Реферат: Развитие Дальнего Востока во второй половине 19 века

Реферат: Развитие Дальнего Востока во второй половине 19 века

Глава 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В ПЕРИОД КАПИТАЛИЗМА

Пореформенное развитие России и Дальний Восток

Вторая половина XIX в.— переломная эпоха в развитии России. Реформа 1861 г.

стала гранью, отделившей феодальную формацию от капиталисти­ческой, и означала

«начало новой, буржуазной России, выраставшей из крепостнической эпохи».

Освобождение крестьян, ликвидировавшее монополию помещиков да эксплуатацию

дарового крепостного труда, привело к утверждению капиталистических

производственных отноше­нии? В «Заметках о реформе 1861 г. и пореформенном

развитии России» К.Маркс писал, что «благородный помещик не может более

располагать личностью крестьянина, продавать его и пр. ...

Крестьянин попал в экономическую зависимость от своего прежнего

помещика». Наряду с освобождением крестьян осуществлены

буржуазно-демократическпе по своему содержанию реформы в области городского и

сельско­го управления, воинской повинности, судопроизводства, налоговой

систе­мы. Они должны были приспособить самодержавно-помещичий строй России к

потребностям капиталистического развития страны. Реформы 60-70-х гг. XIX в.,

подчеркивал В. И. Ленин, явились «шагом по пути превращения феодальной монархии

в буржуазную монархию» .

Функции созданных в 1869 г. земств — органов местного самоуправ­ления —

ограничивались хозяйственными вопросами (строительством больниц, прокладкой

дорог, открытием школ и т. д.). Руководящую роль в земствах играли помещики,

которым принадлежало подавляющее боль­шинство выборных мест. Земские

учреждения находились под контролем губернаторов.

В 1870 г. была проведена городская реформа. В городах создавались думы,

состоявшие из выборных гласных. Функции городских дум также были ограничены

лишь местными хозяйственными вопросами. Они еще более, чем земства, зависели

от местных органов власти. Руководящая роль в них принадлежала крупной

буржуазии, так как правом выбора гласных пользовались только плательщики

налогов: домовладельцы, куп­цы, фабриканты. Рабочие, служащие, интеллигенция

не получили права на участие в выборах.

Наиболее последовательной была судебная реформа 1864 г. Старый сословный суд

заменен буржуазным, введена гласность суда, устанавли­вались его

независимость от властей, а также состязательность судебно­го процесса, в

котором принимали участие прокурор и адвокат. В рас­смотрении уголовных дел

участвовали присяжные заседатели, избирав­шиеся из дворян, а также из

городской и сельской буржуазии. В связи с судебной реформой были отменены

телесные наказания. Однако рефор­ма сохраняла ведомственные и сословные суды

для военных, духовенст­ва, крестьянства, казачества. В 1874 г. был принят

новый устав о всеобщей воинской повинности, а также проведены реформы в

области фи­нансов и просвещения.

Буржуазные по своей сути реформы 1860—1870-х гг. не были после­довательными.

Проведенные сверху, они .не затронули господства само­державия, стремились

оградить права дворян, крупной буржуазии, фак­тически сохраняли бесправное

положение податных сословий. В эконо­мическом, социальном, политическом строе

пореформенной России сохранялись крепостнические пережитки, в том числе

экономическая база, политического господства . помещиков — помещичье

землевладение. И тем не менее отмена крепостного права создала более

благоприятные условия для развития капитализма. «После 61-го года развитие

капи­тализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий

совершались превращения, занявшие в некоторых странах Европы це­лые века».

Пореформенная эпоха характеризовалась быстрым развитием товар­ного,

капиталистического, предпринимательского хозяйства. В России с ее

огромной территорией н разнообразными природно-климатическими условиями рост

товарности земледелия ярко проявлялся в порайонной специализации сельского

хозяйства. Украина, Нижнее Поволжье, Кубань, Дон производили зерновые культуры,

в северных губерниях Европейской России развивалось молочное хозяйство,

центральные и северо-западные губернии превратились в зоны выращивания

технических культур: льна, конопли и т. д. Расширение посевов технических

культур стало особен­но характерным показателем этого процесса. Специализация,

с одной сто­роны, позволяла повысить производительность труда даже на основании

прежней агротехники, а с другой — создавала условия для широкого использования

машин н более совершенной агротехники. Технический прогресс значительно повышал

производительность труда, применение машин приводило к росту концентрации

сельскохозяйственного производ­ства. Все это углубляло развитие капитализма,

ускоряло процесс социальной дифференциации в российской деревне.

Проведение реформы 1861 г. «сверху» обусловило не только сохране­ние огромных

площадей в руках дворянства. Оно привело к тому, что в распоряжении

крестьянства оказалось меньше земли, чем до реформы, так как к помещикам

перешли значительные массивы удобных пахотных земель, лесов, лугов, пастбищ и

т. п., без которых крестьяне не могли вести самостоятельное хозяйство.

Земельный голод вынуждал их арендо­вать землю у своих бывших хозяев-

помещиков, чаще всего за отработки.

Кроме того, реформа оставила в силе многочисленные крестьянские повинности,

носившие феодальный характер: подушную подать (отменен­ную лишь в середине

1880-х гг.), мирской и земский сборы, дорожную, подводную, квартирную

повинность и т. д. Из всей массы прямых нало­гов, сохраненных в России, в

1881 г. 80% платили крестьяне. Свобода хозяйственной деятельности крестьян

ограничивалась сохранением общи­ны, выход из которой был крайне затруднен.

