.

Коперник объяснял это удаленностью звезд, вследствие чего параллакс слишком

мал, чтобы его заметить. Но возникала другая проблема: если при большой

удаленность звезд мы их видим достаточно крупными, то по своим размерам они

должны превосходить диаметр земной орбиты. Это противоречило здравому смыслу.

Модель Коперника, когда он попытался ее расширить, оказалась малопригодной

для практического применения. Гелиоцентрическая модель была столь же

громоздкой, как и геоцентрическая. Не отличалась большой точностью,

вытекающие из нее выводы о размерах звезд – абсурдными. К тому же, она

сохраняла и весь аппарат птолемеевской модели - круговые орбиты, эпициклы и

т.д.. Значительно мощнее оказался удар этой модели по христианскому

мировоззрению - недаром Мартин Лютер и Джон Донн в своей сатирической поэме

"Святой Игнатий, его тайный совет .." всячески поносили католического

священника Коперника. Коперник, "остановив Солнце", лишил Землю сакральности

центра мироздания.

В практической же деятельности, как до Коперника, так и после него

использовалась видоизмененная астрономическая модель Птолемея. Практика

включала два основных направления деятельности: реформу календаря и

обеспечение навигации.

Переход на новую систему летоисчисления был узаконен папской буллой от 24

февраля 1582 года. Она предписывала всем христианам по всей Европе принять

григорианский календарь со следующего года. Необходимость реформы календаря

была очевидна с XIV века, но отсутствовали точные астрономические данные.

Прежде всего, не была известна истинная величина тропического года

(промежуток времени между двумя последовательными прохождениями центра Солнца

через точку весеннего равноденствия).

Для ориентации корабля, как и вообще для определения положения планет на

небесной сфере, использовались альфонские таблицы, составленные по указанию

Альфонса X еще в 1252 году. В 1474 году в Нюрнберге впервые были напечатаны

"Эфемериды" Региомонтана, а следующее их издание уже содержало таблицы для

решения самой сложной задачи - определения широты места. Все великие

мореплаватели XV века - Диас, Васко да Гама, Америго Веспуччи и Колумб

пользовались этими таблицами. С их помощью Веспуччи определил в 1499 году

долготу Венесуэлы, а Колумб смог поразить туземцев, сообщив им о предстоящем

солнечном затмении 29 февраля 1504 года.

Новая модель Космоса

Первый "рабочий чертеж" новой модели мира суждено было выполнить Иоганну

Кеплеру, на которого с детства выпало столько личных несчастий, что трудно

найти более тяжелую судьбу. Кеплер был открытым и последовательным

пифагорейцем и совершенство своей астрономической модели искал (и нашел) в

сочетании правильных многогранников и описывавших их окружностей, правда,

нашел их в своей третьей геометрической модели, отказавшись при этом от

круговой орбиты небесных тел.

В книге "Новая астрономия” завершенной в 1607 году, Кеплер приводит два, из

своих трех знаменитых законов движения планет:

· Каждая планета движется по эллипсу, в одном из фокусов которого

находится Солнце.

· Каждая планета движется в плоскости, проходящей через центр Солнца,

причем, линия соединяющая Солнце с планетой (радиус-вектор планеты), за ее

равные промежутки времени описывает равные площади.

Эти законы были выведены в следствии изучения движения планеты Марс, когда

Кеплер стал помощником датского астронома Тихо Браге. Кеплер внес несколько

коренных изменений в геометрическую модель мира Аристарха:

· Планетарные орбиты, которые в модели Аристарха целиком лежали в оной

плоскости, следовало поместить в различные плоскости. Плоскости должны

проходить через Солнце.

· Принцип равномерного кругового движения, который неизменно лежал в

основе математического подхода к астрономии с момента зарождения до конца XVI

века, следовало заменить новым – отрезок прямой, соединяющий планету с

Солнцем, описывает равные площади за равные промежутки времени.

· Движение планет по круговой орбите заменить эллиптическим, поместив

в один из фокусов эллипса Солнце.

Никаких промежуточных моделей за всю предшествующую историю астрономии не

было. Для достижения этих идей от Кеплера требовалось беспрецедентные по

точности наблюдения, самоотверженность, математический гений.

Кеплер не смог объяснить причины планетных движений: он считал, что их

"толкает" Солнце, испуская при своем вращении особые частицы (species

immateriata), при этом эксцентричность орбиты определяется магнитным

взаимодействием Солнца и планеты. Все его усилия ушли на математическое

описание предложенной геометрической модели. Сколь не простой была эта

задача, свидетельствует множество безуспешных попыток Кеплера совместить его

закон площадей с круговыми формами орбит. В отчаянии он усомнился в верности

закона, пока не преодолел стереотип мышления: "Загипнотизированный

общепринятым представлением, я заставлял их (планеты) двигаться по кругам,

подобно ослам на мельнице".

Закон площадей Кеплера - это первое математическое описание планетарных

движений, исключившее принцип равномерного движения по окружности как

первооснову:

· Квадраты периодов обращения планет вокруг Солнца соотносятся как

кубы больших полуосей их орбит.

Более того, он впервые выразил связь между мгновенными значениями непрерывно

изменяющихся величин угловой скорости планеты относительно Солнца и ее

расстояния до него. Этот "мгновенный" метод описания, который Кеплер

впоследствии вполне осознано использовал при анализе движения Марса, стал

одним из выдающихся принципиальных достижений науки XVII века - методом

дифференциального исчисления, оформленного Лейбницем и Ньютоном.

В конце концов Кеплеру удалось построить модель Солнечной системы, которая за

малым исключением, описывала движение планет и их спутников в пределах

точности наблюдений Тихо Браге. Так Кеплер завершил научную программу,

начатую последователями Пифагора, и заложил первый камень (вторым - стала

механика Галилея) в фундамент, на котором покоится теория Ньютона.

Космология и механика Галилея

У Галилео Галилея (1564 - 1642) впервые связь космологии с наукой о движении

приобрела осознанный характер, что и стало основой создания научной механики.

Первоначально (до 1610 г.) Галилеем были открыты законы механики, но первые

публикации и трагические моменты его жизни были связаны с менее

оригинальными работами по космологии. Галилей первым отчетливо понимал два

аспекта физики Архимеда : поиск простых и общих математических законов и

эксперимент, как основа подтверждения этих законов.

Изобретение в 1608 году голландцем Хансом Липперсхеем, изготовителем очков,

телескопа (правда, не предназначавшегося для астрономических целей), дало

возможность Галилею, усовершенствовав его, в январе 1610 года "открыть новую

астрономическую Эру".

Оказалось, что Луна покрыта горами, Млечный путь состоит из звезд, Юпитер

окружен четырьмя спутниками и т.д. "Аристотелевский мир" рухнул окончательно.

Галилей спешит с публикацией увиденного в своем "Звездном вестнике", который

выходит в марте 1610 г. Книга написана на латыни и была предназначена для

ученых.

В 1632 г. во Флоренции была напечатана наиболее известная работа Галилея,

послужившая поводом для процесса над ученым. Ее полное название - "Диалог

Галилео Галилея Линчео, Экстраординарного Математика Пизанского университета

и Главного Философа и Математика Светлейшего Великого Герцога Тосканского,

где в четырех дневных беседах ведется обсуждение двух Основных Систем Мира,

Птолемеевой и Коперниковой и предполагаются неокончательные философские и

физические аргументы как с одной, так и с другой стороны".

