Его высоко ценил видный русский философ, марксист Г.В. Плеханов, отметивший в системе своей концепции истории мировой, общественной мысли значение географического детерминизма. Будучи убежденным марксистом, пропагандистом материалистического понимания истории он подверг тщательному анализу теории русских геософов. Плеханов сближал точку зрения геософии с взглядами Маркса с одной стороны, а с другой сам рассматривал географический фактор как равноценный элемент в условиях общественного развития человечества. Он отмечал роль географического детерминизма в развитии общества, стоял на позициях географического направления в философии. Отдавая предпочтение географическому детерминизму, он противопоставляет его всем консервативным системам религиозно-идеалистического толка, субъективизму в широком смысле слова. С этих позиций Плеханов анализировал географический детерминизм Соловьева, Ключевского, Мечникова и др.

В «Истории русской общественной мысли», рассматривая суждения Соловьева, он пишет: «за точку исхода всего рассуждения берутся известные материальные условия существования в данном случае (у Соловьева) свойства поверхности восточной половины Европы»[25,т.8,с.34]. Плеханов, как марксист, обнаруживает у автора «Истории России» также элементы исторического материализма в объяснении того, как влияла географическая среда на общественное развитие России. «Это очень ценные мысли, до сих пор слишком мало принимаемые в соображение теми писателями, которые задумывались о причинах относительной самобытности русского исторического процесса»[25,т.8,с.35].

При этом у Соловьева Плеханов подчеркивает мысль о том, что особенности окружающей географической среды определяют характер произвольной деятельности человека. «Из теории историка вытекает, что однообразие естественных условий, характеризующие Восточно-Европейскую равнину (удаленность от моря и гор), было неблагоприятно, прежде всего, для успехов ее населения в области экономического развития» [25,т.8,с.36]. Плеханов подтверждает реалистический момент во взглядах Соловьева, справедливость его умозаключений относительно характера влияния однообразных естественных средств на экономическую и духовную жизнь славян. И так как экономическое развитие (в данных или других географических условиях) в конечном счете, определяет собою развитие общественно-политическое и духовное, то философия истории, претендующая на научность, не может исключить из экономического фактора и активную совокупную роль внешней природы: «Поэтому с указанием Соловьева на «географические условия», вызывающие однообразные занятия, непременно должен считаться всякий, кто желает выяснить себе ход русского общественного развития»[25,т.8,с.36].

С точки зрения географического материализма Плеханов, также разбирает теорию Ключевского, выделяя момент, когда Ключевский приходит к выводу, что «экономический момент» предшествует политическому»[25,т.8,с.16]. При этом он критикует его за то, что профессор Ключевский не может преодолеть географическую аргументацию «Наказа» Екатерины II, составленного на основе «Духа законов» Монтескье. Поскольку вторая посылка «Наказа», призванная обосновать принцип самодержавной власти звучит так: «Россия по-своему, естественному, т.е. географическому протяжению должна иметь самодержавный образ правления» - не устраняется критической переработкой Ключевским принципа географического детерминизма»[25,т.8,с.19-20].

С большим вниманием отнесся Плеханов к теории Мечникова. Последующие марксисты даже обвиняли Плеханова в попытке сближения взглядов Мечникова с взглядами Маркса и Энгельса. В рецензии на книгу Мечникова «Цивилизации и великие исторические реки» Плеханов действительно дает очень высокую оценку этого труда, несмотря на критику отдельных положений. Он пишет, что Мечников пытался «выяснить влияние географических особенностей различных, преимущественно древних, культурных стран на ход развития их общественных учреждений. Научное значение такой темы оценят все те, которые знают, как мало до сих пор выяснен этот чрезвычайный важный вопрос в философско-исторической литературе».

Именно поэтому Плеханов « сближает» взгляды мечника с взглядами Маркса и Энгельса, и обнаруживает тенденцию их совпадения: «В конце концов, и говоря вообще, его « Мечникова» работа приводит к тем же заключениями, каким пришли марксисты», и далее «Соображения Мечникова во много превосходны по идее».

Плеханов, делая вывод, пишет; «Соловьев, Ключевский, Мечников во многом в лучшую сторону развивают геософию Монтескье», то есть европейскую школу. И далее: «ими сделан шаг вперед в принципах разработки идей исторической закономерности, найдены новые аргументы в пользу материализованных материалов истории»[25,т.8,с.24, 28].

«В первом типе указанной геософии, - пишет Плеханов, в качестве нового начала, первоисточника развития, определен реальный тип природы, материальная среда (без тенденции геополитики), в известном отношении и экономика с отличительными чертами объективного решающего фактора во внутренней причинности самодвижения общественных отношений. Затем ведутся поиски объективных исторических закономерностей, обнажаются не редко верно действительные связи природы с производительными силами в обществе, в результате отвергается сверхъестественное надматериальное начало в делах истории»[25,т.8,с.25]. Данное умозаключение Плеханова позволяет причислить его к сторонникам географического детерминизма в России.