Все это вело к тому, что значительная часть крестьян, задавленная

крепостническими пережитка­ми и малоземельем, не могла вести хозяйство по-

новому.

Капиталистическая перестройка в помещичьем хозяйстве также осу­ществлялась

крайне медленно. Во-первых, «не было еще налицо тех ус­ловии, которые требуются

для капиталистического производства. Требовался класс людей, привыкших к работе

по найму, требовалась замена крестьянского инвентаря помещичьим; требовалась

организация земле­делия как и всякого другого торгово-промышленного

предприятия, а не как господского дела) Все эти условия могли сложиться

лишь постепен­но...»; во-вторых, отменой крепостного права «старая барщинная

система хозяйства была лишь подорвана, но не уничтожена окончательно».

Крестьянское хозяйство еще не вполне было отделено от помещичьего. Крестьяне,

вынужденные арендовать землю у помещиков, нередко не могли предложить в

качестве арендной платы ничего, кроме своего труда. Оставались еще и некоторые

черты внеэкономического принуждения, в частности применение принудительных мер

к крестьянам (круговая порука, телесные наказания и пр.). Таким образом,

малоземелье обрека­ло крестьян на экономическую зависимость от помещиков,

создавало основу для засилья переходных, отработочно-кабальных форм

производства.

Капиталистическая аграрная эволюция в России представляла собой сочетание

помещичьего (прусского) и крестьянского фермерского, аме­риканского) путей

развития капитализма в сельском хозяйстве. «В пер­вом случае,— писал В. И.

Ленин,— крепостническое помещичье хозяй­ство медленно перерастает в

буржуазное, юнкерское. Осуждая крестьян на десятилетия самой мучительной

экспроприации и кабалы... Во втором случае помещичьего хозяйства нет или оно

разбивается революцией, ко­торая конфискует и раздробляет феодальные

поместья. Крестьянин преоб­ладает в таком случае, становясь исключительным

агентом земледелия и эволюционируя в капиталистического фермера». Буржуазно-

демокра­тический путь аграрной эволюции создавал более благоприятные условия

для развития капитализма в сельском хозяйстве, чем помещичий.

Важнейшим условием успешного развития капитализма в промыш­ленности было

расширение рынка сбыта промышленной продукции и рынка рабочей силы, усиленное

накопление капитала. Развитие капита­лизма в сельском хозяйстве создавало

огромный спрос и на орудия произ­водства, и на предметы потребления. Его

возрастанию способствовал быстрый рост городов. Темпы индустриального

развития России по срав­нению с дореформенным периодом ускорились. По этому

показателю она опережала многие капиталистические страны Запада: за время с

1861 по 1900 г. объем промышленного производства в России вырос более чем в 7

раз, тогда как в Германии—в 5 раз, во Франции—примерно в 2— 2,5 раза, в

Англии — более чем в 2 раза. Быстрыми темпами шло фор­мирование рынка наемной

рабочей силы. Уже в ходе реформы 1861 г. значительная часть крестьян, не

получивших вовсе или почти не полу­чивших земли в Европейской России,

превратилась в пролетариев. В даль­нейшем основным источником пополнения

рынка рабочей силы стали миллионы разорившихся крестьян.

Развитие капитализма в промышленности в пореформенной России представляло

собой сложный и противоречивый процесс. С одной сторо­ны, происходил активный

рост мелких, преимущественно крестьянских, промыслов, а с другой — быстрое

перерастание мануфактуры в фабрику, переход к крупной машинной индустрии.

Широкое развитие мелкотовар­ных промыслов подготавливало почву для победы

капитализма. Наиболее состоятельные из кустарей и ремесленников превращались

в мануфакту­ристов и фабрикантов, а разорившиеся вливались в ряды

пролетариев.

Промышленный переворот в России завершился к началу 1880-х гг., что

свидетельствовало об окончательном утверждении капиталистиче­ского способа

производства. К тому времени подавляющая масса продук­ции в ведущих отраслях

промышленности производилась фабриками. В частности, в текстильной,

металлообрабатывающей, свеклосахарной и ряде других отраслей фабричные

предприятия производили более 75% продукции. Переход к машинному производству

сопровождался процес­сом концентрации промышленности, выражавшимся как в

укрупнении предприятий, так и в том, что «крупные, преимущественно паровые,

фаб­рики, несмотря на свою незначительную численность, сосредоточивают

преобладающую и все возрастающую долю числа рабочих и суммы про­изводства

всех "фабрик и заводов"». Если в 1866 г. в России было лишь 42 фабрики с

числом рабочих 1 тыс. человек, то в 1894—1895 гг. насчитывалось уже 117 таких

предприятий".

Победа фабричного производства, быстрое развитие производительных сил вызвали

коренную ломку социальной структуры. Основная тенденция капитализма состояла

в превращении всей рабочей силы народного хо­зяйства России в наемную рабочую

силу. Завершение перехода от ману­фактуры к фабрике, образование

капиталистических предприятий потре­бовали постоянного использования наемных

рабочих, произошло завер­шение в целом формирования пролетариата как класса.

