Реферат: Русская Правда как памятник права

Реферат: Русская Правда как памятник права

Реферат

На тему: «Русская Правда как памятник права»

Работу выполнил

1993

Русская Правда как памятник права

До наших дней дошло более ста списков Русской Правды. Все они распадаются на три

основных ре­дакции: Краткая, Пространная и Сокращенная (обозначаемые в

литературе как КП, ПП и СП). Древнейшей редакцией (подготовлена не позднее 1054

г.) является Краткая Правда, состоящая из Правды Ярослава (ст.1 — 18),

Правды Ярославичей (ст. 19 — 41), Покона вирного (ст.42). Урока мостников

(ст.43). Пространная редакция, возникшая не ранее 1113 г. и связанная с

именем Владимира Мономаха, разделяется на Суд Ярослава (ст. 1 — 52) и Устав

Владимира Мономаха (ст. 53 — 121). Со­кращенная редакция появилась в

середине XV в. из перерабо­танной Пространной редакции.

Источниками кодификации явились нормы обычного пра­ва и княжеская судебная

практика. К числу норм <В>обычно-го npaaa<D> относятся прежде всего

положения о кровной ме­сти (ст.1) и круговой поруке (ст. 19 КП). Законодатель

прояв­ляет различное отношение к этим обычаям: кровную месть он стремится

ограничить (сужая круг мстителей) или вовсе отме­нить, заменив денежным штрафом

(вирой). Круговая порука, напротив, сохраняется им как политическая мера,

связываю­щая всех членов общины ответственностью за своего члена, со­вершившего

преступление («дикая вира» налагалась на всю об­щину). Нормы, выработанные

княжеской судебной практикой, многочисленны в Русской Правде и

связываются иногда с име­нами князей, принимавших их (Ярослава, сыновей

Ярослава, Владимира Мономаха).

Определенное влияние на Русскую Правду оказало визан­тийское каноническое право.

В Русской Правде содержится ряд норм, определяющих правовое положение отдельных

групп населения. По ее тексту достаточно трудно провести грань, разделяющую

правовой ста­тус правящего слоя и остальной массы населения. Мы нахо­дим лишь

два юридических критерия, особо выделяющих эти группы в составе общества: нормы

о повышенной (двойной) уголовной ответственности за убийство

представителя приви­легированного слоя (ст. 1 ПП) и нормы об особом порядке

на­следования недвижимости (земли) для представителей этого слоя (ст.91

ПП). Эти юридические привилегии распространя­лись на субъектов, поименованных в

Русской Правде следую­щим образом: князья, бояре, княжьи мужи, княжеские тиуны,

огнищане. В этом перечне не все лица могут быть названы «фе­одалами», можно

говорить лишь об их привилегиях, связан­ных с особым социальным статусом,

приближенностью к кня­жескому двору и имущественным положением.

Основная масса населения разделялась на свободных и за­висимых людей,

существовали также промежуточные и пере­ходные категории. Юридически и

экономически независимы­ми группами были посадские люди и

смерды-общинники (они уплачивали налоги и выполняли повинности только в

пользу государства). Городское население делилось на ряд социаль­ных групп:

боярство, духовенство, купечество, «низы» (ремес­ленники, мелкие торговцы,

рабочие и пр.). Кроме свободных смердов существовали и другие их категории, о

которых Рус­ская Правда упоминает как о зависимых людях. В литературе

существует несколько точек зрения на правовое положение этой группы населения,

однако следует помнить, что она не была однородной: наряду со свободными были и

зависимые («крепостные») смерды, находившиеся в кабале и услужении у феодалов.

Свободный смерд-общинник обладал определен­ным имуществом, которое он мог

завещать детям (землю — только сыновьям). При отсутствии наследников его

имущест­во переходило общине. Закон защищал личность и имущество смерда. За

совершенные проступки и преступления, а также по обязательствам и договорам он

нес личную и имуществен­ную ответственность. В судебном процессе смерд выступал

полноправным участником.

Более сложной юридической фигурой является закуп. Крат­кая редакция

Русской Правды не упоминает закупа, зато в Про­странной редакции помещен

специальный Устав о закупах. За­куп — человек, работающий в хозяйстве феодала

за «купу» — заем, в который могли включаться разные ценности: земля, скот,

зерно, деньги и пр. Этот долг следовало отработать, при­чем установленных

нормативов и эквивалентов не существо­вало. Объем работы определялся

кредитором. Поэтому с нара­станием процентов на заем кабальная зависимость

усиливалась и могла продолжаться долгое время.

