: Русская философия XIX века

: Русская философия XIX века

Н.C. Скотникова

Концепции человека в русской философии XIX века.

Самарский государственный аэрокосмический университет

Философско-антропологическая мысль в России XIX века демонстрирует

предельное многообразие подходов к проблеме человека. На протяжении столетия

менялись духовные установки и господствующие мировоззренческие течения.

Однако тема человека оставалась неизменной, она служила фундаментом для самых

разных теоретических исканий. “Излюбленная - тема русских размышлений -

человек” /Франк/.

Панорама концепций человека, созданных в XIX веке, обширна. В нее входят

“авторские” антропологии представителей различных философских направлений.

Так, русская философия первой половины XIX века предстает перед нами как

история борьбы двух противоположных направлений: стремления организовать

жизнь на европейский лад и желания оградить традиционные формы национальной

жизни от иностранного влияния. Это был “болезненный процесс национально-

исторического самонахождения и раздумья” /Флоренский/, в результате которого

возникли две идейные программы: западничество и славянофильство.

Западничество и славянофильство составляет главный фокус, вокруг которого и

по отношению к которому оформился идеологический горизонт эпохи 1840-1850

гг., сыгравший решающую роль в формировании русского национального

самосознания и определяющий дальнейшие судьбы русской философии.

Среди широкого круга тем, обсуждаемых западниками и славянофилами, особо

выделяется антропологическая проблематика. Основатели славянофильства

А.С.Хомяков и И.В.Киреевский обосновали концепцию человека, в центре которой

- истолкование духовно - нравственных ценностей с позиций православия.

В своих богословских трудах А.С.Хомяков обратился к теме соборной

Церкви, через которую только и может совершиться преображение человека. В

отношении Церкви Хомяков определял соборность как “единство во множестве”. Если

взять это понятие в контексте социальной философии, то можно определить

соборность как общность людей, свободную от антагонизма, объединенных верой в

православные ценности, гарантирующие цельность личности и соборность познания.

Соборность - это примирения в христианской любви и свободы каждого и единства

всех.

Из учения о Церкви Хомяков выводит собственное учение о личности. “Отдельная

личность есть совершенное бессилие и внутренний непримиримый разлад “

/Хомяков/. Лишь в Церкви , то есть свободном, проникнутом братской любовью к

другим людям единении во имя Христа, - только здесь личность обретает все

свои дары, всю полноту ее личного богатства.

В антропологии Хомякова с особой силой выдвигается учение о целостности

в человеке, под которой он понимает “иерархическую структуру души”: существуют

“центральные силы нашего богообразного разума, вокруг которого должны

располагаться все силы нашего духа” .

Очевидно, что антропологические построения Хомякова перекликаются с учением

И.В.Киреевского о целостности духа.

Цельность духа - это вопрос о внутреннем устроении жизни, о

постоянном поиске “того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы

сливаются в одно живое и цельное зрение ума” /Киреевский/.

В основу всего построения философ положил различие “внешнего” и “внутреннего”

человека. Внутренний человек - это совокупность способностей

человека: способности любви к богу, и помощи к ближнему; способность ощущать

вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешний человек -

это, выражаясь языком современной социальной психологии, совокупность

социальных ролей, которые весьма часто противоречат друг другу, вызывая

самоотчуждение человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней

жизни.

Обретение цельности, то есть путь к господству в человеке “внутреннего

средоточия”, - в “собирании сил души”. И задача эта достижима “для

ищущего”, но нужен труд, нужна духовная работа над собой. Человеку необходимо

проникнуться стремлением “собирать все отдельные части души в одну силу,

отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, воля, и чувство, и

совесть, прекрасное и истинное, удивительное и желаемое, справедливое и

милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство, и таким

образом восстанавливается существенная личность в ее первозданной

неделимости”/Киреевский”/.

Антропологические построения Хомякова и Киреевского восходят к христианскому

видению цельного человека.

В противоположность этому исходным пунктом философских взглядов западников

было рационально - аксиологическое понимание человеческой личности.

В.Г.Белинский не создал собственной антропологии как стройной философской

системы. Однако все его размышления так или иначе носят антропоцентрический

характер.

Эволюция взглядов в конечном итоге привела его к утверждению абсолютной

ценности человеческой личности. “Для меня теперь человеческая личность выше

истории, выше общества, выше человечества” /Белинский/. Во имя личности, во

имя ее полноценного развития и обеспечения “каждому” возможности этого

развития, стоит Белинский за социалистические идеалы. “Человек метафизически

не прочен...Мертвая и бессознательно разумная природа поступает с

индивидуумом хуже, чем злая мачеха”. Но если природа безжалостна, то тем

более оснований для людей бережно заботиться о каждом человек.

Мотивы персонализма, поиска “социальной правды” во имя освобождения личности

от гнета современного строя вместе с Белинским разделяли и другие

представители западничества.

