Курсовая: Новая Экономическая Политика (НЭП) и индустриализация

Курсовая: Новая Экономическая Политика (НЭП) и индустриализация

Реферат по теме:

" Новая Экономическая Политика (НЭП) и индустриализация"

План реферата:

1. Вступление

3. Индустриализация

1. Вступление

По справедливому замечанию известного американского политолога З.

Бжезинского, для многих советских людей 20-е годы "были лучшими годами той

эры, начало которой возвестила революция 1917 г.", а господствовавшая в те

годы новая экономическая политика (НЭП) стала по этой причине "лаконичным

термином для обозначения периода экспериментирования, гибкости и

умеренности". Вместе с тем, именно через нэп, его идейно-теоретические

принципы и организационно-практические выводы российский большевизм исчерпал

свои реформаторские потенции, а потому и возвращение к ним, предпринятое в

начале эпохи горбачевских экономических и политических реформ, вскоре

повлекло за собой нарастающую поляризацию советского общества по вопросу о

роли и месте КПСС в рыночной системе экономических отношений. Сумеет КПСС,

сохранив себя в качестве главенствующей структуры государственной машины

управления, "вписаться" в рыночную экономику, и тогда перестройка будет иметь

своим результатом своеобразный "рыночный социализм", сочетающий в себе

элементы государственно-монополистического предпринимательства и социального

протекционизма. Выполнит она только первую часть этой исторической задачи, и

тогда создание рыночного механизма перейдет в руки общественно-политических

сил, ориентирующихся на полную приватизацию государственной собственности и

ликвидацию "социалистической перспективы" в лице монопольно-правящей

Коммунистической партии.

Политические и экономические противоречия, которыми ознаменовался период

горбачевских реформ, достаточно серьёзный повод для реконструкции

исторических обстоятельств становления большевистского реформизма и его

ограниченных возможностей, по поводу которых до сих пор сохраняются

определенные иллюзии.

2. Политическая борьба в ходе НЭПа.

Политические решения Х съезда РКП(б) запоздали ровно на столько,

насколько мог быть предотвращен Кронштадт, остановлена "антоновщина" и другие

массовые антибольшевистские восстания конца 1920 - начала 1921 г. Не менее

трагическим в этом запаздывании было и то, что оно прервало наметившийся

было политический компромисс большевиков с революционно-демократическими

партиями России (социал-демократами и социал-революционерами) 0на основе

признания неотложности мер по прекращению гражданской войны и переходу к

мирному восстановлению народного хозяйства. Лозунги несчастных кронштадцев -

"вся власть Советам, а не партиям", " отмена продовольственной разверстки и

свобода торговли" - являлись повторением положений основных программных

документов партий революционной демократии, с которыми большевики не были

согласны, но вынуждены были относиться к ним более или менее терпимо, чтобы

не терять союзников в борьбе с белогвардейцами и иностранными интервентами.

Кронштадт положил конец этой терпимости, пре доставив социал-демократам и

социал-революционерам сомнительную "честь" политического руководства

антибольшевистской вооруженной борьбой, на которую многие из них вовсе не

претендовали.

Совпадение решений Х съезда РКП(б) об отмене продовольственной разверстки и

допущении свободного товарообмена с объективными потребностями развития

крестьянского сельского хозяйства не перечеркивает того обстоятельства, что

именно коммунисты больше всего упорствовали с отменой продовольственной

диктатуры, ибо видели в ней верный способ осуществления своей программы

революционного перехода к социалистическим формам производства и

распределения. "Для рабочей власти это не допустимо, и в борьбе против этого

мы не остановимся ни перед какими жертвами", - говорил Ленин в марте 1920 г.

по поводу предложений о введении натурального налога и легализации свободной

торговли. Х съезд РКП(б) словами того же Ленина признал это упорство

"ошибочным" и противопоставил ему идею постепенного превращения сельского

хозяйства в социалистическое по мере того, как будет создана "материальная

база, техника, применение тракторов и машин в массовом масштабе".

Заявляя о готовности употребить власть для удовлетворения экономических

интересов многомиллионного крестьянства, РКП(б) продолжала "консервировать" в

ее механизме свои преобразовательные замыслы, не скрывая того, что

рассматривает "нэп", выражаясь словами известного большевика Ю. Ларина, "как

наше поражение, как нашу уступку, но отнюдь не как какое-то новое радостное

завоевание, как необходимый и неизбежный шаг, но не как повод к пляске и

танцам".