К этому движению относились и сторонники «Евразийства» - Трубецкой, Савицкий, Флоровский,- продолжатели идей геософии.

Таким образом, исторические предпосылки возникновения и развития географических идей возникли почти одновременно с появлением общественных организаций. В Европе эти идеи античных классиков Аристотеля, Гиппократа, Страбона. В России это наличие своеобразного умонастроения, направленного на доказательство исторического, этнического, культурного единства славянских народов, как особого геоприродного и социо-культурного мира.

Географический детерминизм, понимаемый первоначально лишь как различие племен, живущих в разных странах, в дальнейшем был развит и дополнен новыми понятиями – климата, ландшафта, почвы.

Приведенные выше примеры, позволяют говорить об историчности и преемственности географических идей в социологии и развитии их в наше время.

Глава 2. Геософия в теориях Л.И. Мечникова.

2.1. Мировоззрение Л.И. Мечникова.

В основе философских взглядов Мечникова лежит материалистическое понимание мира. Он подчеркивал, что в природе управляют не боги, а только естественные силы, законы и существа. Он признает существование материи вне и независимо от нашего сознания. Самой сильной стороной его мировоззрения являются социологические взгляды, изложенные в работах «Цивилизация и великие исторические реки», «Географическая теория исторических народов» и др. анализируя современную ему общественную науку, привел его к мысли о том, что социология, а вместе с ней и геософия находится в стадии детства, то есть наука не накопила достаточно эмпирического материала, чтобы формулировать важнейшие законы общественного развития. Однако, Мечников, уже тогда придавал геософии большое значение, считая ее важнейшим научным знанием в обществе, роль которого все больше возрастает. Он называл геософию той руководящей, строго научной теорией общественности, потребность в которой, все настойчивее сказывается всюду с каждым годом. Но вместе с тем он считал ее и специфической наукой, так как она интересуется только явлениями общественного и солидарного порядка. Методом ее должен быть строгий, свободный от пережитков метафизики метод естественных наук. Надо сказать, что на Мечникова сильное влияние оказал позитивизм. Он определил основную задачу геософии как науки, которая должна привести к крайне желательному и поучительному для нас уяснению тех законов, которыми управляется развитие общественности меж людей.

По отношению к биологии геософия должна занимать такое же место, какое занимает биология по отношению к наукам о неживой природе. Биология черпает материал из физики, химии, а геософия берет данные биологии. Но нельзя сводить биологию к физике и химии, а геософию биологизировать.

Мечников сильно критиковал теории Спенсера и Конта, как устаревшие. На его взгляды большое влияние оказала теория Дарвина. Он считал, что в природе действует закон солидарности и сосуществования. Под солидарностью он понимал главный фактор эволюции не только органического мира, но и двигатель прогрессивного общественного развития. Концепция солидарности Мечникова подчеркивает коллективное начало в человеке. Он понимал, что способы солидарности у человека и животных различны, но отмечал некоторое сходство. Понятие солидарности отражает объективные тенденции общественного развития. Но в своей теории мечников не был последователен, он пытался понять ход истории по аналогии с эволюцией и пришел к выводу о том, что «природа внушает населению одно из двух: смерть или солидарность».

Анализируя и обобщая взгляды Мечникова можно сделать вывод о том, что такие обобщения есть результат некоторой непоследовательности и противоречивости.

Также мечников разделял взгляды французского социалиста-утописта Сен-Симона о том, что золотой век человечества впереди, но признавал иной способ его достижения: мы не можем довольствоваться спокойным сознанием, что это будущее наступит своим роковым чередом. Размышляя о дальнейшем развитии России, он приходит к заключению, что страна не минует капиталистического пути развития. В своей работе «Итоги нашей промышленности» он представил серьезный анализ экономического состояния Российского государства, где отметил, что в России уже развивается капитализм, так как уже имеются конкуренция, монополизация производств и т.п.

Таким образом, давая общую оценку мировоззрения Мечникова необходимо сделать вывод о том, что его утверждения на позициях географического детерминизма происходило не изолированно от убеждений, сопровождалось настойчивым стремлением к активной общественной деятельности, к защите и пропаганде идей. Также стоит отметить, что философская позиция Мечникова сформировалась в борьбе против позитивистской философии. Но его нельзя считать материалистом, так как в его взглядах присутствуют моменты идеализма. Также стоит отметить, что, выступая против агностицизма, защищая естествознание от влияния религиозно-идеалистической философии, отстаивая позиции философского материализма, Мечников внес огромный вклад в развитие отечественной философской мысли.

2.2. Теория исторического процесса.

В теории сторонников геософской школы наиболее важной является формула: географическая среда определяет психический склад людей, который выступает как двигатель истории.