Эта книга была написана на итальянском языке и предназначалась для "широкой

публики". В книге много необычного. Так, например, один из ее героев

Симпличио (в переводе с латинского - простак), отстаивающий точку зрения

Аристотеля, - явный намек на выдающегося комментатора Аристотеля, жившего в

VI веке - Симпликия. Несмотря на легкость и изящество литературной формы,

книга полна тонких научных наблюдений и обоснований (в частности таких

сложных физических явлений как инерции, гравитации и прочие.) Вместе с тем,

Галилей не создал цельной системы.

В 1638 г. вышла последняя книга Г. Галилея "Беседы и математические

доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящихся к механике

и местному движению...", в которой он касался проблем, решенных им около 30

лет назад.

Механика Галилея дает идеализированное описание движения тел вблизи

поверхности Земли, пренебрегая сопротивлением воздуха, кривизной земной

поверхности и зависимостью ускорения свободного падения от высоты. В основе

"теории" Галилея лежат четыре простые аксиомы, правда в явном виде Галилеем

не сформулированные.

· Свободное движение по горизонтальной плоскости происходит с

постоянной по величине и направлению скоростью (сегодня - закон инерции, или

первый закон Ньютона).

Исходя из этого утверждения становится ясно, что тело скользящее без трения

по горизонтальной поверхности не будет не ускоряться, не замедляться ни

отклоняться в сторону. Это утверждение не является прямым следствием

наблюдений и экспериментов. В законе говорится о движении, которое никогда не

наблюдалось. Будучи последователем Архимеда, Галилей считал, что физические

законы похожи на геометрические аксиомы. В природе не существует идеальных

вещей и предметов. Но он не пренебрегал усложнениями вносимыми трением,

воздухом – он пытался поставить эксперимент показывающий незначительность

этих эффектов. Свой закон свободного движения Галилей получил не из реальной

жизни и экспериментов, а из мысленного опыта.

· Свободно падающее тело движется с постоянным ускорением.

Равноускоренным называется движение, при котором скорость тела за равные

промежутки времени увеличивается на одну и ту же величину:

.

Рассмотрим как Галилей пришел к этому выводу. Сначала он предположил, что

первоначально покоящееся тело постепенно увеличивает свою скорость от

начального значения V=0. Во времена Галилея полагали, что как только на тело

начинает действовать сила тяжести, оно мгновенно приобретает скорость и эта

скорость тем больше, чем тяжелее тело. Галилей мысленно поставил эксперимент,

который показывал что тело, падающее из состояния покоя, должно двигаться

очень медленно, а по мере падения увеличивать скорость.

Далее Галилей полагал, что движение падающих тел должно описываться простым

законом.

На какое то время он решил, что это закон :

,равные приращения скорости, за равные промежутки расстояния. Но он отверг этот

закон, когда понял что если бы он был справедлив, то тело, первоначально

покоящееся, осталось бы в покое навсегда.

Проверить закон в первоначальном виде было практически невозможно. В то время

не существовало точных часов, кратчайший промежуток времени который можно

было определить 10 секунд. За 10 секунд свободно падающее тело пролетает 490

метров ! По этому для применения закона ему потребовался постулат:

· Тело, скользящее без трения по наклонной плоскости, движется с

постоянным ускорением

угол наклона плоскости к горизонту

Свободное падение можно рассматривать как частный случай движения по наклонной

плоскости

, а закон инерции соответствует горизонтальной плоскости. Используя в своих

экспериментах наклонную плоскость с малыми углами наклона, Галилей смог

проверить гипотезу постоянства ускорения при вертикальном падении.

Из закона вытекает, что конечная скорость тела, скользящего без трения по

наклонной плоскости из состояния покоя, зависит лишь от высоты, с которой тело

начало двигаться, но не зависит от угла наклона плоскости:

.Галилей гордился этой формулой, поскольку она позволяла определить скорость при

помощи геометрии. Измерение скорости в то время было малонадежной процедурой из

за отсутствия точных часов. Теперь можно измерить только расстояние. Если мы

захотим придать телу скорость

, то нужно столкнуть его с высоты

, предполагая отсутствие трения.

· Принцип относительности Галилея

Представим корабль движущийся с постоянной скоростью. С его мачты сбрасывают

предмет, куда он упадет? Соотечественники Галилея сказали бы, что он упадет

отклонившись от

Основания мачты в сторону кормы при движении корабля, и не отклонился бы

вообще будь корабль неподвижен. Однако Галилей доказал, что траектория

падающего тела отклоняется от вертикали только от сопротивления воздуха. В

вакууме тело упало бы точно под точкой, из которой начала падать, если

корабль движется с постоянной скоростью и с неизменным направлением.

Траектория падения тела для наблюдателя с берега будет парабола.

Новая картина мира

К концу XVII века "Новый космос", новая картина мира, что и было

когнитивной сутью науки, была полностью создана. "Ньютоновская физика была

.... спущена с Небес на Землю по наклонной плоскости Галилея", Анри Бергсон.

Ее архитектором и прорабом стал Исаак Ньютон (1643 - 1727). Роль Ньютона в

истории науки удивительна. Многое, чем он занимался, что он описал, в

частности, в знаменитых "Математических началах натуральной философии" -

первое издание вышло в 1687 году под наблюдением Э. Галлея, было раньше

высказано и описано другими. Например, в частных экспериментах и рассуждениях

Х. Гюйгенс (1629 - 1695) фактически использовал основные положения, которые

позднее легли в основу теории Ньютона :

· Пропорциональность веса тела его массе .

· Соотношение между приложенной силой, массой и ускорением .

· Равенство действия и противодействия.

В истории известны не всегда красивые приоритетные споры, героем которых был

Ньютон (чего стоит один спор с Лейбницем! ). Но все это не умаляет величие

научного подвига Ньютона. Он показал себя настоящим Мастером, который не

столько обобщал, сколько создавал оригинальную новую концепцию мира.

Основные положения теории Ньютона и Лейбница

У Ньютона, также как и у Галилея, слились космология и механика (правда, без

философии - "гипотез не измышляю"), главными положениями которых стали

следующие.

Понятие движущей силы - высшей по отношению к телу (любому: снаряду или Луне,

например), которая может быть измерена по изменению движения его

производного.

При этом Ньютон понял, что сила, скорость и ускорение представляют собой

векторные величины, а законы движения должны описываться как соотношения

между векторами. Наиболее полно все это выражается вторым законом Ньютона:

Ускорение ,

сообщаемое телу массы

, прямо пропорционально приложенной силе

и обратно пропорционально массе, т.е.

Понятие инерции, которая изначально присуща материи и измеряется ее

количеством. Первый закон Ньютона гласит: "Если бы на тело не действовало

никаких сил вообще, то оно после того, как ему сообщили начальную скорость,

продолжало бы двигаться в соответствующем направлении равномерно и

прямолинейно". Следовательно, никаких свободных движений нет, а любое

криволинейное движение возможно лишь под действием силы.

Понятие соотношения гравитационной и инертной масс (они прямо пропорциональны

друг другу). Отсюда следует обоснование тяготения как универсальной силы, а

также третий закон Ньютона: "Каждое действие вызывает противодействие,

равное по величине и противоположно направленное, или, иными словами,

взаимное действие двух тел друг на друга равно по величине и противоположно

по направлению".

Особое место в размышлениях Ньютона принадлежит поиску адекватного

количественного (математического) описания движения. Отсюда берет начало

новый раздел математики, который Ньютон назвал "методом начальных и конечных

отношений" (дифференциальное исчисление). Ньютон пользовался этим методом для

доказательства многих фундаментальных теорем. Тем не менее многие из

современников Ньютона в принципе отвергали этот метод. Они утверждали, что

«конечное отношение» двух «исчезающих» ( величин стремящихся к нулю )

представляют собой неопределенность и, следовательно лишины всякого смысла.