Но если для РКП(б) реформизм был допустим лишь настолько, насколько он

укреплял ее монополию на власть, то для партий революционной демократии он

являлся и целью, и средством политического руководства массами. для социал-

демократов и социал-революционеров социально-экономическая действительность

страны периода окончания гражданской войны уже являлась преддверием

социализма, в который лишь оставалось войти при помощи правильных

экономических отношений между городом и деревней, предоставления рабочим и

крестьянам права свободно распоряжаться плодами своего труда и, разумеется,

путем создания Советского демократического государства, правовая основа

которого зиждилась бы на единстве социально-политических устремлений

рабочего класса, крестьянства и демократической интеллигенции. Своим

поворотом 1921-го года к реформаторской экономической политике большевики в

очередной раз разрывали органическое единство экономической и политической

демократии. Впервые они сделали это, как известно, в 1917 году, взяв на

вооружение эсеровскую аграрную программу социализации земли, с помощью

которой смогли удержаться у власти и преградить Учредительному собранию.

Блокируя своим новым экономическим курсом политическую демократию,

большевики, независимо от их воли, закладывали глубокие противоречия в

проводимые ими экономические мероприятия, которые, как и в предыдущий период,

были чреваты гражданской войной между народом и Коммунистической партией-

государством.

Руководству РКП(б) стоило немалого труда убедить рядовых коммунистов в

целесообразности нового экономического курса, встретившего на местах

определенное противодействие. Несколько уездных парторганизаций усмотрели в

оживлении частной торговли и в переговорах с иностранными капиталистами о

концессиях "капитуляцию перед буржуазией". Практически во всех пар

торгорганизациях имели место случаи выхода из РКП(б) "за несогласие с НЭПом".

Весьма распространенным было и мнение о тактическом смысле решений Х съезда,

якобы призванных в первую очередь стабилизировать политическую обстановку в

стране; в этой связи совершенно стихийно было пущено в оборот выражение

"экономический Брест", намекающее не только на вынужденный характер уступок

крестьянству, но и на их скорое аннулирование. Работники Наркомпрода мало

считались с разницей между разверсткой и натуральным налогом и ожидали не

ранее, чем осенью, вернуться к политике продовольственной диктатуры.

В связи с нарастанием недовольства со стороны "низов" РКП(б) ее Центральный

Комитет решил созвать в мае 1921г. экстренную Всероссийскую партконференцию.

В своих выступлениях на конференции В.И. Ленин доказывал неизбежность новой

экономической политики, подтвердив, что она вводится не для обмана, а

"всерьез и надолго" возможно, на 5-10 лет. "Конечно, - говорил он, -

приходится отступать, но надо самым серьезным образом, с точки зрения

классовых сил относиться к этому. Усматривать в этом хитрость - значит

подражать обывателям...". Суть же сложившегося соотношения классовых сил,

было таково, что "или крестьянство должно идти с нами на соглашение, и мы

делаем ему экономические уступки, или - борьба".

Накануне Х Всероссийской партконференции В.И. Ленин еще раз уточнил формулу

предпринимаемого "отступления", обозначив ее понятием "госкапитализм". Эта

формула вобрала в себя и концессии, и совершающийся через органы кооперации

товарообмен с крестьянством, и частную торговлю на комиссионных началах, и

аренду мелких государственных предприятий. В написанной в апреле 1921 г.

брошюре "О продовольственном налоге" он признал, что "еще много нужно и

должно пучиться у капиталиста", что " за науку заплатить не жалко, лишь бы

учение шло толком". Прочитавший рукопись брошюры Л.Б. Каменев написал В.И.

Ленину в своем отзыве, что большинству партработников она покажется "чем-то

неслыханным, новым, переворачивающим всю практику", поскольку "весь аппарат

(Губисполкомы, комиссары и пр. и пр.) привык работать как раз в обратном

направлении".

Так оно и происходило: стремление идти на выучку к капиталистам

сопровождалось боязнью капитализма, причем не только рядовыми, но и

ответственными партработниками. Не исключением из правила был и В.И. Ленин. В

конце 1922 г. Политбюро РКП(б) отклонило по его инициативе чрезвычайно

выгодную концессию английского предпринимателя Л. Украта. По сведениям Г.Е.