Первое юридическое урегулирование долговых отношений закупов с кредиторами

было произведено в Уставе Владимира Мономаха после восстания закупов в 1113

г. Были установле­ны предельные размеры процентов на долг. Закон охранял

лич­ность и имущество закупа, запрещая господину беспричинно наказывать его и

отнимать имущество. Если сам закуп совер­шал правонарушение, ответственность

была двоякой: госпо­дин уплачивал за него штраф потерпевшему, но сам закуп

мог быть «выдан головой», т.е. превращен в полного холопа. Его правовой

статус резко менялся. За попытку уйти от господи­на, не расплатившись, закуп

также обращался в холопа. В ка­честве свидетеля в судебном процессе закуп мог

выступать только в особых случаях: по малозначительным делам («в малых

исках») или в случае отсутствия других свидетелей («по нужде»). Закуп был той

юридической фигурой, в которой боль­ше всего отразился процесс

«феодализации», закабаления, за­крепощения бывших свободных общинников.

Холоп — наиболее бесправный субъект права. Его имущест­венное положение

особое: все, чем он обладал, являлось собст­венностью господина. Все

последствия, вытекающие из догово­ров и обязательств, которые заключал холоп (с

ведома хозяина), также ложились на господина. Личность холопа как субъекта

пра­ва фактически не защищалась законом. За его убийство взимал­ся штраф как за

уничтожение имущества либо господину переда­вался в качестве компенсации другой

холоп. Самого холопа, со­вершившего преступление, следовало выдать потерпевшему

(в бо­лее ранний период его можно было просто убить на месте пре­ступления).

Штрафную ответственность за холопа всегда нес гос­подин. В судебном процессе

холоп не мог выступать в качестве стороны (истца, ответчика, свидетеля).

Ссылаясь на его показа­ния в суде, свободный человекдолжен был оговориться, что

ссы­лается на «слова холопа».

Закон регламентировал различные источники холопства. Русская Правда

предусматривала следующие случаи: самопро­дажа в рабство (одного человека

либо всей семьи), рождение от раба, женитьба на рабе, «ключничество» —

поступление в услужение к господину, но без оговорки о сохранении статуса

свободного человека. Источниками холопства были также со­вершение

преступления (такое наказание, как «поток и раз­грабление», предусматривало

выдачу преступника «головой», превращение d холопа), бегство закупа от

господина, злостное банкротство (купец проигрывает или транжирит чужое

имуще­ство). Наиболее распространенным источником холопства, не упомянутым,

однако, в Русской Правде, был плен.

Русскую Правду можно определить как кодекс частного права — все ее

субъекты являются физическими лицами, по­нятия юридического лица закон еще не

знает. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов

преступ­лений, предусмотренных Русской Правдой, нет преступлений против

государства. Личность самого князя как объекта пре­ступного посягательства

рассматривалась в качестве физиче­ского лица, отличавшегося от других только

более высоким по­ложением и привилегиями. С конкретными субъектами свя­зывалось

содержание права собственности; оно могло быть различным в зависимости и от

объекта собственности. Русская Правда еще не знает абстрактных понятий:

«собственность», «владение», «преступление». Кодекс строился по казуальной

си-с теме, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные

ситуации.

Эти юридические особенности обусловлены источниковой базой Русской Правды.

Включенные в нее нормы и принципы обычного права несовместимы с абстрактным

понятие юри­дического лица. Для обычая все субъекты равны, и все они мо­гут

быть только физическими лицами.

Другой источник — княжеская судебная практика — вносит субъективный

элемент в определение круга лиц и в оценку юри­дических действий. Для княжеской

судебной практики наиболее значительными субъектами являются такие, которые

всего бли­же стоят к княжескому двору. Поэтому правовые привилегии

рас­пространяются прежде всего на приближенных лиц.

Нормы Русской Правды защищают частную собственность (движимую и

недвижимую), регламентируют порядок ее пе­редачи по наследству, по

обязательствам и договорам.

Обязательственные отношения могли возникать из причи­нения вреда или из

договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а иногда и

своей свободой. Фор­ма заключения договоров была устной, они заключались при

свидетелях, на торгу или в присутствии мытника. В Русской Правде упоминаются

договоры: купли-продажи (людей, вещей, коней, самопродажи), займа

(денег, вещей), кредитования (под проценты или без), личного найма

(в услужение, для выполне­ния определенной работы), хранения, поручения

(выполнять оп­ределенные действия)и пр.

Частный характер древнего права проявился в сфере уго­ловного права.

Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или

княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или материального

ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не отграничива­лось в

законе от гражданско-правового. Объектами преступ­ления были личность и

имущество. Объективная сторона пре­ступления распадалась на две стадии:

покушение на преступ­ление (например, наказывался человек, обнаживший меч, но

не ударивший) и оконченное преступление. Закон намечал по­нятие соучастия

(упомянут случай разбойного нападения «ско­пом»), но еще не разделял ролей

соучастников (подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т.д.). В Русской Правде

уже суще­ствует представление о превышении пределов необходимой обороны (если

вора убьют после его задержания, спустя неко­торое время, когда

непосредственная опасность в его действи­ях уже отпала). К смягчающим

обстоятельствам закон относил состояние опьянения преступника, к отягчающим

— корыст­ный умысел. Законодатель знал понятие рецидива,

повторно-сти преступления (в случае конокрадства).

Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов. О возрастном

цензе для субъектов преступле­ния закон ничего не говорил. Субъективная сторона

преступ­ления включала умысел или неосторожность. Четкого

разгра­ничения мотивов преступления и понятия виновности еще не существовало,

но они уже намечались в законе. Ст.6 ПП упо­минает случай убийства «на пиру

явлено», а ст.7 ПП — убийст­во «на разбое без всякой свады». В первом случае

подразуме­вается неумышленное, открыто совершенное убийство (а «на пиру» —

значит еще и в состоянии опьянения). Во втором слу­чае — разбойное, корыстное,

предумышленное убийство (хо­тя на практике умышленно можно убить и на пиру, а

неумыш­ленно — в разбое). Тяжелым преступление против личности было

нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других телесных повреждений. От них

следует отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в

ножнах), которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения,

побои.

Имущественные преступления по Русской Правде включа­ли: разбой (не отличимый

еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого имущества, угон,

повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи),

злост­ную неуплату долга и пр. Наиболее подробно регламентиро­валось понятие

«татьба». Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений,

конокрадство, кража холопа, сель­скохозяйственных продуктов и пр. Закон

допускал безнаказан­ное убийство вора, что толковалось как необходимая

оборона.

Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не

упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место. Умолчание

может объясняться двумя обстоятельствами. Законодатель понимает смертную казнь

как продолжение кровной мести, которую он стремиться устранить. Другим

обстоятельством является влияние христианской церк­ви, выступавшей против

смертной казни в принципе.

Высшей мерой наказания по Русской Правде остается «поток и разграбление»,

назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое (ст.7 ПП), поджог (ст.83

ПП) и конокрадство (ст.35 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и

выдачу преступ­ника (вместе с семьей) «головой», т.е. в рабство.

Следующим по тяжести видом наказания была «вира» — штраф, который

назначался только за убийство. Вира посту­пала в княжескую казну. Родственникам

потерпевшего упла­чивалось «головничество», равное вире. Вира могла быть

оди­нарная (за убийство простого свободного человека) или двой­ная (80 гривен

за убийство привилегированного человека — ст. 19, 22 КП, ст.З ПП). Существовал

особый вид виры — «ди­кая» или «повальная», которая налагалась на всю общину.

Для применения этого наказания необходимо, чтобы совершенное убийство было

простым, неразбойным; община либо не выда­ет своего подозреваемого в убийстве

члена, либо не может «от­вести от себя след», подозрения; община только в том

случае платит за своего члена, если он ранее участвовал в вирных пла­тежах за

своих соседей. Институт «дикой» виры выполнял по­лицейскую функцию, связывая

всех членов общины круговой порукой. За нанесение увечий, тяжких телесных

повреждений назначались «полувиры» (20 гривен — ст.27,88 ПП). Все осталь­ные

преступления (как против личности, так и имуществен­ные) наказывались штрафом —

«продажей», размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести

преступления (1,3,12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший по­лучал

«урок» — денежное возмещение за причиненный ему ущерб.

В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая, связанные с

принципом талиона («око за око, зуб за зуб»), в случаях с кровной местью. Но

главной целью наказа­ния становится возмещение ущерба (материального и

мораль­ного).

Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер: он

начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали

равными правами, судопро­изводство было гласным и устным, значительную роль в

сис­теме доказательств играли «ордалии» («суд божий»), присягай жребий. Процесс

делился на три этапа (стадии).

«Заклич» означал объявление о совершившемся преступле­нии (например, о

пропаже имущества), производился в людном месте, «на торгу», объявлялось о

пропаже вещи, обладав­шей индивидуальными признаками, которую можно было

опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича,

тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст.32, 34 ПП).

Вторая стадия процесса — «свод» (ст. 35 — 39 ПП) напоми­нал очную

ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней

после заклича. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать,

у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пр, пока не доходил

до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и

признавался татем. Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала

вещь, он проделжался до третьего лица. На того возлагалась обязанность уплатить

собственнику стоимость вещи и право далее самому продолжать свод.

«Гонение следа» — третья стадия судебного процесса, заклю­чавшаяся в

поиске доказательств и преступника (ст.77 ПП) При отсутствии в Древней Руси

специальных розыскных ор­ганов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их

близ­кие, члены общины и все добровольцы.

Система доказательств по Русской Правде состояла из сви­детельских

показаний («видоков» — очевидцев преступления и «послухов» — свидетелей доброй

славы, поручителей); веще­ственных доказательств («поличное»); «ордалий»

(испытания огнем, водой, железом); присяги. На практике существовал также

судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Прав­де. В законе ничего не

говорится также о собственном признании и письменных доказательствах.