Численность рабочего класса России, пополнявшегося за счет разорявшегося

кресть­янства, ремесленников, кустарей, постоянно возрастала. С 1860 по 1900

г. она увеличилась более чем в 4 раза (с 3,2 до 14,0 млн человек). Сложился

слой крупной промышленной буржуазии, в руках которой все более

концентрировались промышленное производство, транспорт, тор­говля, финансы.

В процессе буржуазной аграрной эволюции происходили разложение крестьянства и

формирование классов сельской буржуазии и сельского пролетариата. Рост

социальных противоречий внутри российского кре­стьянства — новое явление в

пореформенной деревне, где стали разго­раться две социальные войны: «1)

борьба крестьянства против привиле­гированных землевладельцев и против

остатков крепостничества;

2) борьба нарождающегося сельского пролетариата с сельской бур­жуазией» ".

Главная особенность пореформенного экономического развития Рос­сии

заключалась в растущем противоречии передовых форм капитали­стической

промышленности и отсталого сельского хозяйства. Незавер­шенность аграрной

реформы в деревне делала пережитки крепостничест­ва для основной массы

населения особенно нетерпимыми, вела к обнищанию крестьянства, сдерживала

процесс превраще­ния зажиточных крестьян в мелких капиталистических

предпринимателей.

В. "И. Ленин указывал, что развитие капитализма имеет две стороны:

«...развитие капитализма вглубь, т. е. дальнейший рост капиталистического

земледелия и капиталистической промышленности в данной, опре­деленной и

замкнутой территории,—и развитие капитализма вширь, т. е. распространение

сферы господства капитализма на новые террито­рии». Наличие многочисленных

остатков крепостничества в народном хозяйстве России тормозило развитие

капитализма вглубь, способствуя

распространению капиталистических отношений на окраины. Особен­ностью России

являлось наличие огромных, слабо освоенных и заселен­ных территорий. «Юг и

юго-восток Европейской России, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь служат как бы

колониями русского капитализма и обеспе­чивают ему громадное развитие не

только вглубь, но и вширь».

Возможность развиваться вширь временно сдерживала процесс разви­тия капитализма

вглубь. «Разрешение свойственных капитализму и по­рождаемых им противоречий

временно отсрочивается вследствие того, что капитализм легко может

развиваться вширь,— подчеркивал В. И. Ленин.—Напр., одновременное

существование самых передовых форм промышленности и полусредневековых форм

земледелия представ­ляет из себя, несомненно, противоречие... Но возможность

искать и на­ходить рынок в колонизуемых окраинах (для фабриканта), возможность

уйти на новые земли (для крестьянина) ослабляет остроту противоречия и

замедляет его разрешение».

Эти два процесса — развитие капитализма вглубь и колонизация ок­раин, ь том

числе Дальнего Востока,— были теснейшим образом связаны и взаимообусловлены.

Рост трудовых ресурсов дальневосточного региона осуществлялся главным образом

за счет переселенческого движения. Массовая аграрная колонизация, переселение

крестьян, «выталкивае­мых» из земледелия Европейской России, являлись такой

формой разви­тия капитализма которую В. И. Ленин характеризовал как «развитие

капитализма на "новой земле"» или «образование новых капиталистиче­ских

отношений на новой территории».

Многочисленные пережитки крепостничества в центре страны, силь­но сужавшие

развитие внутреннего рынка, заставляли российскую бур­жуазию искать новые

рынки сбыта на колонизуемых окраинах. «Необ­ходимость внешнего рынка для

капитализма объясняется... тем обстоятельством, что капитализм не в состоянии

повторять одни и те же про­цессы производства в прежних размерах, при

неизменных условиях... он неизбежно ведет к безграничному росту производства,

перерастающему старые, узкие границы прежних хозяйственных единиц», поэтому

«если отсталость других сторон народного хозяйства суживает рынок в старом

районе», то фабриканты «будут искать рынка в другом районе или в дру­гих

странах или в колониях старой страны». Благодаря наличию боль­шого

колонизационного фонда расширенное воспроизводство капитала в России могло

осуществляться в экстенсивной форме, т. е. путем распро­странения вширь.

Позиция царизма и российской буржуазии, рассматривавших Сибирь и Дальний

Восток в первую очередь как рынок сбыта, как зону аграр­ной колонизации и как

источник сырья, оказывала тормозящее влияние на промышленное развитие окраин:

Урала, Сибири, Приамурского края. Положение аграрно-сырьевого придатка в

системе российского капита­лизма обусловило проявление таких черт в

экономическом развитии дальневосточного региона, которые дают основание

рассматривать его как экономическую колонию Европейской России) (по ленинской

терминологии, «как бы колония», «колония в экономическом смысле».

Рас­пространение капитализма на новые территории — своеобразное экономическое

завоевание окраин.

Уровень и темпы развития окраин находились в прямой зависимости от

экономической связи их с центром страны. Узость дальневосточного рынка

усугублялась отсутствием дорог, отдаленные населенные пункты подолгу

находились в полной изоляции. Это сдерживало развитие товар­но-денежных

отношений. Развитие капитализма в Приамурском крае вплоть до конца XIX в.

осуществлялось медленными темпами.

Говоря о развитии капитализма вглубь и вширь, В. И. Ленин подчер­кивал, что

«в действительности обе стороны процесса тесно слиты». Если в 1860—1890 гг.