Зиновьева, "Владимир Ильич выступил против этой концессии не потому, что

условия Украта были плохи, и потому, что в конце концов он себе сказал, он и

мы с ним: лучше бедненькая, серенькая Советская Россия, медленно

восстанавливающаяся, но своя, чем быстро восстановившаяся, но пустившая козла

в огород, такого козла как Украт".

Боязнью капитализма было проникнуто стремление В.И. Ленина и активно

поддерживающих его Л.Д. Троцкого и Л.Б. Красина не допустить демонополизации

внешней торговли, несмотря на то, что деятельность Наркомвнешторга была

крайне расточительной.

По мнению В.И. Ленина, даже частичное открытие границ повлекло бы за собой

"беззащитность русской промышленности и переход к системе свободной

торговли. Против этого мы должны бороться изо всех сил...".

В конце 1921 г. ленинская формула "госкапитализма" обогащается понятием

"перевода госпредприятий на так называемый хозяйственный расчет", то есть, по

его словам, "в значительной степени на коммерческие, капиталистические

основания". Сама постановка вопроса о целесообразности новой формы

хозяйствования и управления достаточно решительна: "Надоела, - пишет он, -

лень, разгильдяйство, мелкая спекуляция, воровство, распущенность. Почему не

"хозяйственность"? Но при всем радикализме этой постановки вопроса в ней

даже отсутствует намек на возможность передачи собственности на средства

производства непосредственно коллективам промышленных предприятий, чтобы они

были заинтересованы покончить с названными Лениным пороками. Не

предусматривала ленинская концепция хозрасчета и возможности заинтересовать

рабочих непосредственным участием в прибылях государственных трестов. Лишь в

июле 1926г. с таким вопросом обратился в Центральный Комитет партии Л.Б.

Каменев, предложив "хотя бы в виде опыта применить новые формы оплаты труда,

с тем, чтобы повысить коллективную заинтересованность рабочих масс в

социалистическом производстве (участие в прибылях). Однако никаких

последствий данная инициатива не имела.

Заявляя о том, что нэп вводится "всерьез и надолго", лидеры большевизма не

упускали возможности подчеркнуть, что все это - "не навсегда". Недаром в

начале 20-х годов Политбюро ЦК обращало особое внимание на правовую

сторону регулирования частнохозяйственных отношений, чтобы иметь против них

наготове соответствующие юридические основания. "Величайшая ошибка думать, -

писал В.И. Ленин в марте 1922 г., - что нэп должен положить конец террору.

Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому". В сентябре 1922 г. на

Политбюро ЦК РКП(б) специально, например, заслушивался вопрос о досрочном

расторжении концессионных соглашений. Было решено иметь в гражданском и

уголовном законодательстве такие статьи, "которые в нужный момент

обосновали бы прекращение концессии".

При таком политическом подходе к развитию частнохозяйственных отношений

трудно было ожидать появления цивилизованных форм государственного и

частнокапиталистического предпринимательства. "Какой уж там государственный

капитализм ?!" - восклицал в своей речи на 11 Всероссийской партконференции

Ю.Х.Лутовинов - известный деятель профдвижения начала 20-х годов. -

"Нарождается, - утверждал он, - предпринимательский, нашими собственными

руками выхоженный, вынянченный капитализм".

Действительно, период формирования государственных хозрасчетных трестов давал

немало примеров сращивания интересов руководства трестов и спекулянтов-

предпринимателей, срывавших немалые барыши с торгово-посреднических услуг

этим трестам, вместо того, чтобы самим заниматься организацией производства и

торговли в их цивилизованных "капиталистических" формах. К 1924 г. частный

капитал держал под своим контролем уже две трети оптово-розничного

товарооборота страны, усугубляя и без того вопиющую бесхозяйственность новых

хозяйственных органов, руководство которых, пришедшее из ликвидированных

главков и центров, научилось осуществлять функции нормированного

распределения товаров, но плохо разбиралось в организации торговли и рынка.

Безо всякого преувеличения можно поэтому было говорить о нарождении элементов

паразитического, спекулятивно-бюрократического капитализма, не имевших ничего

общего с теми образцами государственного капитализма, которые существовали в

развитых капиталистических странах Европы.