Заслуга Мечникова заключена в том, что он, сохранив основные идеи геософии, сумел иначе рассмотреть проблему взаимосвязи природы и общества, раскрыть механизм их взаимодействия друг с другом. Считая человеческое общество частью материального мира, постоянно взаимодействующего с природой, мечников полагал, что общественная наука должна исследовать это взаимодействие. Также он изучал влияние общества на природу, изучал взаимодействие среды и общества, изменчивый характер последнего во времени. Данная проблема была актуальной и ценной в конкретной исторической обстановке, что отразил Плеханов в своих трудах.

Мечников материалистически истолковал роль среды для появления и развития человечества. Физико-географическая обстановка, флора и фауна, климат и атмосфера сопутствует течению жизни. Он отмечает, что существуют многочисленные примеры образования общественных агрегатов исключительно благодаря существованию каких-либо полезных растений или животных. Будучи сторонником теории Дарвина, Мечников считал, что человек не сотворен Богом и не существует как нечто готовое, данное природою, а представляет собою продукт трудного и исполненного драматических эпизодов процесса преемственного совершенствования. Вступая в отношения со средой, человек по причине низкого уровня развития сознания, малого количества опыта состоит по отношению к природе в жалком положении раба. Но отношение человека к миру тогда изменяется, когда он понемногу научается управлять, по крайней мере, некоторыми из наиболее знакомых ему явлений природы.

Решающее значение в появлении цивилизаций Мечников уделял гидросфере. Он считал, что водные пути реки, моря, океаны в большей степени, чем другие элементы географической среды содействуют развитию общества и распространению цивилизации. Исключительная роль рек заключается в том, что именно река в любой стране является выражением живого синтеза совокупности физико-географических условий, климата, почвы, рельефа земной коры и геологического строения данной области.[31, с.68]

Цивилизации изначально образуются на берегах великих «исторических» рек, а затем, постепенно распространяются, концентрируются вокруг средиземноморья и захватывают океаническое побережье. Четыре древних великих культуры расцвели и развились в среде великих речных стран: на берегах Хуанхэ – китайская, в бассейне Инда и Ганга – индийская, в междуречье Тигра и Евфрата – ассиро-вавилонская и, наконец, дар Нила – египетская культуры. Исторические реки сыграли в жизни цивилизаций особую роль, поскольку они обладают отличительными особенностями. Главным секретом их является природное принуждение людей прибегать к солидарному труду, чтобы избежать гибели. Необходимы совместные усилия прибрежного населения, такого разного по расовой принадлежности, обычаям, языку. Для успешного земледелия необходимы сложные ирригационные сооружения, необходима совместная деятельность многих тысяч людей. Именно так, по мнению Мечникова, возникают первые государства, наука и культура, так как для жизни необходимо подчинить реку, научиться предугадывать ее разливы и управлять ими, для этого, в свою очередь, необходимы разносторонние знания и строгая (деспотическая) организация труда.[31, с. 69]

Рассматривая влияние природных условий на общественную жизнь, он отмечает, что элементы, влияющие на развитие общества, являются изменчивыми, а значит, исторические судьбы народов должны постоянно меняться. Но он отказался от фатализма, указав, что причину первобытных учреждений и их изменений следует искать в соотношениях, возникающих между средой и природными способностями ее обитателей к участию в кооперации и солидарном общественном труде. Он пытается найти связь между средой и социальной эволюцией. И находит эту связь.

Географическая среда оказывает влияние на темпы исторического развития человечества. Известно, что благоприятные условия природной среды способствуют развитию производства, а неблагоприятные – тормозят его. Мечников заметил переменное значение природных условий в развитии человечества и разделил географические условия Земли на три зоны: околополярную, жаркую и умеренную. Эти зоны имеют естественную различную ценность для трудовой деятельности, а также для возникновения и развития цивилизаций.

Единственно пригодной для развития цивилизации является умеренная зона, так как основным условием для зарождения исторической жизни и прогресса является потребность к постоянному и напряженному труду, чего нет в жарком климате, где природа вела человека, как ребенка на помочах; суровый северный климат требовал от человека слишком больших усилий для сохранения собственной жизни, чем оказал отрицательное влияние на ранних стадиях развития общества. Закономерно, что именно в зоне с умеренным климатом возникли древнейшие цивилизации. Федоров в своих исследованиях отметил, что мечников применил метод историзма в двух случаях: при разграничении географических областей в определении их переменного внешнего влияния ни историю деятельности человека и рассмотрении цивилизаций как результат экономических отношений, развившихся в соответствующих географических условиях. Такое мнение является осмыслением нового аспекта теории Мечникова.

В развитии проблемы взаимосвязи общества и природы Мечников пошел дальше Бокля и Монтескье, так как указал в концепциях, что географическая среда не является абсолютной доминантой в жизни общества. Этим он близок к взглядам Соловьева, считавшем, что однообразие природных форм ведет к однообразным занятиям населения и, следовательно, к однообразным обычаям, верованиям, нравам, а значит, такая территория рано или поздно станет одним государством.