на Дальнем Востоке России развитие капитализма вширь явно преобладало над

развитием вглубь, то в 1890-е гг. в социаль­но-экономической сфере произошли

качественные изменения. Период с 1893 по 1900 г.— это время крупнейшего в

истории капиталистической Россия промышленного подъема, охватившего все

отрасли промышленно­сти, связанного с усиленным железнодорожным

строительством. За деся­тилетие (1891-1900) сооружено свыше 21 тыс. верст

новых железнодо­рожных путей. Это потребовало огромного количества металла,

леса и топлива, привело к значительному росту соответствующих отраслей

про­мышленности. Одно из самых грандиозных сооружений этого периода —

Транссибирская магистраль, строительство которой оказало глубокое влияние на

экономическое развитие Сибири и Дальнего Востока, вызвало качественно новые

сдвиги, свидетельствовавшие о развитии капитализма вглубь, особенно в

районах, прилегавших к железной дороге.

Необходимо отметить особую роль государственного капитала в ус­корении

капиталистического развития края в конце XIX — начале XX в. Государство

строило и финансировало крупнейшие предприятия:

железные дороги, рудники, заводы, портовые сооружения и т. д. На ка­зенных

подрядах и поставках наживались многие дальневосточные предприниматели. С

обширным казенным строительством связаны крупное

расширение рынка потребления и рынка наемной рабочей силы, приток капиталов и

рабочих па дальневосточную окраину, что, конечно, уско­рило развитие

капитализма вглубь. К периоду империализма на Дальнем Востоке вполне применима

ленинская характеристика пореформенного периода в России: он «...был периодом

усиленного роста капитализма снизу н насаждения его сверху». По мере втягивания

России в миро­вой капиталистический рынок в эксплуатации природных ресурсов

ок­раин стала принимать участие и иностранная буржуазия. Следует отме­тить, что

экспансии иностранного капитала в экономику региона способ­ствовало и

существование порто-франко, окончательно отмененного лишь в 1909 г.

Развитие капитализма в промышленности и сельском хозяйстве Даль­него Востока

привело к изменению социальной структуры населения ре­гиона: формированию

рабочего класса и буржуазии, обострению соци­альных противоречий. Вследствие

этого и дальневосточная окраина России становится ареной классовой борьбы,

местом вызревания движу­щих сил буржуазно-демократической революции.

Международное положение на Дальнем Востоке

во второй половине XIX в.

Несмотря на высокие темпы экономического развития в пореформенный период,

Россия продолжала отставать от таких капиталистических госу­дарств, как

Англия, Франция, Германия, США, Япония. Этот фактор, а также нехватка

финансовых ресурсов, слабость вооруженных сил и морского флота, отсутствие

развитых путей сообщения особенно негатив­но сказывались на ее положении на

Дальнем Востоке. В силу этого даль­невосточная политика царизма во второй

половине XIX в. была направ­лена на сохранение статус-кво. Русская дипломатия

занимала традицион­но доброжелательную позицию в политических отношениях с

ближайши­ми соседями: Китаем,, Японией, Кореей, стремясь мирными средствами

разрешать спорные вопросы. Другой задачей дальневосточной политики России

было сдерживание экспансии развитых капиталистических дер­жав, которые

начиная с 70-х гг. XIX в. активизировали борьбу за раздел мира, претендуя в

том числе на земли Китая и других стран Азии, а так­же на дальневосточные

владения России.

Особенно большое значение имело установление дружественных отно­шений с

Китаем. Заключение Айгунского, Тяньцзиньского и Пекинского договоров

1858—1860 гг. привело к урегулированию пограничных вопро­сов и сближению двух

величайших государств Азии. Будучи заинтере­сованным в сохранении мирных

отношений с Китаем, царское прави­тельство стремилось не выходить за рамки

условий этих договоров. Ус­тановление добрососедских отношений было важно для

обеих сторон, так-как со второй половины XIX в. Россия приступила к плановому

засоле­нию земель Приамурья и Приморья, а цинский Китай усилил колониза­цию

северо-восточных провинций (Маньчжурии). В процессе хозяйствен­ного освоения

новых территорий основной формой экономических отно­шений двух соседних стран

стала приграничная сухопутная беспошлин­ная торговля. Интенсивность русско-

китайской торговли возрастала в течение всей второй половины XIX в.

Отношения России с другим дальневосточным соседом — Японией также носили

мирный характер при сохранении принципа взаимного не­вмешательства во

внутренние дела. Фактически Россия являлась единст­венной из великих держав,

соблюдавшей нейтралитет в ходе буржуазной революции и гражданской войны в

Японии. Источником постоянных конфликтов с Японией до середины 70-х гг. XIX

в. являлась неразрешенность проблемы территориального разграничения. Согласно

Симодскому договору 1855 г., Сахалин был объявлен неразделенным между Россией

и Японией. Для России Сахалин, открытый русскими землепроходцами еще в XVII

в., приобретал все большее значение как оборонительный рубеж и опорная база

для русского флота. Немаловажным фактором было и обнаружение на острове

богатых месторождений угля, потреб­ность в котором с развитием морского

пароходства все возрастала. Ин­терес японцев к Сахалину стимулировался

наличием обильных рыбных запасов.

Российское правительство неоднократно предпринимало попытки урегулировать

«сахалинский вопрос», однако все усилия русской дипло­матии наталкивались на

неуступчивость японской стороны. Большую роль в определении позиции Японии

играли интриги капиталистических стран Европы и США, которые считали

зависимое японское правитель­ство более удобным партнером и стремились

ослабить политические и эко­номические позиции России.