Возражая им в своем труде «Математическое начала натуральной философии»,

Ньютон писал : “Предельные отношения исчезающих количеств не есть суть

отношения пределов этих количеств, а суть те пределы, к которым при

бесконечном убывании количеств приближаются отношения их и к которым эти

отношения могут подойти ближе, нежели на любую наперед заданную разность, но

которых превзойти или достигнуть на самом деле не могут, ранее чем эти

количества уменьшатся бесконечно.”

Исследуя движения по некруговой орбите, Ньютон рассматривал его как постоянно

"падающее". При этом он ввел понятие "предельное отношение", основанное на

интуитивном представлении о движении, так же, как евклидовы понятия "точки" и

"линии" основаны на интуитивном восприятии пространства - это своего рода

кванты движения.

Важное значение при этом имеют те "предельные отношения", которые

характеризуют скорость изменения каких-либо величин, т.е. изменения в

зависимости от времени. Ньютон назвал их "флюксиями", сейчас – производные.

Вторая производная при этом звучала как "флюксия от флюксий", что особенно

возмущало одного из критиков Ньютона епископа Дж. Беркли, который считал это

нелепым изобретением, подобным призраку призрака.

Отдельно упоминания заслуживают понятия абсолютного ("пустого")

пространства, в котором находятся сосредоточенные массы (с их взаимным

дальнодействием и единым центром масс); и абсолютного же времени с начальной

точкой отсчета (полностью обратимого, поскольку перемена знака времени в

формулах механики не меняет их вида и смысла).

Теория Ньютона - простая, ясная, легко проверяемая и наглядная - стала

фундаментом всего "классического естествознания", механической картиной мира

и философии, интегральным выражением и критерием самого понимания научности

на более чем 200 лет. Не утратила она своего значения и сегодня.

В "тени" Ньютона несколько теряются фигуры других выдающихся исследователей

и мыслителей XVII века. Прежде всего, следует отметить Готфрида Лейбница

(1646-1716) и упомянуть его значительно более глубокое, чем у Ньютона,

осмысление понятия дифференциала как общенаучного термина (сам термин

принадлежит Лейбницу), как собственно научного метода, а не только языка

научного описания конкретного научного факта; и указать его удивительную

теорию - "Монадологию" - о своеобразных квантах -"монадах" бытия.

Для англичан он был ненавистен как противник Ньютона в спорах о науч­ном

приоритете, для немцев он был чужд и опасен как человек, пе­ретолковывающий

все общепринятое по-своему

Ныне всеми признано, что Лейбницу были свойственны исключи­тельно широкий

кругозор и диапазон деятельности, одновременное усмотрение разнообразных

связей разбираемых им проблем и целеус­тремленное исследование внутреннего

их существа. Лейбниц обладал поразительной сжатостью и точностью стиля,

творческой энергией и умением подметить самые различные следствия,

вытекающие из выдви­нутых им положений.

Главными изложениями философии Лейбница по праву считаются две книги:

"Новые опыты о человеческом разуме" и "Теодицея". В первой работе Лейбниц

дает не очень систематическое, но весьма содержательное изложение

собственных взглядов по многим вопросам теории познания.

Учение Лейбница многопланово, и верно оценить его можно, только

проследив его аспекты по отдельности. Один из них - взаимодействие категорий

единого и многого , переходящее в диалектику сущности и явления.

По мысли Лейбница, из одной-единственной субстанции неповто­римое

многообразие вещей и качеств бесконечной Вселенной произой­ти не может, так

что принцип качественного многообразия должен быть введен в саму

субстанцию. Философ был прав, считая, что в самой природе бытия должна

быть налицо многокачественность. Но это выступление против монизма Спинозы

нельзя оценить однозначно. Лейбниц был прав, критикуя Спинозу за то, что его

учение о свой­ствах субстанции не только не дает возможности осуществить

обос­нованный переход к неисчерпаемому многообразию мира модусов, но даже

препятствует ему, но Лейбниц был не прав, полагая, что тако­му выведению

препятствует то, что Спиноза исходит из понятия од­ной субстанции.

Утверждая, что субстанций бесконечно много, Лейбниц смешивал две различные

проблемы - философского и естественнонаучного мно­гообразия вещей.

Отсюда ошибочность его требования, чтобы существовало беспредельное

множество субстанций. Правда, он достигает единства и упорядоченности

субстанций, утверждая наличие среди них строгой и всеобъемлющей иерархии,

так что они составляют сис­тему. Поскольку между субстанциями Лейбница

имеется качественное родство, они составляют своего рода семейство.

Здесь мы обнаружи­ваем диалектику единства и многообразия реального мира,

но эта диалектика в данном случае достигается дорогой ценой - ценой

идеализма, поскольку все субстанции роднит между собой общая их духовная

природа.

Поэтому различия между субстанциями оказываются не простран­ственно-

временными и механически-количественными, а духовно-пси­хическими и

органически-качественными. Метод Лейбница распростра­няет индивидуализацию и

автономность по всему миру, до самых от­даленных его уголков. Подобно

различным человеческим личностям, субстанции индивидуальны и неповторимы,

каждая из них обладает своеобразием, на свой манер изменяется и

развивается, хотя развитие их всех происходит в конечном счете в едином

направлении.

При всей своей индивидуальности субстанции родственны друг другу не только

в том, что все они духовны, но и в том, что они вечны и "просты", т. е.

неделимы. В этом смысле, а также в том, что пространственные различия для

них вообще не существенны, они представляют собой "точки" - точки не

математические или физичес­кие, а "метафизические".

Физические "точки", по Лейбницу, в принципе всегда сложны, то есть реально и

познаваемо расчленимы, делимы на их составляющие, так что в телесной природе

не существует никаких окончательных, далее не делимых элементов. Точки

математические суть абстракции, а не реальность.

Лейбниц не только характеризует субстанции, ссылаясь на дан­ные микроскопии

как "живые точки", но и считает их своего рода метафизическими

дифференциалами, некими бесконечными малыми сущ­ностями. При строгом

употреблении всех этих терминов возникает логический тупик, так как

конечная бесконечность невозможна, как и любое ей аналогичное понятие. Но

при иносказательном употребле­нии нет более подходящего обозначения для

субстанции. Им не свой­ственна протяженность, но и в этом смысле они суть

точки, то есть как бы пространственные "ничто", но, будучи субстанциями,

они полны содержания и неисчерпаемы.

Будучи метафизическими точками или "живыми нулями", субстан­ции Лейбница с

не меньшим правом могут называться и метафизичес­кими индивидуальностями, то

есть Aмонадами (от греч. _monas - еде­ница), как философ стал называть

их с 1696 г.

Монады не возникают, ибо возникновение субстанций из ничего было бы чудом,

а телесное возникновение как соединение ранее су­ществовавших частей не

присуще субстанциям. Они и не гибнут, ибо погибать могут только сложные

тела, распадаясь на свои составные элементы. Субстанция не может умереть, то

есть монады "бессмер­тны" и в этом подобны духам.

В чем состоит жизнь монад? Всякая жизнь есть деятельность, и субстанции не

могут бездействовать, с другой стороны, только суб­станции могут обладать

деятельностью. Монадам чужда пассивность, они чрезвычайно активны, и можно

сказать, что именно активное стремление составляет их сущность. Каждая из

них есть постоянный и беспрерывный поток перемен, в котором изменение

реальности и развития совпадают. Монады - это силы, и поскольку они духовны,

а в то же время суть "точки", то они представляют собой центры

сос­редоточения сил разнокачественных, но всегда идеальных. Принцип

активного стремления у Лейбница распространен на всю природу - в этом его

естественнонаучное значение.