То есть и Мечников, и Соловьев пришли к одному выводу о том, что производственная деятельность зависит от географиче6ской среды. Значит, природа воздействует на историю опосредованно через производственную деятельность людей.[38, т.7, с.38]

Мечников объясняет историю как поступательный процесс к свободе и равенству, отметая теории исторического круговорота.

Но ему не чужда и диалектика, которая хорошо заметна в работе: «в истории, точно также как и в природе, развитие никогда не идет по прямой линии». Исторические события, как и проявления природы, не составляют хаотического нагромождения событий, как это может показаться на первый взгляд. Наоборот, все эпизоды истории подчинены необходимым законам и взаимосвязаны между собой. Социологические законы мечников считал особыми, несводимыми к законам природы. Историю человечества он разделил на три периода в соответствии с идеей преобладания гидросферы в возникновении и развитии цивилизации.

1. Речной период (древность). Сюда относится история древнейших цивилизаций: Египта, Индии, Месопотамии и Китая.

2. Среднеземноморский или морской период (средние века). Начинается основанием Карфагена и заканчивается началом правления Карла Великого.

3. Океанский период (новое время). Характеризуется выходом цивилизации на побережья океанов, особенно Атлантического.

Позитивным моментом является вера в прогрессивное развитие. В данной периодизации Мечников отражает направленность исторического развития. Такая схема показывает, что исторический процесс представляет собой последовательную смену этапов. Дальнейшее осмысление истории как постоянно изменяющегося процесса привело Мечникова к мысли о единстве исторического процесса, причем не только как связь между отдельными этапами, но и участие разных народов в общем, историческом творчестве. Все народы, несмотря на разный уровень, их развития есть звенья единого исторического движения, смысл которого заключается в свободе, прогрессе. Необходимо отметить, что здесь Мечников выступает в качестве противника изолирования наций и отводит в истории всем народам одинаковую роль. Он истолковывает прогресс в истории как изменения в общественном самосознании, которые…. Заменяют угнетение – свободой и солидарность по принуждению добровольной и сознательной солидарностью.[31, с.107]

Исследователи советского периода приписывают Мечникову попытку создания анархического идеала. Однако, более поздние социологи, доказывают, что это далеко не так. Они рассматривают в данной концепции не заметный вначале нюанс – способ труда, который лежит в основе выделения форм социальной жизни. Например, древние речные цивилизации характеризуются преобладанием деспотического строя, где способом труда выступает рабство; морские цивилизации – олигархическое правление с крепостным способом труда; океанические цивилизации – воплощаются великие принципы Свободы, Равенства и Братства, провозглашенные великой французской революцией, используется система наемного труда. Способы труда зависят от географической среды, а значит, необходимость истории идет не из духа, но из природы, - считает Мечников.

2.3. Теория социального прогресса.

Является ключевым пунктом в геософии Мечникова. Она активно разрабатывалась народниками 70-х годов, теоретиками марксизма и позитивизма.

В философско-исторических концепциях народников идея изменения общественных форм является одной из центральных и рассматривает формы как результат деятельности людей. Сама же деятельность развивается благодаря изменениям человеческих представлений. В основе философии народников и теории прогресса лежит одна формула: «Идеи двигают мир». Но такая субъективно-идеалистическая трактовка не устраивала Мечникова, также как толкование Контом и Спенсером толкование прогресса. Общественный прогресс, по идее Спенсера, должен происходить в рамках буржуазного строя и развитие любого общества должно завершится формированием буржуазных отношений. По содержанию эта концепция была идеалистически-метафизической.

В теории народников Мечников отвергал субъективизм, а в концепции Спенсера – эволюционный характер прогресса, который не допускал ускорения социальных изменений. Если человеческую историю лишить идеи прогресса, то она станет бессмысленной сменой событий, набором случайных явлений, которые нельзя будет объяснить исходя из единого мировоззрения. История, излагающая факты и деяния народов в хронологическом порядке может доставлять необходимый материал для обоснования теории прогресса, но сама теория прогресса относится к компетенции более абстрактной науки – философии истории или социологии. Последняя служит для того, чтобы указать нить Ариадны, посредством которой возможно отыскать путь в лабиринте исторических фактов и событий. Мечников считает, что главной задачей является определить, в чем состоит прогресс, и по какому признаку можно констатировать его участие в истории, не употребляя в дело ни предвзятого мнения, ни субъективного произвола.

В отличие от народников, видевших зависимость прогресса от личного взгляда исследователя, и историка-либерала Соловьева, считавшего прогресс стремлением человека к идеалу, выставленному христианством, Мечников считал прогресс объективным и совсем не связанным с религией процессом. «Вообще прогресс влачил бы в истории слишком ненадежное и проблематическое существование, если бы его единственным фактором являлось бы добрая воля немногих избранников». Такое понимание прогресса свободно от субъективных релятивистских идей.[31, с.30]

Важнейшей проблемой данной теории является вопрос об определяющем источнике развития. Он решает эту проблему, не выходя из рамок географического детерминизма – основной причиной зарождения и развития цивилизаций являются реки. Но условия природные изменяются медленнее общественных. Быстрые темпы изменения общественных условий существуют потому, что в истории незаметный труд миллионов людей изменяет облик общества и природы. В социальной жизни показателем прогресса выступает солидарность, кооперация – специфическая форма связи членов общества, под которой понимается добровольное или вынужденное объединение людей в сообщества для достижения общей цели.