Между тем Россия и Япония нуждались в добрососедских отноше­ниях. В апреле

1875 г. в Петербурге был наконец подписан договор, со­гласно которому Сахалин

признавался территорией России, японскому правительству за отказ от

притязаний на южную часть Сахалина пере­давались все Курильские острова.

Договор фактически означал боль­шие территориальные уступки со стороны

России. Используя слабость царской России на Дальнем Востоке и Тихом океане,

учитывая ее заня­тость европейскими делами, а также зная о нежелании России

иметь новое вооруженное столкновение с Англией в Средней Азии, Япония

добилась успеха в решении спорной проблемы. Договор вызвал справед­ливую

критику со стороны русской прогрессивной общественности. Договор 1875 г.

предоставил японцам право заходить в сахалинский порт Корсаков беспошлинно в

течение 10 лет, Россия обязалась осуществить выплату компенсации за

оставшееся на Сахалине японское имущество и согласилась предоставить японцам

право рыбной ловли в Охотском море и на Камчатке, т. е. во внутренних водах

России.

В 70-х гг. XIX в. в японских правящих кругах получила распростра­нение

концепция, согласно которой военная экспансия — единственный способ

обеспечить великое будущее страны в Азии. С того времени Япо­ния активно

включилась в борьбу империалистических держав за пере­дел мира.; Русско-

японский договор 1875 г. предоставил японскому капи­талу благоприятные

возможности для проникновения в экономику рус­ского Дальнего Востока.

Японские рыбопромышленники широко исполь­зовали право беспошлинно ловить и

вывозить рыбу с Сахалина. Они вели бесконтрольную хищническую добычу

лососевых в устье Амура и других местах Тихоокеанского побережья России.

Русские рыбопромыш­ленники, будучи вынуждены платить высокие таможенные

.сборы. не могли конкурировать с японскими дельцами и разорялись Японский

капитал внедрялся также в китобойный промысел, добычу крабов, мор­ских

котиков. К концу XIX в., когда численность котиков значительно снизилась и их

добыча стала невыгодной для европейцев, на смену им устремились японские

браконьеры, для которых вследствие дешевизны рабочих рук этот промысел был

очень прибыльным.

Во второй половине XIX в. царская дипломатия уделяла значительное внимание

взаимоотношениям с Кореей. Королевство граничило с русской территорией, из

Кореи доставлялись продовольствие и скот для войск и населения Южно-

Уссурийского края. Стараясь поддерживать дружест­венные отношения с Кореей,

русское правительство неоднократно отка­зывалось от предложений западных

политиков установить протекторат над этой страной, постоянно подчеркивало,

что Россия преследует мир­ные цели. В 1884 г. в Сеуле был подписан Русско-

корейский договор о дружбе и торговле. Правительство Кореи открыло для

русской торговли три порта и два города. Договор, в котором содержалась

статья о предо­ставлении режима наибольшего благоприятствования российским

поддан­ным в Корее, способствовал укреплению дружественных русско-корей­ских

отношений, развитию экономических связей, увеличению объема приграничной

торговли в Приамурском крае.

Недостаток сил и средств для защиты дальневосточных земель при их

отдаленности и бездорожье не только ослаблял оборону тихоокеанских владений

России, но и вел к территориальным потерям. В 1867 г. цар­ское правительство

продало Аляску и Алеутские острова США, что было прямым следствием военного

ослабления самодержавия, его неспособно­сти защищать свои владения на

Американском континенте и эффектив­но управлять ими. Слабостью России

воспользовались США. Условия договора 1867 г. были исключительно выгодными

для них: за огромную территорию площадью 577 390 кв. миль было заплачено

всего 7,2 млн долл. золотом.

Приобретение Аляски и Алеутских островов упрочило позиции США в северо-

восточной части Тихого океана. Надежды русской дипломатии на то, что уступка

Аляски приведет к обострению англо-американских противоречий и создаст

благоприятные условия для политики России в Европе и Азии, не оправдались.

Более того, дальневосточные территории стали объектом эксплуатации со стороны

иностранных золотоискателей, торговцев и зверопромышленников. Экспансия

иностранных капитали­стов, особенно американских, приняла форму незаконных

хищнических промыслов в русских территориальных водах. Прибывавшие на русский

Дальний Восток команды заокеанских браконьеров и контрабандистов промышляли

варварскими методами и, употребляя запретное в морской охоте огнестрельное

оружие, «губили зверей в пять раз более того, что успевали взять на свои

суда». Царское правительство было неспособ­но обеспечить охрану

дальневосточных границ России. Изредка посылае­мые в Охотское и Берингово

моря одиночные крейсеры не могли обес­печить эффективную защиту промыслов»

В США возникли специальные фирмы, которые направляли боевые корабли н десятки

шхун к тихоокеанским берегам России. Любители легкой наживы высаживались

порой вблизи населенных пунктов и всту­пали в перестрелку с местными

жителями.

Командированный Приамурском генерал-губернатором в 1885 г. на северо-

восточное побережье капитан Ресин собрал достоверный фактиче­ский материал о

браконьерской деятельности американских китобоев и зверобоев на русской

территории. Только от китового промысла прибыль иностранцев, по самым

заниженным подсчетам, составляла 1,06 млн р. ежегодно. С 1850 по 1870 г. из

Охотского моря вывезено 900 тыс. бочек ворвани и 10,8 млн фунтов китового уса

на 107,4 млн р. золотом. Столь­ко же было добыто п в Беринговом море.