Идеалистическое понимание Лейбницем вопроса о субстратности монад неизбежно

сказалось и на трактовке их динамизма. Сущнос­тные силы - это силы

"первичные", вечные, всегда живущие в своих действиях, неповторимые и

соединяющие в себе способность к изме­нению и тенденцию к актуализации.

Актуализация устремлена из идеально-духовного в материальное: духовные силы

порождают духов­ное движение, которое обнаруживает себя затем как движение

мате­риальное, и уже отсюда далее проистекает протяженность и

струк­турность физических процессов. Монады суть "точки" в том, в

час­тности, смысле, что они суть сосредоточения неделимых вследствие своей

духовности сил, которые нельзя ни раздробить, ни размно­жить. Делимо

пространство и повторимы его фрагменты, а монады не­делимы не только

вследствие своего точечного характера, но и по­тому, что по своей сущности

они вне пространственных измерений. Динамические свойства монад не носят

векторного характера, силы монад не имеют направлений.

Монады рассматривались и описывались Лейбницем по аналогии с человеческими

"я". Их жизнь заключается не только в деятельности, но и в сознании.

Спиритуалистический смысл понятия "монада" у Лейбница и основанной на нем

онтологии, то есть монадологии, пос­тоянно раскрывался философом через

аналогии и примеры из области фактов психологии личности. Лишь рассмотрев

свойства души, под­черкивал Лейбниц, можно понять особенности монад, тем

более что человеческие души также монады.

Так, личность, изменяясь на протяжении всей жизни человека, остается именно

данной личностью, сохраняющей сознание непрерыв­ности своего существования

во времени. "Движение" каждой монады есть ее духовное изменение, развитие.

Вся огромная совокупность монад напоминает "народ", сознание которого есть

сочетание сознаний составляющих его отдельных монад-личностей.

Имея общую духовную природу и общее происхождение, все мона­ды не

тождественны друг другу, подобно тому, как различаются ха­рактеры, ум и

взгляды людей. Различия между монадами, как и меж­ду человеческими душами,

могут быть указаны по крайней мере по двум основным параметрам - по "углу

зрения" на мир, т. е. по ори­гинальности структуры сознания, и по степени

общего развития, ак­тивности и совершенства.

Согласно принципу постепенности, монады не только отличаются друг от друга,

но и в той или иной мере похожи друг на друга именно так, как это бывает

у людей, в результате чего образуются различные группы и виды монадного

царства.

Всеобщая совокупность монад похожа и на республику: ведь по­добно душам

людей каждая из них - обособленный мир, обладающий своим содержанием, в

которое не может внедриться никакое духов­ное содержание извне и из

которого не может ничего "просочиться" вовне. Каждая монада - замкнутый

космос, и отсюда знаменитое из­речение Лейбница: "Монады вовсе не имеют

окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти". Монады

не могут воздействовать ни на что вовне себя и сами не подвержены никако­му

внешнему влиянию - в этой самодостаточности их совершенство, а в их само

ограниченности гарантия того, что мир представляет со­бой не хаос, а

систему.

Лейбниц мечтал как о гармоничной координации монад, так и об их

субординации, образующей систему управления. Но все это недос­тижимо,

поскольку противоречит само замкнутости монад, а объясне­ние Лейбница, что

одни монады охотно подчиняются другим, если близки их взгляды на мир,

крайне искусственно. Если монады само ­замкнуты, то невозможна не только их

организация в систему руко­водства и подчинения, но и диалог.

Изъяв монады из реального вещественно-протяженного мира, Лей­бниц обособил

тем самым существенные отношения от феноменальных: факт взаимодействия между

вещами перестал быть в его глазах сви­детельством связей между монадами.

"Метафизическим точкам" невоз­можно общаться друг с другом, если нет

пространства для их обще­ния и сами они внепространственны.

Перенесение решения проблемы на монады, по которому бог, беспрерывно

воздействуя на них, гармонизирует и приводит во взаимно однозначное

соответствие их состояния, не вполне удовлетворило Лейбница. Оставалось

именно в собственной внутренней деятельности каждой монады искать причину

ее единства со всеми остальными монадами и описать процессы, ведущие к

этому единству. Отсюда вытекала задача охарактеризовать эту внутреннюю

деятельность монад именно как определенную историю их жизни.

Данный замысел содержал в себе некоторое диалектическое зерно. Оценка этого

замысла носит двойственный характер. Акцент на бес­предельную

неисчерпаемость содержания каждой монады усиливает то качественное

многообразие мира, которое определяется фактом раз­личия всех монад друг от

друга. И если их оригинальность и непов­торимость говорит скорее против

мирового единства и гармонии, чем в его пользу, то бесконечное многообразие

внутри каждой из них дает надежду на обретение этого единства и гармонии

вновь, пото­му что в каждой монаде может быть нечто такое, что

соответствует в тот или иной момент времени состояниям и изменениям всех

ос­тальных монад.

Если же ограничиться лишь самодостаточностью для каждой мона­ды ее

внутреннего индивидуального мира, то тем самым закрепляют­ся метафизические

черты всей системы Лейбница. Внутреннее в та­ком случае обособляется от

внешнего, монада ревниво замыкается в своем личном и неповторимом, хотя в

этом неповторимом всегда мож­но найти что-то, приблизительно соответсвующее

неповторимым чер­там каждой из всех прочих монад. Иного результат и не могло

быть, коль скоро субстанция Спинозы - весь макромир, а субстанция у

Лейбница - это частный и строго индивидуальный микромир.

Как Лейбниц понимал внутреннее развитие монад? Каждая из них живет более или

менее интенсивной жизнью, которую можно объяс­нить опять по аналогии с

психической жизнью людей: ощущения, со­зерцания, представления, самосознание

- вот ее ступени. Монады как бы двулики: стремление и восприятие - это две

стороны их жиз­ни. Саморазвитие каждой монады - это переход ее ко все более

вы­соким ступеням сознания, что совпадает с прогрессом ее познания.

Впоследствии эту идею Лейбница сделал центральным принципом своей философии

Гегель: развитие субстанции, ее самосознания и позна­ния есть одно и то же.

Развитие монады происходит в соответствии с принципом непре­рывности.

Представления, будучи у одной и той же монады в разное время и у разных

монад в одно и то же время неодинаковыми и обла­дая разной степенью ясности,

постепенно делаются все более отчет­ливыми и полными. Самые низшие

монады Лейбниц называл "голыми"; они составляют главным образом

неорганическую природу, и их нельзя назвать ни мертвыми, поскольку смерти

нет, ни живущи­ми той жизнью, которой живут сознающие души. Эти монады "спят

без сновидений", и они составляют камни, землю, траву и т. п.

Между так называемой неживой природой и живой существует не­прерывная связь

через цепочку посредствующих звеньев, т. е. про­межуточных существ. Здесь

вступает в силу принцип непрерывности метода Лейбница. Ступени перехода

есть и внутри органической при­роды - между растениями и животными и людьми.

Второй класс монад отличается тем, что его элементы обладают ощущениями и

созерцаниями. Самым неразвитым представителям этого класса свойственны

пассивные, т. е. подсознательные и полусозна­тельные, смутные созерцания.

Излюбленными примерами таковых слу­жат у Лейбница едва слышный для нас

шорох, издаваемый падающей песчинкой, и слабый шум прибрежных волн. Но это

значит, что смут­ные перцепции, по Лейбницу, имеются не только у низших, но

и у развитых монад (душ). Основной состав второго класса - животные. Их

деятельность преимущественно страдательна, пассивна; самосоз­нание им не

свойственно.