Люди не свободные существа, а связанные с теми географическими условиями, в которых им приходится действовать. Географическая среда может содействовать прогрессу общества, а может и тормозить его. Условия среды и те средства, что находятся в распоряжении общества для организации солидарно-кооперативного труда, определяет характер воздействия среды на общество.

Мечников выделяет три типа солидарности-кооперации:

1. «чисто механическая», принудительная при деспотизме;

2. объединение людей в группы с наименьшей степенью принуждения – феодализм;

3. свободные объединения, безвластье, анархия, которые осуществимы в будущем.

Критерием прогресса является степень свободы. При рассмотрении общественного прогресса на протяжении истории человечества Мечников выводит еще одно доказательство прогресса – «технические усовершенствования». Он акцентирует внимание на огромном значении в жизни общества успехов в технике. Сравнивая современную технику и промышленность с техникой промышленностью предыдущих исторических периодов, необходимо признать гигантский рост власти человека над слепыми силами природы, над пространством и временем.

Мечников разделил единый исторический процесс на периоды и рассмотрел их с точки зрения прогресса. Изначально человечество было свободно (как у Руссо), значит и прогрессивно, так как мерилом прогресса является степень свободы. Говоря о первобытных племенах, Мечников утверждает, что они пользуются полной свободой, что им не известны двусмысленные благодеяния общественных дифференциаций. Также он отвергает концепцию войны, которой пытаются многие исследователи объяснить появление деспотии. Как и декабристы, Мечников считает деспотизм одной из форм рабства.

Делая вывод, можно сказать, что Мечников вышел за рамки теории Спенсера, и пошел дальше, взяв за основу кооперацию и детерминизм.

Плеханов, оценивая теорию прогресса, отметил сущность позиции Мечникова. Она заключается в том, что он ищет источник прогресса, но решает проблему, оставаясь в плену детерминизма. Также Плеханов указывает, что метафизичность теории Мечникова состоит в абсолютизации роли географической среды в развитии общества. Именно эти недостатки позволили считать Мечникова предшественником геософии в России.

Глава 3. Геософия в теориях евразийцев.

3.1. Геософия Н.С. Трубецкого.

В своем труде «Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока», говорит главным образом о том, что киевская Русь не та основа, на которой выросло государство Российское – Россия – Евразия. Киевская Русь рассматривается как сумма княжеств, управляемая князьями варяжских династий. Она расположена в бассейнах трех рек, соединяющих почти сплошной линией Балтику и Черное моря. (географическая сущность – «Путь из Варяг в Греки»).

В то же время на территории нынешней России (Российская Империя и СССР) существовали два государства: Хазарское – в низовьях Волги и Дона, Болгарское – в среднем течении Волги и по Каме. Они существовали вместе с Киевской Русью, но политически и экономически были сильнее ее. При этом господства на евразийской территории никто не мог достичь, так как на пути оседлых государств лежала полоса степи, где хозяйничали воинственные кочевники.

Именно по этим причинам из киевской Руси не могло развиться мощного государства. Поэтому точка зрения о Руси как преемнице киевской Руси становится проблематичной. «Россия есть лишь часть империи Чингисхана», - пишет Трубецкой. Она определяется особыми условиями, отделяющими ее от остальных частей империи. Касаясь народонаселения можно отметить, что население России – Евразии не однородно и принадлежит к разным расам, что почти не влияет на их единство. Между русскими и бурятами различия очень высоки. Но характерно, что между этими крайними точками существует множество промежуточных, переходных форм. В отношении антропологического типа лица и строения тела нет никакой разницы между великорусом и мордвином, но от мордвина нет резкого перехода к вятичу или черемису. По типу Волжско-Камские финны (вятичи, мордва) близко сходны с Волжскими тюрками (татарами, чувашами). Татарский тип постепенно переходит к типу башкир и киргизов, от которых тем же путем можно перейти к типу монголов, калмыков и бурят.

Таким образом, Евразия географическое, антропологическое и культурное целое. Причем, объединение России – Евразии было неизбежно, и сама природа создала все условия для этого.

Передвижения были возможны или по рекам, или по степи. Народ, живущий вдоль той или иной реки, контролирует лишь часть территории, тогда как народ, обитающий в степи, будет контролировать всю территорию, что и осуществил своими походами Чингисхан. Несомненно, вторжение войск Чингисхана было для Руси тяжелейшим потрясением, но позитивный момент тоже был: столкнувшись с мощной государственной системой кочевников, русичи в дальнейшим именно его положили в основу Московского Царства, которое, в свою очередь, легло в основу Российской Империи. Также монгольская система положительно сказалась на политическом и культурном развитии России: прекратились междоусобицы, начался национальный и духовный подъем, появилось осознание русскими себя как единой целостности. Также происходит передел прошлой истории, появляются сказания о богатырях, мелкие удельные князья становятся героями, укрепляется и расширяется православие. Все это символы духовного подъема русского самосознания.