Хищническая добыча китов и пушных зверей американскими бра­коньерами привела

к резкому сокращению популяции этих животных в конце XIXв. «Еще не столь

давно,— констатировалось в официальном отчете,— поды, омывавшие паше северо-

восточное побережье, изобилова­ли китами наиболее ценных пород, что

привлекало сюда целые флотилии американских китобоев. Бесконтрольно

хозяйничая в наших водах в про­должение целого полустолетия, американцы почти

совершенно истреби­ли более ценных китов».

Большие прибыли приносила заморским хищникам добыча морских котиков на

русской территории. «Ни для кого не составляет тайны, что пушные звери

убиваются на берегах, принадлежащих России, убивают­ся без пощады п без

расчета или за бесцепок вымениваются у населе­ния, спаиваемого дрянным

спиртом». Хищение природных богатств дальневосточной окраины происходило и

через меновую торговлю, носив­шую грабительски неэквивалентный характер.

Спаивая местное населе­ние, иностранные контрабандисты за бесценок получали

меха соболя, черно-бурой лисицы, морского котика, голубого песца.

Однако, несмотря ил незаконные действия американских зверопромышленников в

русских владениях на Тихом океане, политика России по отношению к США

продолжала носить мирный, добрососедский ха­рактер. Россия не имела

достаточных сил, чтобы пойти на конфронтацию с дальневосточными соседями, и

стремилась действовать дипломатически­ми методами; основные интересы русских

помещиков и буржуазии были связаны с положением в Западной Европе, на Ближнем

Востоке и в Сред­ней Азии, где главными противниками царской России в тот

период были Англия и Франция.

В 80-е гг. XIX в. происходили заметные перемены в дальневосточной политике

царской России. Развитие капитализма в условиях сохранения многочисленных

остатков крепостничества сдерживалось. Поиск новых рынков стимулировал

интерес русской буржуазии к окраинам, в том чи­сле к Дальнему Востоку, толкал

ее на путь внешней экспансии. Вслед­ствие этого все более увеличивалось

значение освоения окраин и про­никновения на рынки соседних стран.

Складывались предпосылки к пе­реходу царизма и крупной русской буржуазии к

империалистической политике на Дальнем Востоке, к осуществлению

экспансионистских планов.

Таким образом, после отмены крепостного права в России утвердился капитализм.

Это обеспечило быстрый прогресс производительных сил, превращение России из

страны аграрной в аграрно-индустриальную. Од­нако развитие капитализма в

различных районах России шло неравно­мерной "...Экономический анализ,—писал

В. И. Ленин,—заставляет раз­личать в вопросе о капитализме в России

земледельческий центр, с обильными остатками крепостничества,— и окраины, с

отсутствием или сла­бостью этих остатков, с чертами свободно-крестьянской

капиталистиче­ской эволюции». Дальний Восток являлся наиболее удаленной,

слабо освоенной окраиной, где развитие капитализма осуществлялось в

экстен­сивной форме. Остатки феодализма в центре страны все больше тормо­зили

развитие капитализма вглубь, толкая фабрикантов на поиски новых рынков сбыта,

а мелких сельских производителей на поиск пригодных для земледелия земель. В

связи с этим значение окраин все возрастало.

Увеличение роли Дальнего Востока связано и с международной ситу­ацией,

сложившейся в тихоокеанском регионе в результате обострившей­ся борьбы

передовых капиталистических держав за передел мира. Это вызвало озабоченность

правящих кругов России за судьбу дальневосточ­ной окраины, ускорило постройку

Транссибирской железной дороги.

В итоге сложились предпосылки, обусловившие более высокие, чем в целом по

стране, темпы социально-экономического развития Дальнего Востока в начале XX

в., «подтягивание» региона до общероссийского уровня. Капитализм, осуществляя

свою прогрессивную миссию, способ­ствовал изживанию черт, характерных для

дальневосточной окраины как «колонии в экономическом смысле». Однако более

интенсивное развитие капитализма при сохранении до- и раннекапиталистических

форм хозяй­ствования, т. е. многоукладность экономики, становится основой

обостре­ния социальных противоречий и распространения на Дальний Восток ре-

эволюционной ситуации, сложившейся в стране в 1905 и 1917 гг.

Глава 2. ТЕРРИТОРИЯ, НАСЕЛЕНИЕ,

АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

Территория и население

Во второй половине XIX в. русский Дальний Восток включал все области восточнее

оз. Байкал площадью 3894,5 тыс. кв. км. К началу 60-х гг. в наиболее заселенной

Забайкальской области проживало приблизительно 352,5 тыс. человек, в Приморской

— 35,1 тыс., в Амурской — 13,9 тыс. Развитие производительных сил

региона целиком и полностью зависело от того, как будет решена проблема

трудовых pecypcoв.

Как подчеркивал К. Маркс, «...всякому исторически особенному спо­собу

производства в действительности свойственны свои особенные, име-

ющие исторический характер законы народонаселения». (Формирование

народонаселения на Дальнем Востоке, т. е. численность и размещение населения,

его прирост (как естественный, так и механический), нацио­нальный,

половозрастной и профессиональный состав определялись уров­нем развития

капитализма в России, степенью сохранения феодалъно-крепостнических

пережитков и положением «колонии в экономическом смысле», какой являлась

дальневосточная окраина в системе российского капитализма.