В Политическом докладе ЦК на XI съезде РКП(б) весной 1922г. В.И. Ленин

вынужден был признать наличие глубоких расхождений между замыслом и

реальностью государственного капитализма. "Вырывается, - говорил он, - машина

из рук: как будто бы сидит в ней человек, который ею правит, а машина едет

не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то, не то

беззаконное, не то бог знает откуда взятое, не то спекулянты, не то

частнохозяйственные капиталисты, или и те и другие, - но машина едет не

совсем так, а очень часто и совсем не так, как воображает тот, кто сидит у

руля этой машины".

Любопытные замечания насчет причин спекулятивного ажиотажа в экономической

жизни страны высказывал В.И.Ленину Н.А.Рожков (один из лидеров российской

социал-демократии) в письме от 11 мая 1922 г. Он отмечал, что для создания

нормального госкапитализма "нужен какой-то правовой порядок, исключающий

нынешнюю диктатуру или, хотя бы частично ее ограничивающий". "Рабов, ленивых

и лукавых, пиявок, которые бес пользы дела будут сейчас все тот же казённый

тощий кошелёк высасывать, - продолжал он, - Вы может быть и найдете, но

настоящие предприниматели не пойдут без юридических гарантий".

Несмотря на это и подобные ему предупреждения, В.И.Ленин продолжал колебаться

между признанием неотложности мер по созданию нормального госкапитализма (по

поводу которого по его словам "даже Маркс не догадался написать не одного

слова...") и сохранением существующих взаимоотношений между государственным и

частнокапиталистическим укладами "на принципах "кто кого". Еще дальше его шел

в своих теоретических рассуждениях о природе нэпа и государственного

капитализма Н.И. Бухарин. В одной из своих записок В.И. Ленину в июне 1921 г.

он писал, что нэп, это - "социалистическая диктатура, опирающаяся на

социалистические производственные отношения в крупной промышленности и

регулирующая широкую мелкобуржуазную организацию хозяйства (натурально, с

тенденцией в сторону капитализма...). Что касается концессий, то здесь,

конечно, крупный капитализм. Но капитализм этот, поскольку он будет, он

тотчас же будет укреплять и социалистическую фабрику".

Госкапиталистическая перспектива не удовлетворяла и другого видного теоретика

партии - Л.Д.Троцкого, который в своей записке к Ленину от 21 января 1922 г.

отмечал, что "политически, агитационно вопрос стоит ныне так: означает ли

перемена новой политики возвращение наше от социализма к капитализму или же

использование капиталистических форм и методов для социалистического

строительства". Отмечая первое допущение, Троцкий настоятельно просил Ленина

разъяснить, в каком смысле термин "госкапитализм" применим "в отношении к

хозяйству рабочего государства, ставящего себе социалистические цели...".

В конце концов, В.И. Ленин вынужден был сдать свои позиции в этом

немаловажном, с точки зрения программных идей Коммунистической партии,

вопросе. Одно дело - считать нэп особой формой несовершенного пока

госкапитализма, и тогда стратегической задачей партии на обозримое будущее

становилась капитализация государственных и частнохозяйственных структур в их

более или менее приемлемых формах. Другое дело - считать нэп смешением

законченных социалистических и капиталистических хозяйственных форм, при

преобладающей роли первых и подсобной - вторых, ибо тогда стратегической

задачей партии становилось вытеснение частнохозяйственных структур и полное

огосударствление экономических отношений. В статье "О кооперации",

относящейся к последним работам Ленина, была сделана поправка к прежней

концепции нэпа. В.И. Ленин согласился считать государственные предприятия

"последовательно-социалистическими", в отличии от концессий, которые "уже

несомненно были бы в наших условиях чистым типом государственного

капитализма".

В той же статье "О кооперации" В.И. Ленин переменил свою точку зрения и на

кооперативные формы хозяйствования. В органах потребительской, сельско-

хозяйственной и кустарно-промысловой кооперации государственных начал

оказалось больше, чем предпринимательских и капиталистических. В отличие от

дореволюционной кооперации, кооперация начала 20-ых гг. развивалась

преимущественно на заемных у государства материальных и финансовых

средствами под жестким контролем Наркомфина, ВСНХ, Госплана, Наркомзема и

других центральных и местных хозяйственных органов. Во всех отраслевых и

территориальных Союзах кооперации были созданы Коммунистические фракции,

активно влиявшие на процесс расстановки и перемещения руководящих кадров.