Третий, самый высокий из известных нам класс монад образуют души людей. Это

духи - активные сознания, обладающие памятью, способностью к рассуждению.

Усредненный элемент третьего класса был для Лейбница той моделью, по

которой он формировал учение о монадах вообще.

Итак, монады при всем безграничном их качественном разнообра­зии, составляют

всеобщую последовательность, систему. Развитие монад низшего класса имеет

целью достижение состояния монад бо­лее развитых, животных, а развитие

последних устремлено к состоя­нию духов. Но и у высших, духовных монад, т. е.

людей, наблюдает­ся та же картина - их сознательной жизни, ориентированной на

раз­витие научного и философского мышления, предшествуют довольно

примитивные состояния как в детстве, так и на начальных стадиях познания

ими любого объекта, поскольку оно начинается с пассив­ной чувствительности.

В монаде более высокого ранга всегда при­сутствуют низшие состояния. В

свете этого учения Лейбница полу­чает новое осмысление теория Аристотеля о

трех уровнях (видах) души - растительном, животном и разумном, т. е.

мыслящем. Рацио­нальное содержание этой теории в том, что высшие функции

организ­ма не могут осуществляться иначе как на основе низших функций, то

есть первые зависят от последних.

Сходство программ всех монад выражается и в общности тенден­ций развития их

эмоциональной жизни. Совершающиеся в них познава­тельные процессы внутренне

связаны с желаниями, составляющими как бы их другую сторону. По мере усиления

познавательной активности монад возрастают и их желания, которые в свою

очередь становятся источником дальнейшего прогресса монад, их ориентации на

переход во все более высокие, т. е. совершенные состояния. Монады к этой

цели "страстно" стремятся, их объединяет в этом общая по содержа­нию

телеология, хотя она всегда в разной мере реализуется разны­ми монадами, и

иерархия по степеням совершенства имеет место так­же с точки зрения степени

реализации общей для всех них цели.

Каков же конечный пункт телеологического развития монад и как"далеко"он

"отстоит" от людей? Каков исходный пункт их развития в мировой

последовательности?

Вопрос об исходном пункте решается с точки зрения непрерывно­го ряда

"метафизических дифференциалов": какая бы неразвитая мо­нада не была

названа, всегда можно в принципе указать какую-то другую, еще менее

развитую, так что, обозначая "начало" всемирной последовательности через "

dx", мы имеем в виду опять-таки не­кую разновидность бесконечного множества.

Таким же подходом опре­деляется решение проблемы существования класса или

классов монад post humanum - после людей. Конкретный ответ здесь

невозможен, так как действует принцип "высшие монады непостижимы для

низших", но общий характер от­вета намечается явственно - такие классы не

могут не существо­вать, ибо нет конца ни желаниям монад-людей, то есть

стремлению их к дальнейшему совершенствованию, ни общему прогрессу всего их

коллектива. Лейбниц считает, что во Вселенной есть живые сущес­тва, более

совершенные, чем люди.

Однако высший пункт в цепи прогрессирующих монад - это не лю­ди, но и не

существа, более совершенные, чем человек. А сущес­твует ли этот пункт

вообще? Или это регулятивная, но объективно как раз не существующая цель

стремлений? Как целевая причина ­объективная или же регулятивная - этот

конечный пункт оказался бы одновременно и окончательной "пружиной" эволюции

любой монады, упорядочивающей и согласовывающей ее деятельность с

деятельнос­тью всех остальных монад. Для ответа на последний вопрос

присмотримся поближе к миро­вой последовательности монад. Она не выражает

развития системы монад в том смысле, что происходит превращение одних монад

в дру­гие, - такое развитие Лейбниц отрицал. Но прогресс каждой из мо­над в

едином их ряду в принципе ничем, нигде и никогда не может быть остановлен,

хотя их развитие и совершает часто попятные дви­жения, поскольку от того, что

в мире явлений называют смертью, а в мире сущностей - инволюцией монад,

происходит временное возвра­щение их на более низкий уровень духовной жизни,

и нет, кроме того, гарантии, что после каждого такого возвращения сразу

же последует подъем на ранее достигнутый, а тем более на еще более высокий

уровень. На условной линии развития нет завершения, если рассматри­вать ее

как последовательность всех монад, расположенных в соот­ветствии с актуально

достигнутой в данный момент степенью их раз­вития. Ведь та часть

последовательности, которая расположена пос­ле монад - душ человеческих,

безгранична, представляя собой как бы направленный луч. В безграничной

Вселенной не только безгра­нично велико число более совершенных существ,

чем люди, но и без­гранично велико число различных степеней совершенства,

присущего различным их группам. Линия "dx" устремлена в беспредельность.

У бес­предельности нет конечного предела, но есть "предел" бесконечный, если

саму беспредельность интерпретировать как предел! Этот "пре­дел"

саморазвития, совершенствования и самопознания монад высту­пает у Лейбница

под именем "бог".

Философско-методологическая манифестация научной революции

Только спустя несколько веков, оказалось возможным выделить какие-либо

тенденции в XVII веке. "Внутри" же него, процессы были мало связаны друг с

другом. Мощное эмпирическое движение в естествознании зародилось само по себе

- оно отвечало какой-то внутренней потребности познания; философско -

методологическое осознание этого "внутреннего движения" развивалось также

само собой, и то, что сегодня мы видим их тождественность - весомый аргумент

в обосновании научности как таковой.

Первыми "концептуалистами" Нового времени принято считать Фрэнсиса Бэкона

(1561 - 1626) и Рене Декарта (1596 - 1650).

Фрэнсис Бэкон - считается основателем опытной науки Нового времени. Он был

первым философом, поставившим перед собой задачу создать научный метод. В его

философии впервые сформулированы главные принципы, характеризующие философию

Нового времени.

С самого начала своей творческой деятельности Бэкон выступил против

господствовавшей в то время схоластической философии и выдвинул доктрину

"естественной" философии, основывающейся на опытном познании. Взгляды Бэкона

сформировались на основе достижений натурфилософии Возрождения и включали в

себя натуралистическое миросозерцание с основами аналитического подхода к

исследуемым явлениям и эмпиризмом. Он предложил обширную программу

перестройки интеллектуального мира, подвергнув резкой критике схоластические

концепции предшествующей и современной ему философии.

Бэкон пробовал привести "границы умственного мира" в соответствие со всеми

теми грандиозными достижениями, которые происходили в современном Бэкону

обществе XV-XVI веков, когда наибольшее развитие получили опытные науки.

Бэкон сформулировал решение поставленной задачи в виде попытки "великого

восстановления наук", которую изложил в трактатах: "О достоинстве и

приумножении наук" (самом большом своем произведении), "Новом Органоне" (его

главном произведении) и других работах по "естественной истории",

рассматривающих отдельные явления и процессы природы.

Понимание науки у Бэкона включало, прежде всего, новую классификацию наук, в

основные принципы которой он положил такие способности человеческой души, как

память, воображение (фантазия), разум. Соответственно этому главными науками,

по Бэкону, должны быть история, поэзия, философия. Высшая задача познания

всех наук, согласно Бэкону, - господство над природой и усовершенствование

человеческой жизни. По словам главы "Дома Соломона" (своего рода

исследовательского центра, Академии, идея которого была выдвинута Бэконом в

утопическом романе "Новая Атлантида"), "целью нашего общества является

познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над

природою, покуда все не станет для него возможным".

Критерий успехов наук - те практические результаты, к которым они приводят.