Численность населения увеличивалась под влиянием различных фак­торов:

естественного прироста, переселения, ссылки. Особенно большое влияние на рост

народонаселения оказало крестьянское переселение. Всеобщей переписью

населения 1897 г. в Забайкальской области было зарегистрировано 672 тыс.

жителей, в Приморской — 223,3 тыс., в Амур­ской — 120,3 тыс. Таким образом,

по сравнению с началом 60-х гг. на­селение в Забайкалье увеличилось в 1,9

раза, в Приморской области — в 6,4 и в Амурской—в 8,6 раза. К январю 1917 г.

численность жителей в Забайкалье выросла до 1071,6 тыс.. Приморской,

Сахалинской и Кам­чатской областях (вместе взятых, что соответствует рамкам

прежней Приморской) — до 640 тыс., в Амурской — до 326,4 тыс., т. е. по

срав­нению с 1897 г. население Забайкалья увеличилось в 1,6 раза,

Примор­ской, Сахалинской и Камчатской областей (вместе) — в 2,9, Амурской — в

2,7 раза. В целом же за рассматриваемый период (с 60-х гг. XIX в. до 1917 г.)

население Забайкалья выросло в 3 раза, Приморья—в 18,2, Амурской области — в

23,5, а в целом Дальнего Востока — в 5,1 раза.

Соотношение механического и естественного прироста для различных районов

Дальнего Востока было неодинаковым. Так, по данным перепи­си 1897 г.,

неместные уроженцы в Амурской области составляли 54,3%, в Приморской — 61,4%,

в то время как в Забайкальской—только 6,7%. За 1863—1897 гг. неместные

уроженцы составили в Западной Сибири 53,0% к приросту населения, в—Восточной

— 36,9, а на Дальнем Восто­ке—67,7%. Таким образом, (Дальний Восток был

наиболее активно осваиваемым регионом на востоке страны, на увеличение его

населенно­сти определяющее влияние оказывал приток мигрантов.

Несмотря па высокие темпы роста, опережавшие средние показатели по стране,

плотность населения на Дальнем Востоке оставалась одной из самых ипзкчх 11

России: в 1897 г. она составляла в Забайкалье 1,25 че­ловека Приамурье и Приморье крестьяне использовали привыч­ные приемы обработки земли В Забайкальской области су­ществовали

инородческие торжки. В округах Гижигинском, Удском, Охотском, на Камчатке и

Командорских островах торговля шла на пуш­нину. В результате неэквивалентного

обмена аборигенам приходилось как минимум вчетверо дороже покупать предметы

первой необходимости, причем товары нередко были недоброкачественными.

Ярмарочная и базарная торговля развивалась медленно. В начале 90-х гг. в

Приморской области функционировал единственный настоящий базар в с.

Никольском с оборотом (в воскресные дни) от 1 тыс. до 2 тыс. р. Первые

ярмарки были организованы лишь в 1893 г. в с. Оси­повке (товарооборот

составил 73,8 тыс. р.) иве. Шкотове (оказалась неудачной). К концу 90-х гг. в

Приморской области число ярмарок достигло 11 с общим оборотом 246 тыс. р.

(села Камень-Рыболов, Оси­повка, Жариково, Черниговка, Спасское, Зеньковка,

Покровка и др.).

В начале 90-х гг. XIX в. в Забайкальской области насчитывалось три ярмарки —

Верхнеудинская, Чертовкинская и Агинская с оборотом более 4 млн р. К 1900 г.

оборот торговых ярмарок в Забайкалье возрос до 7 млн. р. Торговля в селах и

поселках по Амуру велась в период навигации во время остановок рейсовых

пароходов.

С ростом городов увеличивалась их роль и как емких товарных рын­ков, и как

товарораспределительных центров. Так, например, в Забай­кальской области роль

основных товарораспределительных центров вы­полняли Троицкосавск с торговой

слободой Кяхта (товарооборот в 1896 г. составил 9,7 млн р.), Чита (4 млн р.),

Верхнеудииск (3,7 млп р.).

Роль торгового капитала была противоречивой. С одной стороны, он

способствовал росту экономических связей Дальнего Востока с Россией,

стимулировал развитие товарно-денежных отношений, способствовал на­коплению

капиталов, часть которых потом вкладывалась в промышлен­ность. Так, фирма «И.

Я. Чурин и К°» (основана в 1867 г.) вела тор­говлю в Благовещенске,

Владивостоке, Николаевске-па-Амуре, Хабаров­ске, Нцкольске-Уссурийском и во

многих населенных пунктах Приамурья к Приморья. Кроме торговли, фирма

занималась промышленным пред­принимательством, владела веревочными,

кожевенными и канатными за­водами. Ее конторы находились в Москве и Иркутске,

комиссионерст­ва — в Чите, Сретенске п Одессе. С другой стороны, торговый

капитал, монополизируя торговлю, сочетал торговые операции с ростовщпчески-

мп, выкачивая дополнительные прибыли за счет спекуляции, искусствен­но

создаваемого дефицита. Характерна деятельность торгового дома «Куист п

Альберс», который занимался не столько доставкой из Герма­нки грецких товаров

па русский Дальний Восток, сколько спекуляцией русскими товарами. Влияние

этой фирмы было огромным: она имела 16 представительств в Восточной Сибпрн и

на Дальнем Востоке, о — в Маньчжурии и 1 — в Японии. Фирму «Кунст и Альберс»

поддерживал Немецкий банк, фирмы Германии, Англии, Китая, Японии, ее

деятель­ность способствовала укреплению позиций иностранного капитала в

эко­номике Дальнего Востока.