Столь мощная "политическая надстройка" над кооперативным движением давала

партии все основания считать кооперацию "своей", поэтому Ленину не оставалось

ничего другого, как несоответствующее ее (кооперации) новым социальным

функциям понятие "госкапиталистическая" снять. Теперь Ленин был по своему

вправе сказать, что "простой рост кооперации для нас тождественен (с

указанным выше "небольшим" исключением) с ростом социализма, и вместе с этим

мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на

социализм".

Этим заявлением Ленин по сути признал возможность строительства социализма в

одной стране, от которой прежде открещивался, как от немарксистской

постановки вопроса. Характерно и то, что в своей оценке развития советской

кооперации Ленин не подчеркнул момента предпочтительности одной из двух

кооперативных связей - вертикальной, основанной на специализации

самостоятельных хозяйственных единиц по производству и сбыту какого-то

одного или нескольких видов продукции (например, молочная, зерновая,

табачная, льняная и т.п. кооперация), или - горизонтальной, основанной на

концентрации земли и средств производства ранее самостоятельных

хозяйственных единиц.

Не подчеркнув этого момента, он не связал своих приемников какими-то

теоретическими обязательствами, поэтому И.В. Сталину было в конце 20-х не так

уж трудно доказать, что принудительная коллективизация есть практическое

выполнение ленинского кооперативного плана.

Поворот РКП(б) в сторону нэпа вызвал во всем мире определенные надежды на

либерализацию советского режима, которые усиленно подогревались

эмигрировавшими из России кадетами, меньшевиками, эсерами. Например, по

мнению редакции меньшевистского "Социалистического Вестника", издававшегося в

Берлине, "кто сказал А, должен сказать Б. Новую, рациональную на подъем

производительных сил рассчитанную экономическую политику нельзя вести

государственным аппаратом и методами, приспособленными к экономической

утопии и приведшими к экономической катастрофе". На очередь дня в Советской

России, по их мнению, выдвинулся вопрос "о демократической ликвидации

большевистского периода русской революции".

Подобные настроения проникали и в ряды РКП(б), в смысле ожидания начала

реформы советского политического строя. Уже на 10 Всероссийской

партконференции известный большевик И.М. Варейкис потребовал у В.И. Ленина

ясного ответа на вопрос: "крестьянство это класс или не класс?" Если, по

мнению Варейкиса, "это - класс, то класс не обманешь, а раз не обманешь

класс, с ним придется заключить соглашение. Стало быть ясно, что если это

класс в целом, то с ним нужно не только строить компромисс, но должны быть

определенные политические отношения, ибо каждый класс неизбежно выделяет

определенные группы, которые будут руководить". Но, вероятно испугавшись

собственной смелости, Варейкис тут же поспешил добавить: "надо поменьше

указывать, что крестьянство - класс".

Для того, чтобы указание В.И. Ленина на невозможность политического

соглашения с крестьянством яснее дошло до сознания делегатов партконференции,

в ее повестку был срочно поставлен "погромный" доклад К. Радека "О роли

социалистов-революционеров и меньшевиков в переживаемый момент". По словам

докладчика, политические уступки крестьянству легализуют деятельность

меньшевиков и эсеров, которые, "оформляя движение мелкобуржуазных масс,

сумеют настолько ослабить Советскую Власть, что она свалится, и тогда придет

черед интервенции". В этой связи Радек призвал покончить с "легкомысленным"

отношением к Красной Армии, к ВЧК и прекратить всякие разговоры о

политических уступках. Что касается меньшевиков и эсеров, - заключил он, - то

в отношении к ним "есть только тактика беспощадной войны".

Если учесть, что руководство партий эсеров и меньшевиков неоднократно до

этого заявляло о своем отрицательном отношении не только к иностранной

военной интервенции, но и к любым другим формам свержения Советской Власти

и, если вспомнить при этом, что именно эсерам принадлежал приоритет в

разработке экономических принципов нэпа, то в большевистской тактике

"беспощадной борьбы" следует всерьез рассматривать только один мотив:

боязнь потерять монополию на власть. В этом случае большевикам не приходилось

рассчитывать на снисхождение со стороны своих политических соперников, даже

из рядов социалистической демократии. Вряд ли наиболее осведомленные из них

могли забыть проклятья В.М. Чернова и Ю.О. Мартова, изложенные в их статьях

по поводу восстания в Кронштадте, чтоб после этого садиться с ними за стол

переговоров об условиях "раздела власти".