Достоверно известно, что Киевская Русь была втянута в общую финансовую систему монгольской империи. Дань может рассматриваться не как плата побежденного победителю, но как участие в единой системе. Подтверждением этого может служить активное политическое взаимодействие Орды и Московии. В стане Чингисхана постоянно находились русские послы, причем совсем не пленниками или рабами.

Вместе с тем государственная система монголов в целом была неприемлема для Руси в силу ее насильственного введения и тогда была заимствована Византийская государственная система для обрусения и опрославления монгольской идеи государственности. Так свершилось чудо, переродившее монгольскую идею в православно-русскую. А Россия стала «Московским улусом» - одной из провинций монгольской империи. Но благодаря горению русского национально-религиозного чувства произошла переплавка улуса в Царство Московское, где монгольский хан сменился русским царем.

Азиатский уклон сближает Трубецкого с натуралистической морфологией Данилевского, считавшего, что своеобразие России следует искать в ее восточных чертах. Также одинакова у них теория самобытных культурно-исторических типов, чьи специфические черты придают особую социо-культурную динамику развития относящихся к ним стран. Так же как и Данилевский, Трубецкой считает русский кукльтурно-исторический тип более богатым в этническом и духовном отношении, чем европейский или германо-романский. Они верили, что в будущем Россия способна явить миру новую синтетическую культуру, в которой благополучно разрешатся основные социальные конфликты.

Таким образом, представления первого из евразийцев о кровном и духовном родстве России и Азии были связаны с мыслью о том, что евразийская культура именно в Азии «у себя дома». Эта мысль нашла отражение в последующих концепциях, некоторые из которых будут рассмотрены ниже.

3.2. Геософия П. Н. Савицкого.

Несомненно, что истинным евразийцем из всех представителей этого движения был П.Н. Савицкий, геософскую концепцию которого мы попытаемся рассмотреть ниже.

В своей статье «Поворот к Востоку» он сравнивает процессы, происходящие в революционной России и во Франции 1793 г. предвоенная Россия была современным цивилизованным государством западного типа, правда, самым недисциплинированным и беспорядочным из всех существующих государств. Но в ходе войны и революции маска пала и перед нами предстала Россия истинная, Россия двуликая. Одно лицо обращено в Европу, и несет ей новое слово (пролетарскую революцию), другое же обращено на Восток. Если Франция есть часть Европы, то Россия является континентом в себе, в определенном смысле равноправным Европе. Это значит, что на арене мировой истории выступил новый мир, не игравшей доселе руководящей роли культурно-геогррафический мир. В этой статье Савицкий высказал свои предчувствия, которые были развиты им в последующих работах.

Дальнейшее свое исследование он начинает статьей «Миграции культуры», где рассматривает перемещения культур. Он считает, что эволюцию культуры можно рассмотреть с точки зрения географического перемещения ее центров. Например, европейская культура (в измененном за тысячелетия виде) получила свое начало в цивилизациях Месопотамии и Египта. Далее он переводит этот факт на климатогеографический язык и получает, что в этот период культурные сосредоточия оставались в пределах областей со средней годовой температурой от +20 ºС и выше. Далее культурные важнейшие средоточия стали перемещаться на север, вплоть до областей со средней годовой температурой ниже +5 ºС. Здесь Савицкий усматривает, некоторый параллелизм в процессе эволюции органического мира. Он отмечает, что холод является определяющим фактором эволюции. И далее делает вывод, что в будущем, культурные центры будут продвигаться в Россию – Евразию и северную Америку.

В этом состоит уникальность и новизна концепции Савицкого, ее уникальность. Ведь все предыдущие исследователи – Боден, Монтескье, Гердер и даже Мечников, немало уделяли внимания климату, но с негативной стороны. Савицкий же первым рассмотрел этот фактор с позитивной стороны, определив его конструктивное начало – влияние на миграцию культур.

В статье «Россия и мировой рынок» он обращает внимание на значение в процессе обмена вопроса – «По океану или по континенту»?

В качестве господствующих принципов сферы международного и междуобластного обмена – «океаническому» принципу независящего от расстояний сочитания хозяйственно взаимодополняющих стран, противостоит принцип использования континентальных соседств. На основе этой закономерности выявляется огромная роль расстояния от океана и роль географического пейзажа и климатических условий и возможностей. Наиболее характерными являются «карты равных расстояний» - расстояния от морского берега. В Европе нет расстояний больше 600 км, зато в Азии (Кульджа и Русское Семиречье) с расстояниями до 2400 км, да еще от громадных побережий почти никогда не освобождающихся ото льда. Следует понимать, что замерзаемость моря является в общем, строе мировых хозяйственно-географических отношений феноменом в каком-то роде исключительным, знакомым только России, северо-восточной части Швеции и Канаде.