"Плоды и практические изобретения суть как бы поручители и свидетели

истинности философий". Знание - сила, но только такое знание, которое

истинно. Поэтому Бэкон проводит различение двух видов опыта: плодоносного и

светоносного. Первый - это такие опыты, которые приносят непосредственную

пользу человеку, светоносный - те, цель которых состоит в познании глубоких

связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон

полагал более ценными, так как без их результатов невозможно осуществить

плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена,

считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на

силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий.

Однако понятия, как правило, образуются недостаточно обоснованно. В своей

критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, что

используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия - следствие опытного

знания, полученного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая

важность общих понятий, составляющих фундамент знаний, Бэкон считал, что

главное - это правильно образовывать эти понятия, т.к. если это делается

поспешно, случайно то нет прочности и в том, что на них построено. Главным

шагом в реформе науки, предлагаемом Бэконом, должно быть совершенствование

методов обобщения, создания новой концепции индукции.

Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образовании новых

понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только с помощью такого

метода, по мнению Бэкона можно открывать новые истины, а не топтаться на

месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих

двух методов познания: "Два пути существуют и могут существовать для

отыскания и открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к

наиболее общим аксиомам и, идя от этих оснований и их непоколебимой

истинности обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются

ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь

непрерывно и постепенно пока, наконец, не приводит к наиболее общим аксиомам.

Это путь истинный, но не испытанный".

Хотя проблема индукции ставилась и раньше предшествовавшими философами,

только у Бэкона она приобретает главенствующее значение и выступает

первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через

простое перечисление, распространенное в то время он выдвигает на передний

план истинную, по его словам, индукция, дающую новые выводы, получаемые не

только на основании наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате

изучения явлений противоречащих доказываемому положению. Один-единственный

случай способен опровергнуть необдуманное обобщение. Пренебрежение к так

называемым инстанциям по Бэкону, - главная причина ошибок, суеверий,

предрассудков.

В индуктивный метод Бекона в качестве необходимых этапов входят сбор фактов и

их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления 3-х таблиц исследования:

таблиц присутствия, отсутствия, и промежуточных ступеней. Если - возьмем

любимый Бэконом пример - кто-то хочет найти формулу тепла, то он собирает в

первой таблице различные случаи тепла, стремясь отсеять все то, что с теплом

не связано. Во второй таблице он собирает вместе случаи, которые подобны

случаям в первой, но не обладают теплом. Например, в первую таблицу могут

быть включены лучи солнца, которые создают тепло, во вторую лучи, исходящие

от луны или звезд, которые не создают тепла. На этом основании можно выделить

все те вещи, которые наличествуют, когда тепло присутствует, наконец, в

третьей таблице собирают случаи, в которых тепло присутствует в различной

степени. Используя эти три таблицы вместе мы можем, согласно Бэкону, выяснить

причину, которая лежит в основе тепла, а именно - по мысли Бэкона - движение.

В этом проявляется принцип исследования общих свойств явлений, их анализ.

В индуктивный метод Бэкона входит и проведение эксперимента. При этом важно

варьировать эксперимент, повторять его, перемещать из одной области в другую,

менять обстоятельства на обратные и связывать с другими. После этого можно

перейти к решающему эксперименту.

Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода,

однако он не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод

Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирается на разум при

анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая,

добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он

осуждал грубых эмпиритиков, которые подобно муравью собирают все, что им

попадается на пути (имея ввиду алхимиков), а также тех умозрительных

догматиков, которые, как паук, ткут паутину знания из себя (имея ввиду

схоластов).

В теории познания, для Бэкона, главное - исследовать причины явлений. Причины

могут быть разными - или действующими, которыми занимается физика, или

конечными, которыми занимается метафизика.

Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку

индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX века

однако Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивал роль гипотезы в

развитии знания, хотя в его времена уже зарождался гипотетико-дедуктивный

метод осмысления опыта, когда выдвигается то или иное предположение, гипотеза

и из нее выводятся различные следствия. При этом дедуктивно осуществляемые

выводы постоянно соотносятся с опытом. В этом отношении большая роль

принадлежит математике, которой Бэкон не владел в достаточной степени, да и

математическое естествознание в то время только формировалось.

В конце своей жизни Бэкон написал книгу об утопическом государстве "Новая

Атлантида" (опубликована посмертно в 1627 г.). В этом произведении он

изобразил будущее государство, в котором все производительные силы общества

преобразованы при помощи науки и техники. В нем Бэкон описывает различные

удивительные научно-технические достижения, преображающие жизнь человека:

здесь и комнаты чудесного исцеления болезней и поддержания здоровья, и лодки

для плавания под водой, и различные зрительные приспособления, и передача

звуков на расстояния, и способы улучшения породы животных, и многое.

Некоторые из описываемых технических новшеств осуществились на практике,

другие остались в области фантазии, но все они свидетельствуют о неукротимой

вере Бэкона в силу человеческого разума. На современной языке его можно было

бы назвать технократом, т.к. он полагал, что все современные ему проблемы

можно решить с помощью науки.

Несмотря на то, что он придавал большое значение науке и технике в жизни

человека. Бэкон считал, что успехи науки касаются лишь "вторичных причин", за

которыми стоит всемогущий и непознаваемый Бог. При этом Бэкон все время

подчеркивал, что прогресс естествознания, хотя и губит суеверия, но укрепляют

веру. Он утверждал, что "легкие глотки философии толкают порой к атеизму,

более же глубокие возвращают к религии".

Влияние философии Бэкона на современное ему естествознание и последующее

развитие философии огромно. Его аналитический научный метод исследования

явлений природы, разработка концепции необходимости ее экспериментального

изучения сыграли свою положительную роль в достижениях естествознания XVI-

XVII веков. Логический метод Бэкона дал толчок развитию индуктивной логики.

Классификация наук Бэкона была положительно воспринята в истории наук и даже

положена в основу разделения наук французскими энциклопедистами. Хотя

углубление рационалистической методологии в дальнейшем развитии философии

снизило после смерти Бэкона его влияние в XVII веке, в последующие века идеи

Бэкона приобрели свое новое звучание. Они не потеряли своего значения вплоть

до XX века. Некоторые исследователи даже рассматривают его как

предшественника современной интеллектуальной жизни и пророка прагматической

концепции истины. Имеется в виду его высказывание: "Что в действии наиболее

полезно, то и в знании наиболее истинно".

Декарт ( - французский философ и математик, являясь одним из основоположников

"новой философии", основатель картезианства, был глубоко убежден, что на

истину "... натолкнется скорее отдельный человек, чем целый народ". При этом

он отталкивался от "принципа очевидности" при котором всякое знание должно

было проверяться с помощью естественного "света разума". Это предполагало

отказ от всех суждений принятых на веру ( например обычаи, примеры, как

традиционные формы передачи знаний).

Великий философ, предложивший свою систему координат в математике –

декартова - прямоугольная система координат ( хотя у Декарта были и

косоугольными и произвольными), предложил и точку отсчета для общественного

сознания.

По Декарту научное знание должно было быть построено как единая система в то

время как до сих пор оно было лишь собранием случайных истин. Незыблемым

основанием (точкой отсчета) такой системы должно было стать наиболее

очевидное и достоверное утверждение (своеобразная "истина в последней

инстанции"). Декарт считал абсолютно неопровержимым суждение "мыслю,

следовательно, существую". Этот аргумент предполагает убеждение в

превосходстве умопостигаемого над чувственным, не просто принцип мышления, а

субъективно пережитый процесс мышления от которого невозможно отделить

собственно мыслящего. Однако самосознание как принцип философии еще не обрело

полной автономии - истинность исходного принципа как знания ясного и

отчетливого гарантировано у Декарта наличием Бога - существа всемогущего,

вложившего в человека естественный свет разума.