Почти вся торговля на Камчатке находилась под контролем двух фирм: Русского

товарищества котиковых промыслов и Амурского това­рищества. На Командорских

островах вся торговля была монополизиро­вана Котиковым товариществом. Эти

фирмы, пользуясь своим абсолют­ным господством, втрое-вчетверо занижали цены

на приобретаемую пуш­нину, получая баснословные прибыли.

Господство крупных торговых фирм вело к консервации отдельных пережиточных

черт, свойственных монополиям феодального типа. В част­ности, это было

характерно для кяхтииской чайной торговли которая сосредоточилась в руках

небольшой группы купцов-первогильдейцев, сре­ди которых наиболее активными

были А. Я. Немчинов, А. В. Швецов, А. А. Молчанов, А. М. Лушников, М. О.

Осокпн ". Крупные монополип получали львиную долю всех прибылей в торговле.

Мелкие торговцы на­ходились в полной зависимости от оптовиков. «Остальные

торговцы не что иное, как приказчики этих фирм, почему конкурировать с ними

не

в состоянии».

Значительную часть розничного товарооборота на юге Приморской области

сосредоточили к концу 90-х гг. в своих руках китайские торгов­цы, которые

являлись агентами крупных китайских фирм.

Буржуазные реформы 60-70-х гг. п России привели к созданию финансово-

кредитной системы, более соответствовавшей интересам капи­талистического

развития. Организация кредитной системы на Дальнем Востоке находилась в руках

государства, II ее развитие отставало по сравнению с центральными районами

страны. К началу 90-х гг. в крае существовало только три специальных

кредитных учреждения: отделе­ние Государственного банка в Хабаровске и

городские общественные банки в Нерчннске и Благовещенске. В 1893 г. открыто

отделение Государственного банка в Благовещенске, в 1894 г.— во Владивостоке

и Чите. К 1894 г. существовали уже 40 сберегательных касс. Насколько насущной

была необходимость в развитии кредитной системы, показы­вает тот факт, чго

уже в 1894 г. оборот всех отделении Государственного банка края достиг 64 млн

р., а в 1897 г. общий оборот отделений Госу­дарственного банка только во

Владивостоке и Хабаровске составил 304 млп р. Отделения Государственного

байка создавались в первую очередь для кредт-оианпк золотопромышленности.

Это, в частности, было главным в деятельности Читинского и Благовещенского

отделений.

К концу 90-х гг. имелись отделения Русско-Китайского банка во Вла­дивостоке и

других городах, открыл своп первые отделения Русско-Ко­рейский банк, начало

функционировать отделение Сибирского торгового банка в Благовещенске, было

учреждено городское кредитное учрежде­ние в Хабаровске. Банковские обороты

давали большие прибыли. В то же время коммерческий кредит облегчал создание

новых предприятий, спо­собствовал развитию промышленного предпринимательства.

Однако бан­ковский капитал обслуживал наиболее мощные торгово-промышленные,

предприятия и фирмы; ипс сферы его влиштия оставалась средняя бур­жуазия,

сельская и городская мелкая буржуазия. Именно поэтому ростовщичество

вытеснялось крайне медленно. Таким образом, в пореформенный период на

Дальнем Востоке утвер­дился капиталистический способ производства. В этом

проявлялось един­ство его исторического пути с общероссийским.

Дальневосточная эконо­мика развивалась динамично, особенно к концу века:

росла площадь возделанных земель, увеличивались сбор хлебов п поголовье

скота, повы­шался удельный вес товарной сельскохозяйственной продукции.

Успеш­но развивалась золотодобыча, росла угледобыча, получила развитие

обра­батывающая промышленность. Шло формирование транспортной си­стемы;

развитие судоходства, сухопутного транспорта стимулировало торговлю.)

Вместе с тем процесс развития капитализма вглубь заметно отставал от

общероссийского, что было типичным для колонизуемой окраины. В связи с этим

количественные изменения были намного заметнее, чем качественные сдвиги.

Сельское хозяйство развивалось в основном экстен­сивно. В промышленности

широко были распространены дофабричные формы производства. Торговый капитал

значительно преобладал над про­мышленным. Так, в 1900 г. местные

предприниматели выбирали на тор­говые предприятия документов в 15 раз больше,

чем на промышлен­ные. Фактически дальневосточный регион относился к

«пограничным областям» капитализма, «понимая слово пограничный и в

географи­ческом смысле (страны, в которые только начинает проникать

капита­лизм...), и в политико-экономическом смысле (кустарная промышлен­ность

и вообще отрасли народного хозяйства, в которых держатся еще отсталые способы

производства) ».

В конце XIX в. со строительством Транссибирской магистрали и с включением

Дальнего Востока в общероссийскую капиталистическую си­стему хозяйства

сложились предпосылки для ускорения темпов социаль­но-экономического развития

региона.