Савицкий не скрывает такую обездоленность России и ее областей, но делает гигантские усилия, чтобы показать пути выхода из этих особенностей. Один из самых интересных Временников носит название «На путях», где действительно указываются пути выхода (морально и умственно) из обездоленности и провинциализма.

Итак, Савицкий приходит к выводу, что из всех европейских стран Россия является страной с наиболее худшими континентальными условиями. К числу признаков такой обездоленности он относит крайне неблагоприятные климатические условия, в которых находится большая часть Евразии – страны с наиболее низкой годовой температурой. Но не открывается ли перед «континентальными» областями возможность – избегая изолированности примитивного натурального хозяйства устранить, хот отчасти, невыгодные последствия континентальности? Путь такого устранения – в расторжении полноты господства принципа «океанического» мирового хозяйства (в пределах континентального мира, конечно), в создании хозяйственного взаимодополнения отдельных, пространственно соприкасающихся друг с другом областей континентального мира, в их развитии, обусловленном взаимной связью. Полное и сознательное понимание сугубой континентальности евразийского мира приводит к необходимости его хозяйственного использования, не прибегая к морской системе хозяйствования.

Таким образом, все вышеперечисленное позволяет перейти к анализу понятия «месторазвитие» и определения «геософия», которые Савицкий сделал в своей работе «Географический обзор России – Евразии».

Итак, Россия – Евразия есть обособленное и целостное «месторазвитие». Что же это такое? Савицкий подходит к этому понятию от ряда ему подобных: месторожденье полезных ископаемых, местоформирование почв, местопроизрастание растительных сообществ, местообитание животных сообществ, месторазвитие человеческих сообществ. Данный ряд указывает на сходные моменты в весьма разных явлениях неорганического и органического мира; тем самым, установление данного ряда служит задаче связи наук.

Как одна из концепций, обращенных к социально-историческому миру, допустимо и необходимо восприятие отдельных его частей, как общежитий широкого порядка, созданных на основе генетических связей между растительными, животными и минеральными царствами с одной стороны, человеком, его бытом, духовным миром – с другой. В общежитиях эти элементы взаимно приспособлены друг к другу и находятся под влиянием внешней среды, под властью земли и неба, и в свою очередь влияют на внешнюю среду.

Взаимное приспособление живых существ друг к другу в тесной связи с внешними географическими условиями создает свой порядок, свою гармонию, свою устойчивость. Такое широкое общежитие живых существ, взаимно приспособленных друг к другу и к окружающей среде, которую приспособили к себе, понимается под выдвигаемой категорией «месторазвитие». То есть, социально-историческая среда и ее территория должны слиться в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт.

В силу закономерностей, присущих лику земли, Савицкий устанавливает типы географической обстановки, к которым приурочено это развитие и так как оно связано с географической обстановкой – устанавливает типы месторазвитий.

Наименьшими месторазвитиями являются двор, деревня, город. Они сливаются в большие месторазвитиями, из которых складывается целая цепь месторазвитий. Например, евразийская степь есть месторазвитие, большее месторазвитие в отношении к составляющем ее месторазвитиям – естественным областям, меньшее месторазвитие в отношении всей России – Евразии. В свою очередь, Россия – Евразия, как большее месторазвитие, не ограничивается степью, но сочетает степь с зоной лесной, пустынной, тундровой, подразумевает взаимодействие их всех с обрамляющими Евразию странами, отмечена определенными общими признаками. Следующий этап: земной шар как месторазвитие человеческого рода.

Но процесс, связывающий социально-историческую среду со средой географической является двусторонним. Категория месторазвития нейтральна в отношении к возможным метафизически-научным разногласиям о том, что логически и причинно-следственно обладает первенством: социально-историческая среда или среда географическая.

Савицкий выводит точные формулы, определяющие Россию – Евразию как обособленного и целостного месторазвития. Он использует принцип широтно-полосовых зон. Три евразийские низменности-равнины (беломорско-кавказская, западно-сибирская и туркестанская) образуют, в совокупности, наибольшую на земном шаре область, не возмущаемого резкостями рельефа развертывания ботанических и почвенных зон под влиянием основных «юго-северных» и «центро-периферических» правильностей.

Заканчивая раскрытие категории «месторазвитие» Савицкий выводит новое понятие – геософия. Соединение географии с историей философии подразумевает наложение на сетку географических признаков сеток признаков исторических, которыми характеризуется Россия Евразия, как особый исторический мир.

черты духовно-психического склада, отличия государственного строя, особенности хозяйственного быта – не образуют ли «параллелизмов» сетке географических различений? Установление и анализ таких «параллелизмов» и является главным предметом геософии, в ее применении к России – Евразии. Причем, эта задача также приложима и к другим странам. Постановке проблемы можно придать общий смысл, общую форму. Не может ли всякий процесс рассматриваться с точки зрения месторазвития? Причем, месторазвитие следует понимать как категорию синтетическую, как понятие, обнимающее одновременно и социально-историческую среду, и занятую ею территорию.