Самосознание у Декарта не замкнуто на себя и открыто Богу, который выступает

источником мышления: все смутные идеи - продукт человека (а поэтому ложны),

все ясные идеи идут от Бога, следовательно истинны. И здесь у Декарта

возникает метафизический круг: существование всякой реальности (в том числе и

Бога) удостоверяется через самосознание, которое (значимость выводов этого

сознания) обеспечивается опять-таки Богом.

Материя по Декарту делима до бесконечности (атомов и пустоты не существует) а

движение объяснял с помощью понятия вихрей. Данные предпосылки позволили

Декарту отождествить природу с пространственной протяженностью, таким образом

оказалось возможным изучение природы представить как процесс ее

конструирования (как, например, геометрические объекты). В отличие от Бэкона,

Декарт ищет обоснование знания не столько в сфере его практической

реализации, сколько в сфере самого знания.

Науку по Декарту конструирует некоторый гипотетический мир и этот вариант

мира (научный) равносилен всякому другому, если он способен объяснить

явления, данные в опыте т.к. это Бог является "конструктором" всего сущего и

он мог воспользоваться для осуществления своих замыслов и этим (научным)

вариантом конструкции мира. Такое понимание мира Декартом как системы тонко

сконструированных машин снимает различие между естественным и искусственным.

(Растение такой же равноправный механизм, как и часы, сконструированные

человеком с той лишь разницей, что искусность пружин часов настолько же

уступает искусности механизмов растения насколько искусство Высшего Творца

отличается от искусства творца конечного (человека)). Впоследствии

аналогичный принцип был заложен в теорию моделирования разума - кибернетику:

"Ни одна система не может создать систему сложнее себя самой." Таким образом,

если мир - механизм, а наука о нем - механика, то процесс познания есть

конструирование определенного варианта машины мира из простейших начал,

которые находятся в человеческом разуме. В качестве инструмента Декарт

предложил свой метод в основу которого легли следующие правила:

· Начинать с простого и очевидного.

· Путем дедукции получать более сложные высказывания.

· Действовать таким образом, чтобы не упустить ни одного звена

(непрерывность цепи умозаключений) для чего нужна интуиция, которая

усматривает первые начала, и дедукция, которая дает следствия из них.

Как истинный математик Декарт поставил математику основой и образцом метода,

и в понятии природы оставил только определения, которые укладываются в

математические определения - протяжение (величина), фигура, движение.

Важнейшими элементами метода являлись измерение и порядок. Понятие цели

Декарт изгнали из своего учения т.к. было устранено понятие души (как

посредника между неделимым умом (духом) и делимым телом).

Декарт отождествил ум и душу, называя воображение и чувство модусами ума.

Устранение души в ее прежнем смысле позволило Декарту противопоставить две

субстанции природу и дух, и превратить природу в мертвый объект для

познавания (конструирования) и использования человеком, но при этом возникла

серьезная проблема философии Декарта - связи души и тела, и раз все есть

суть механизмы - попытался решить ее механистически: в "шишковидной железе"

(где находится вместилище души по Декарту) механические воздействия,

передаваемые органами чувств достигают сознания.

Последовательным рационалистом Декарт оставался даже при рассмотрении

категорий этики - аффекты и страсти он рассматривал как следствие телесных

движений, которые (пока они не освещены светом разума) порождают заблуждения

разума (отсюда и злые поступки). Источником заблуждения служит не разум а

свободная воля, которая заставляет действовать человека там, где разум еще не

располагает ясным (т.е. боговым) сознанием.

Социальная сторона научной революции XVII века

Рассмотрение истории научной революции XVII веке не может быть исчерпано лишь

ее когнитивной стороной. В XVII веке наука стала наукой как социальная

система.

Одной из предпосылок первой научной революции явилось разложение сословных

отношений ремесленного производства. При ремесленном производстве наличие

сведений о технологии выполнения находились у узкого круга людей. Эти

сведенья, рецепты принципиально не фиксировались, “разрушались” при попытке

их словесного описания и передавались только в процессе внутрисемейного,

внутрицехового общения. В отличии от цехового, мануфактурное производство

несет расчленение ремесленной деятельности, разделение труда, специализацию

орудий труда, образование частичных и комбинированных рабочих. Каждый

частичный рабочий лишается способности делать что то самостоятельно, но

приспосабливается к выполнению конкретной функции. Мануфактура культивирует

одностороннюю сноровку рабочего, и разные степени образования.

Для передачи информации между рабочими надо было создать “интеллектуальный

слой” кадров – духовенства, правоведов, медиков и т.д.. Все средневековые

университеты строились по одной из двух схем. Первая схема – образец

Парижского «университета магистров» . Тут воспроизводили одну цеховую

структуру. Вторая – Болонский «университет фколяров». Школяры были большей

частью «иностранцы» ( не жители этого города) нанимали тех преподавателей,

лекции которых хотели слушать. Университеты были созданы и призваны во

первых, учить, а во вторых давать некоторым из закончивших обучение – учить

самим. Задачей университетов как корпораций было отнюдь не производство

знания, а воспроизводство образованных людей – интеллектуалов всех профессий.

Решая эту задачу университеты демонстрировали образец безличного, формального

основанного на письменном закреплении способа воспроизводства кадров. Для

реализации социального наследования сведений по такому образцу необходимо

было найти способ преобразования сведений в универсальный каноны,

принципиально доступные для усвоения любому человеку ( не наделенному

гениальностью).

Превращение математических знаний в массовые знания, переход от арифметики,

которая вообще не давала возможностей для математической формулировки

механических законов, к алгебре и развитие последней создали предпосылки для

сохранения сведений в математизированной форме.

С самого начала века во многих странах появляется множество "мини" -

академий, например, флорентийская Академия деи Линчеи (Accademia dei Lincei -

"Академия рысьеглазых" - намек на остроту научного взгляда), знаменитым

членом которой был Г. Галилей. Во второй половине века возникают "большие"

академии - сообщества профессиональных ученых. В 1660 году организованный

в частной лондонской научно-исследовательской лаборатории современного типа

кружок, куда входили Роберт Бойль (1627 - 1691), Кристофер Рен (1632 - 1723),

Джон Валлис, Вильям Нейл и другие, был преобразован в "Лондонское королевское

общество для развития знаний о природе" (Royal Society of London for

Improving Natural Knowledge). Ньютон стал членом этого общества в 1672 году,

а с 1703 года - его президентом. С 1664 года общество стало регулярно

печатать свои труды "Philosophical Transactions". В 1666 году, также путем

преобразования подобного кружка, была организована Академия наук в Париже.

С появлением научного журнала личное дело печатания результата собственных

естествоиспытательских изысканий превращается в публичное дело, в способ

фиксации и признания личного вклада в общее дело. Публикация есть

свидетельство социальной группы не об истинности, но о самом факте вклада в

развитие науки. Содержание этого вклада нельзя игнорировать сколь угодно

долго.

В процессе эволюции познания возникают новые регулятивные представления о

характеристиках наблюдаемых процессов, о нормах объяснения, доказательства,

обоснованности и организации знаний. Обнаруживается, что новая теория

строится не через уточнение данных наблюдений, но на исходном принципе,

полученном путем критики старой теоретической концепции. Открывается, что

точные математические методы приводят к познанию действительности, при этом

теория может быть истинной, противореча как личному опыту, так и

общепринятым представлениям. Появляется тенденция к признанию обусловленности

всех явлений природы размерами, формой и движение мельчайших частиц.