Оригинальное философское творчество А.И. Герцена, его особый подлинный

“философский опыт” были сосредоточены на проблеме человека: “личность -

вершина исторического мира, к ней все примыкает, ею все живет” /Герцен/.

В некотором смысле Герцен был основателем русского материализма и позитивизма с

их ориентацией на естественные науки. Так , он хотел объяснить человека из мира

природы. Но увы, природа слепа. В ней царит бессмысленная случайность - таков

печальный итог его размышлений. Противоположный природе полюс бытия -

моральная личность во всеоружии своего знания и нравственной

ответственности. При всем желании ее невозможно дедуцировать ни из мира

природы, ни из мира истории. Нужно принимать ее как неоспоримую данность.

“Вне нас все изменяется, все зыблется; мы стоим на краю пропасти и видим, как

он осыпается.., и мы не сыщем гавани иначе, как в нас самих, в сознании нашей

беспредельной свободы, нашей самодержавной независимости..” /Герцен/. Так

рождается позиция трагического противостояния миру, который не внушает

доверия. Единственное, что остается непоколебимым - это вера в личность, в ее

нравственные силы, в защиту “естественных движений души”.

Сходные умонастроения суммируются в некое психологическое единство и

переживаются как отличия “новых людей” второй половины XIX века от

предыдущего поколения.

Идейным вождем и ярким представителем материализма и радикализма этого

периода был Н.Г.Чернышевский.

В его основной философской статье “Антропологический принцип” в философии”

учение о человеке преподнесено с позиций “новой” антропологии, базирующейся

на материалистическом биологизме. “На человека надо смотреть, как на

существо, имеющее только одну натуру, чтобы не разрезать человеческую жизнь

на разные половины, и рассматривать каждую сторону деятельности, как

деятельность всего организма” /Чернышевский/. Защищая единство человека с

“научной точки зрения”, Чернышевский подчиняет познание принципам,

господствующим в сфере физико - химических процессов. Что вполне

соответствовало позитивистским тенденциям эпохи.

Известно, что Чернышевский представлял себе “положительно” нравственного

человека как “человека вполне”, цельного и гармоничного в котором корень всех

движений - и корыстных, и бескорыстных - один и тот же, а именно “любовь к

самому себе”. Однако теория разумного эгоизма ”не мешала Чернышевскому верить

в “почти чудотворную силу личности и горячо сочувствовать всем тем, кто

угнетен условиями жизни.

Позиции позитивизма, веры в науку разделяли и представители народничества,

радикализма и социализма. Однако во второй половине XIX века на примере

многих философских построений можно было наблюдать как “независимость и

самобытность морального вдохновения полагают границы позитивистской

установке ума” /Зеньковский/. И у Герцена, и у Чернышевского, и с особенной

ясностью у П.Л.Лаврова на первое место выступает примат этики.

Антропологизм Лаврова основывается на понятии “цельного человека

”. “Человека есть единство бытия и идеала” /Лавров/, прочным основанием которого

является “наличность морального сознания”. Моральное сознание, начиная с

простого “желания”, создает идеал и движет творчеством человека, вырывает

человека из потока бессознательного бытия, создает историческую

действительность. Лавров суммирует свой антропологизм так: “человек есть

источник природы /ибо из данных опыта человек воссоздает “природу”, источник

истории /борется за свои идеалы, бросает семя в почву окружающего мира/,

источник собственного сознания /перестраивает свой внутренний мир/”.

Проблемы полноты и целостности, нераздельности человеческой личности, высокий

этический пафос размышлений о человеке оказываются общими для всей русской

философской антропологии XIX века. Но в разнородных идейных течениях эти

проблемы получают различную аранжировку.

Панорама антропологических концепций XIX века могла бы быть представлена

более значительным числом персоналий, но, без включения в нее творческого

наследия Ф.М.Достоевского, она вряд ли могла быть полной.

Вместе со всей русской мыслью Достоевский - антропроцентричен. Нет для

Достоевского ничего дороже и значительнее человека, хотя, быть может, нет и

ничего страшнее человека. Человек - загадочен, соткан из противоречий, но он

является в то же время - в лице самого даже ничтожного человека -

абсолютной ценностью. Поистине - не столько Бог мучил Достоевского, сколько

мучил его человек, - в его реальности и в его глубине, в его роковых,

преступных и в его светлых, добрых движениях.

Сила и значительность подобного антиномизма у Достоевского в том, что оба

члена антиномии даны у него в высшей своей форме. Основная тайна человека, по

Достоевскому, состоит в том, что он есть существо этическое, что он неизменно

и непобедимо стоит всегда перед дилеммой добра и зла, от которой он не может

никуда уйти: кто не идет путем добра, тот необходимо становится на путь зла.

Эта этическая сущность человека, основная его этическая направленность не

предвзятая идея у Достоевского, а вывод из его наблюдений над людьми.

“Идея человека” пронизывает, центрирует русскую философию XIX века. Во всех

различных течениях русской мысли главным является утверждение того, что

“человек в своей индивидуальности является нравственной ценностью высшей

иерархической ступени” /Бердяев/.