Не присущи ли отдельным месторазвитиям определенные формы культуры независимо от генетической близости и расового смешения народов, населявших и населяющих каждое из них? Нужно заметить, что заимствование и подражание, независимое от генетической близости и расового смешения, также должно быть относимо к началам месторазвития. Если культура есть принадлежность месторазвития, то каждая социальная среда, появляющаяся в пределах данного месторазвития может испытать на себе влияние этого месторазвития и со своей стороны приспособить его к себе и слиться с ним двумя путями: путем непосредственного взаимодействия между названной социальной средой и внешней обстановкой; путем того же взаимодействия, осложненного присутствием культуры, ранее создавшейся в данном месторазвитии.

Следовательно, культурные традиции оказываются как бы вросшими в географический ландшафт, отдельные месторазвития становятся «культурно-устойчивыми», приобретают особый, специально им свойственный культурный тип.

Также возможен еще один стык географии и историософией. Понятие «месторазвитие» необходимо сомкнуть с понятием культурно-исторического типа Н.Я. Данилевского: «формы исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира, как формы человеческого искусства разнообразится по типам». Различают 10 культурно-исторических типов или самобытных цивилизаций: египетский, китайский, халдейский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский и европейский (германо-романский). Каждому из них соответствует месторазвитие. Данный ряд продолжим типом евразийским.

В заключение концепции Савицкий отмечает, что понятие «месторазвитие» не равнозначно утверждению «географического материализма». Так как в последнее имя подходило бы к системе «географического монизма», которая все явления истории человечества и его жизни свела бы к географическим началам. Концепция месторазвития сочетаема с признанием множественности форм человеческой истории и жизни, с выделением, наряду с географическим, самобытного духовного начала жизни. Но такая концепция является лишь одной из возможных концепций сущего. Живым ощущением материального не ослабляется, но усиливается живое чувствование духовных принципов жизни…

Только в свете этих принципов разрозненные факты, устанавливаемые наукой, слагаются в единство. Только в свете этих принципов установима подлинная «связь наук» и достижимо цельное понимание мира.

Течение евразийства было рождено острым чувством потери дома, здесь слились боль утраты родины, беспокойство за будущее России и сознание причастности к ее историческому предназначению. Савицкий же ищет корни жизненности не только в социальной истории Отечества, но и в том географическом мире, ландшафте, в котором данный народ нашел себе приют и который своей разнообразной деятельностью приспособил к собственным нуждам, обустроил по своему образу, складу своей души. Именно поэтому пространственное видение жизни любого народа и государства не устраняет значимости социального начала, духовного богатства. Оно дополняет геософское видение новой координатой, сообщает ему измерение глубины и объемности.

3.3. Геософская концепция Г.В. Вернадского.

Опираясь на учение своего отца, выдающегося философа и естествоиспытателя, Г.В. Вернадский впервые предложил целостную картину влияния биосферы на историю развития русского народа.

Прослеживая историю расселения славян по европейской территории, он отмечает особенность движения русской народности, связывая с восточным положением русских поселений на их первоначальной территории. Откуда делает вывод о том, что колонизация, имеющая направление на Восток, является одним из основных направлений русской колонизации.

Важная особенность России заключается в том, что колонизации новых земель проходила том же континенте, в отличие от стран Запада, имеющих колонии за океаном. Данная специфика имеет принципиальное значение. Возможность освоения колоссального жизненного пространства Сибири давала весьма долговременную перспективу для экстенсивного развития народного хозяйства России и сохранения устойчивости сложившихся к тому времени экономических, политических и социальных институтов.

Кроме того, своеобразие географического распространения русских натолкнуло Вернадского на исследование синхронического аспекта этого процесса. Этапы освоения русскими евразийского материка он сравнивает с кругами на воде, расходящимися от брошенного камня.

Обобщая результаты сравнитнльно-исторического анализа европейской России и Сибири, Вернадский вывел закон соотношения исторического времени и пространства: «Социальные явления для данной местности изменяются во времени и, удаляясь в пространство, мы можем догнать эти убегающие круги… 1000 верст на север или восток от социального центра могут иметь для исследователя такое же значение, как 100 лет вглубь времен».

Вернадский не придает своему закону статуса всеобщего, наоборот, указывает на ограниченность его применения и, тем не менее, видит в его действии одну из главнейших причин своеобразия истории России. Действие закона соотношения времени, и пространства можно наблюдать только при больших размерах последнего. Русская история есть история общества, занимающего огромное пространство. Философия значения этого пространства в историческом процессе есть философия всей русской истории. Применение философских идей к решению конкретно-исторических проблем особенно отчетливо видно на примере типологии путей русской колонизации. Вернадский выделяет три таких типа:

Страницы: 1, 2, 3