Отказ от демократических методов борьбы за политическую власть в

государстве, стремление решать этот вопрос преимущественно террором,

конечно, мало украшал Коммунистическую партию и свидетельствовал о ее

внутренней слабости. Монополия на власть, на средства массовой информации, на

образование и т.п. развращала большевиков вседозволенностью и, как магнит,

притягивала к РКП(б) карьеристские и прямо уголовные элементы,

дискредитирующие ее в глазах населения. Оригинальный метод борьбы с этим злом

предложил ЦК РКП(б) в начале мая 1921г. Г.И. Мясников - ветеран

большевистской партии из числа рабочих-интеллигентов, убийца несостоявшегося

императора великого князя Михаила Романова. По его мнению, образовалась

глубокая пропасть между рядовыми и "начальствующими" коммунистами, которую

нельзя преодолеть, не возрождая демократических принципов организации

Советской Власти в их первоначальном виде, как союзов самих трудящихся в

городе и в деревне. Наряду с этим следовало "отменить смертную казнь,

провозгласить свободу слова и печати которую не видел в мире ещё никто - от

монархистов до анархистов включительно".

По поручению ЦК РКП(б) Мясникову ответил сам В.И. Ленин, отметивший в своем

письме, что "оторванность комячеек от партии" действительно существует и

представляет собой "зло, бедствие, болезнь, лечить которую следует" не

"свободой" (для буржуазии), а мерами пролетарскими и партийными".

Ответ Ленина не удовлетворил Мясникова. "Ещё раз вы замахиваетесь на

буржуазию, а у меня кровь из зубов, и скулы трещат у нас, у рабочих", - так

образно определил он ближайшие последствия ограничения демократических прав и

свобод.

Примерно в то же время в ЦК РКП(б) с записками на счет целесообразности

ослабления режима коммунистической диктатуры обратились Н. Осинский и Т.В.

Сапронов. Н. Осинский поставил вопрос о создании Крестьянского союза, а Т.В.

Сапронов предложил ЦК РКП(б) "поиграть в парламентаризм", допустив "десяток,

другой, а может быть и три десятка бородатых мужиков во ВЦИК". И хотя

предложения Осинского не выходили за рамки культурно-просветительских целей,

ограниченных известными политическими условиями ("признание власти

советов..., признание государственной собственности на землю, борьба с

эксплуатацией чужого труда, обязательства членов союза всемерно стремиться к

общественному объединению и хозяйственной деятельности по крайней мере на

кооперативных началах" и т.д.), а идеи Сапронова вообще граничили с

политическим ерничеством, ни та, ни другая записка практического применения

не получила. "По-моему еще рано", - начертал на записке Н.Осинского В.И.

Ленин.

31 марта 1921 г. Оргбюро ЦК РКП(б) вынесло решение "признать недопустимым и

нецелесообразным легализацию крестьянских союзов" там, где они начали сами

стихийно создаваться. Не менее категоричными, в смысле недопустимости и

нецелесообразности являлись решения ЦК РКП(б) относительно деятельности тех

групп эсеров и меньшевиков, которые заявили о своем разрыве с политикой своих

заграничных Центральных Комитетов и их печатных органов. 6 декабря 1921 г.

Политбюро ЦК РКП(б) отклонило просьбу о легализации меньшинства партии

социалистов-революционеров. 8 декабря 1921г. то же Политбюро постановило

обратить сугубое внимание 1"на искоренение" политического влияния меньшевиков

в промышленных центрах посредством административной высылки и лишения права

"занимать выборные должности, связанные с общением с широкими массами".

Аналогичные меры принимались и по отношению к членам других политических

формирований: к анархистам, эсерам-максималистам и т.п.

Таким образом, введение нэпа ничуть не ограничило политический террор РКП(б)

по отношению к реальной и потенциальной оппозиции, препятствуя тем самым

политическому оформлению стихийного стремления трудящихся города и деревни к

демократическим правам и свободам. Сказав А, то есть допустив известную

экономическую свободу, РКП(б) не намеривалось говорить Б, то есть

ограничивать свои притязания на монополию власти, информации и т.д. "Мы

самоубийством кончать не желаем и поэтому этого не сделаем", - твердо заявлял

по этому поводу В.И. Ленин.