Становление науки выражало стремление к осмыслению мира, с одной стороны. С

другой - стимулировало развитие подобных процессов в различных сферах

общественной жизни. Огромный вклад в развитие правосознания, идей

веротерпимости и свободы совести внесли такие философы XVI - XVII веках, как

М. Монтень (1533 - 1592), Б. Спиноза (1632 - 1677), Т. Гоббс (1588 - 1679),

Дж. Локк (1632 - 1704) и др. Их усилиями разрабатывались концепции

гражданского общества, общественного договора, обеспечения прав личности и

многое другое.

Научное мышление позволяло выдвигать и обосновывать механизмы реализации этих

концепций. В этом контексте ключевой является оценка Локком (друг Ньютона и

член Лондонского королевского общества) парламента как социальной научной

лаборатории, способствующей поиску, изобретению и реализации новых и

эффективных форм синтеза частных интересов граждан, включая интерес

государства.

Выводы и обобщение

Основы нового типа мировоззрения, новой науки были заложены Галилеем. Он

начал создавать ее как математическое и опытное естествознание. Исходной

посылкой было выдвижение аргумента, что для формулирования четких суждений

относительно природы ученым надлежит учитывать только объективные -

поддающиеся точному измерению свойства, тогда как свойства, просто

доступные восприятию, следует оставить без внимания как субъективные и

эфемерные. Лишь с помощью количественного анализа наука может получить

правильные знания о мире. А чтобы глубже проникнуть в математические законы и

постичь истинный характер природы, Галилей усовершенствовал и изобрел

множество технических приборов - линзу, телескоп, микроскоп, магнит,

воздушный термометр, барометр и др. Использование этих приборов придавало

эмпиризму новое, неведомое грекам измерение. Прежние дедуктивные

схоластические размышления о вселенной должны были уступить место ничем не

скованному экспериментальному ее исследованию с целью постижения действующих

в ней безличных математических законов. Галилей нашел подлинно научную точку

соприкосновения опытно-индуктивного и абстрактно-дедуктивного способов

исследования природы, дающую возможность связать научное мышление,

невозможное без абстрагирования и идеализации, с конкретным восприятием

явлений и процессов природы.

Особое значение для нас имеют открытия Галилея в области механики, так как с

помощью совершенно новых категорий и новой методологии он взялся разрушить

догматические построения господствовавшей аристотелевской схоластической

физики, основывавшейся на поверхностных наблюдениях и умозрительных

выкладках, переполненной телеологическими представлениями о движении вещей в

соответствии с их природой и целью, о естественных и насильственных

движениях, о природной тяжести и легкости тел, о совершенстве кругового

движения по сравнению с прямолинейным и т.д. Именно на основе критики

аристотелевской физики Галилей создал свою программу строительства

естествознания.

Галилей разработал динамику - науку о движении тел под действием приложенных

сил. Он сформулировал первые законы свободного падения тел, дал строгую

формулировку понятий скорости и ускорения, осознал решающее значение свойства

движения тел, в будущем названного инерцией. Очень ценна была высказанная им

идея относительности движения. Философское и методологическое значение

законов механики, открытых Галилеем, было огромным, ибо впервые в истории

человеческой мысли было сформулировано само понятие физического закона в

современном значении. Законы механики Галилея вместе с его астрономическими

открытиями подводили ту физическую базу под теорию Коперника, которой сам ее

творец еще не располагал. Из гипотезы гелиоцентрическая доктрина теперь

начинала превращаться в теорию.

Завершить коперниковскую революцию выпало Ньютону. Он доказал существование

тяготения как универсальной силы - силы, которая одновременно заставляла

камни падать на Землю и была причиной замкнутых орбит, по которым планеты

вращались вокруг Солнца. Заслуга Ньютона была в том, что он соединил

механистическую философию Декарта, законы Кеплера о движении планет и законы

Галилея о земном движении, сведя их в единую всеобъемлющую теорию. После

целого ряда математических открытий Ньютон установил: для того чтобы планеты

удерживались на устойчивых орбитах с соответственными скоростями и на

соответствующих расстояниях, определяющихся третьим законом Кеплера, их

должна притягивать к Солнцу некая сила, обратно пропорциональная квадрату

расстояния до Солнца; этому закону подчиняются и тела, падающие на Землю

(это касалось не только камней, но и Луны - как земных, так и небесных

явлений). Кроме того, Ньютон математическим путем вывел на основании этого

закона эллиптическую форму планетных орбит и перемену их скоростей, следуя

определениям первого и второго закона Кеплера. Был получен ответ на

важнейшие космологические вопросы, стоящие перед сторонниками Коперника, -

что побуждает планеты к движению, как им удается удерживаться в пределах

своих орбит, почему тяжелые предметы падают на Землю? - и разрешен спор об

устройстве Вселенной и о соотношении небесного и земного. Коперниковская

гипотеза породила потребность в новой, всеобъемлющей и самостоятельной

космологии и отныне ее обрела.

С помощью трех законов движения (закон инерции, закон ускорения и закон

равного противодействия) и закона всемирного тяготения Ньютон не только

подвел научный фундамент под законы Кеплера, но и объяснил морские приливы,

орбиты движения комет, траекторию движения пушечных ядер и прочих метательных

снарядов. Все известные явления небесной и земной механики были теперь

сведены под единый свод физических законов. Было найдено подтверждение

взглядам Декарта, считавшего, что природа есть совершенным образом

упорядоченный механизм, подчиняющийся математическим законам и постижимый

наукой.

Крупнейшим достижением научной революции стало крушение антично средневековой

картины мира и формирование новых черт мировоззрения, позволивших создать

науку Нового времени. Основу естественнонаучной идеологии составили следующие

представления и подходы: натурализм - идея самодостаточности природы,

управляемой естественными, объективными законами; механицизм - представление

мира в качестве машины, состоящей из элементов разной степени важности и

общности; отказ от доминировавшего ранее символически-иерархического подхода,

представлявшего каждый элемент мира как органическую часть целостного бытия;

квантитативизм - универсальный метод количественного сопоставления и оценки

всех предметов и явлений мира, отказ от качественного мышления античности и

Средневековья; причинно-следственный автоматизм - жесткая детерминация всех

явлений и процессов в мире естественными причинами, описываемыми с помощью

законов механики; аналитизм - примат

Аналитической деятельности над синтетической в мышлении ученых, отказ от

абстрактных спекуляций, характерных для античности и Средневековья;

геометризм - утверждение картины безграничного однородного, описываемого

геометрией Евклида и управляемого едиными законами космического универсума.

Вторым важнейшим итогом научной революции стало соединение умозрительной

натурфилософской традиции античности и средневековой науки с ремесленно-

технической деятельностью, с производством. Еще одним результатом научной

революции стало утверждение гипотетико-дедуктивной методики познания. Основу

этого метода, составляющего ядро современного естествознания, образует

логический вывод утверждений из принятых гипотез и последующая их

эмпирическая проверка.

Обобщая все вышесказанное можно привести несколько выводов научной революции:

· Старый Космос устарел и был разрушен.

· Новая картина мира, которая заменила старый Космос, больше всего

походила на огромные часы - в ней не было ничего живого и неопределенного и,

казалось, все можно было рассчитать ("кеплеровский детерминизм").

· Наука обрела свои механизмы и процедуры конструирования

теоретического знания, проверки и самопроверки, свой язык, прежде всего, в

математической его форме, ставший "плотью" метода.

· Наука стала социальной системой - появились свои профессиональные

организации, печатные органы, целая инфраструктура (включая специальный

инструментарий). В науке возникли свои нормы и правила поведения, каналы

коммуникации.

· Наука через распространение принципов научности становится мощной

интеллектуальной силой - школой "правильного" мышления, - влияющей на

специальные процессы в самых различных формах.

· Вырастая из мистицизма, наука постепенно преодолевала его.