С введением нэпа, но уже по другим причинам, резко усилилось подавление

инакомыслия и в рядах самой Коммунистической партии. Речь идет о сильных

антинэповских настроениях в РКП(б), которые угрожали отходом от нее

уверовавших в идеалы "потребительского коммунизма" определенной части

рабочего класса и мещанства. Так, в мае 1921 г. органами ВЧК была перехвачена

листовка с сообщением об образовании группы 1"активных революционных рабочих

Москвы", которая задалась целью добиваться освобождения трудящихся города и

деревни "как то ига буржуазного, так и от государственного капитализма".

Даже в коммунистической верхушке профессионального движения зрело глухое

недовольство мероприятиями нэпа, которое прорвалось наружу во время 4-го

съезда профсоюзов. 18 мая 1921 г. Коммунистическая фракция съезда

отклонила резолюцию ЦК РКП(б) о роли и задачах профсоюзов на том основании,

что она сводит на нет функции профсоюзов в деле защиты экономических

интересов пролетариата перед лицом нарождающегося капитализма. Председатель

ВЦСПС М.П. Томский чуть не поплатился за эту фронду с ЦК своим партбилетом

(Ленин требовал от ЦК исключения его из партии), но, к счастью для себя,

отделался временным направлением на работу в Туркестан.

Не меньшие опасения руководству РКП(б) должно было внушать и слишком сильное

тяготение части членов партии к нэпу в форме частнопредпринимательской

деятельности, также чреватое отступлением от "чистоты" ее классовых

принципов. В этой связи крайне любопытно постановление Оргбюро ЦК РКП(б) 9

сентября 1921г. о недопустимости участия коммунистов в организации и

деятельности артелей на правах владельцев или арендаторов средств

производства, и совершенно категорически отказывалось в праве участия "в

каких бы то ни было частнохозяйственных организациях, носящих явно выраженный

профессионально-торговый характер". Допускались высокие оклады, тантьемы

(премии с определенного процента оборота капитала), гонорары и другие формы

материального вознаграждения, но только получаемые на государственной службе.

Резолюция Х съезда РКП(б) "О единстве партии", принятая применительно к

донэповскому ещё периоду крайнего обострения фракционной борьбы (дискуссии

о партийном строительстве и о роли и задачах профсоюзов в 1920 г.), теперь,

в условиях нэпа, стала по воле ЦК и самого В.И. Ленина выполнять функцию

сдерживания слишком горячих антинэповских и пронэповских настроений членов

единственной правящей партии. Резолюция запрещала не только "неделовую и

фракционную критику" в адрес партийных органов, но и даже возможность

коллективного выражения мнений на основе определенной политической платформы.

В то же время ЦК РКП(б) получал полномочия исключать из партии и даже

выводить (до очередного съезда партии) из состава Центрального Комитета его

членов "за нарушение дисциплины и допущение фракционности" двумя третями

голосов ЦК и ЦКК. И без того военизированная структура Коммунистической

партии, сложившаяся в годы "военного коммунизма", под воздействием этой

резолюции приобрела четкие формы отношений господства и подчинения,

разделившие партию на узкий начальствующий состав и бесправную массу рядовых

исполнителей. В этих условиях другая важная резолюция Х съезда РКП(б) - "По

вопросам партийного строительства" - была обречена на невыполнение как

раз по тем ее пунктам, которые ставили на очередь дня задачи перехода к так

называемой "рабочей демократии". Под ней подразумевалась "такая

организационная форма при проведении партийной коммунистической политики,

которая обеспечивает всем членам партии, вплоть до наиболее отсталых,

активное участие в ней, в решении всех вопросов, выдвигаемых перед ней, в

решении этих вопросов, а равно и активное участие в партийном строительстве".

Но обсуждение без критики - действие, лишенное какого бы то полезного

эффекта, а проще говоря - сикофантство, разлагавшее РКП(б) с морально-

политической точки зрения.

Именно это слово - "разложение" - употребили в своем заявлении в Исполком

Коминтерна бывшие члены "рабочей оппозиции" в апреле 1922 г. Они писали:

"Наши руководящие центры ведут непримиримую, разлагающую борьбу против

всех, особенно пролетариев, позволяющих себе иметь своё суждение, и за

высказывание его в партийной среде принимают всякие репрессивные меры.

В области профессионального движения та же картина подавления рабочей

самодеятельности, инициативы, борьба с инакомыслием всеми средствами.

Объединенные силы партийной и профессиональной бюрократии, пользуясь своим

положением и властью, игнорируют решения наших съездов о проведении в жизнь

начал рабочей демократии".

На закрытом заседании XI съезда РКП(б), обсуждавшем выводы комиссии съезда

по поводу письма бывшей "рабочей оппозиции" (тогда же названного по

количеству стоявших под ним подписей "Заявлением 22-х"), выяснилось, что

внутрипартийный режим директивного единства не пользуется в партии абсолютной

поддержкой. За резолюцию комиссии съезда, обсуждавшую обращение в Исполком

Коминтерна, проголосовало 1227 делегатов с правом решающего голоса. За

резолюцию Антонова-Овсиенко, предлагавшую коренным образом изменить отношение

к инакомыслящим коммунистам, проголосовало 1215 делегатов. Таким образом, не

хватило лишь нескольких голосов для того, чтобы если не отменить, то, по

крайней мере, смягчить применение резолюции Х съезда "О единстве партии".

Мало кто из тогдашних инакомыслящих (в смысле антибюрократических настроений)

коммунистов осознавал глубокую органическую зависимость между

антидемократическим устройством Советского государства и ограничением

внутрипартийной демократии. Не изменил своего отношения к данному вопросу и

В.И. Ленин. В своих последних статьях и письмах он лишь высказывался за

сохранение "устойчивости" руководящей партийной группы при помощи увеличения

количества голосов ЦК РКП(б) до 50-100 человек, чтобы, по его словам,

"конфликты небольших частей ЦК" не получили "слишком непомерное значение для

всех судеб партии". Столь же "аппаратные" по своему характеру меры

предлагаются В.И. Лениным в отношении борьбы с бюрократизмом. Задуманная им

реорганизация Рабоче-крестьянской Инспекции в орган совместного партийно-

государственного контроля, даже при самом удачном подборе работников, не

идет ни в какое сравнение с преимуществами демократического контроля самого

общества (через парламент, свободу печати и т.д.) над исполнительной

властью.

Проигрывает ленинский проект и по сравнению с проектами демократизации

партийной и государственной власти, появившемся накануне XII съезда РКП(б),

правда в полулегальной форме.

Один из них, вероятно, был написан бывшими "децистами", никак не хотевшими

расстаться с социал-демократическим прошлым Коммунистической партии. Документ

назывался "Современное положение РКП и задачи пролетарского коммунистического

авангарда".

В нем, например, отмечалось, что "без права коллективных выступлений нет

и не может быть критики и дискуссий", что "поддержание единства партии

путем механического давления означает на деле диктатуру определенной группы

и образование в партии нелегальных группировок, т.е. глубочайший подрыв

внутреннего единства, моральное разложение и идейное умертвление".

Далее в этом документе излагались основные принципы радикальной реформы

партии и Советского государства., которые включали в себя:

а) Самостоятельность членов партии (свобода выбора членами партии, свобода

передвижения с места на место, прекращение перебросок и мобилизаций,

ликвидация контрольных комиссий и т.д.);

б) Повсеместное сужение полномочий всех и всяческих узких исполнительных

коллективов, передача их полномочий пленумам комитетов, общим собраниям,

конференциям;

в) Строгое расчленение партийной и советской работы: партийные органы дают

только основные директивы советским фракциям;

г) Центр тяжести работы в партии в партийных должен быть перенесен из

госорганов в самодеятельные организации трудящихся (профсоюзы,

кооперативы, культурно-просветительные кружки и т.д.); необходимо открыть

действительно широкий беспрепятственный доступ беспартийным на все

советский должности, в том числе выборные. (Речь идет о том, чтобы

уничтожить монополию коммунистов на ответственные места, лишить партбилет

значения патента и тем ослабить засорение партии карьеристами и развитие

карьеризма, прислужничества, обывательщины в рядах партии);

д) Отказ от повторения "чистки партии", как приема демагогического, не

достигающего цели - механическая чистка должна быть заменена оздоровлением

атмосферы партии: воссоздание в ней коллективной жизни и партийного мнения".

Замахивается ли В.И. Ленин в своем "Письме к съезду" на подобные изменения

политического строя? Ничуть. А между тем, все о чем говорилось в документе

бывших "децистов", имело определенное место в жизни РКП(б) и Советов даже в

первые месяцы после Октябрьской революции. Единственное, в чем может быть

они друг с другом перекликаются, так это в негативном отношении к

генеральному секретарю ЦК РКП(б) И.В. Сталину (у бывших "децистов" в этой

связи так же упоминаются Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев, вместе со Сталиным

"наиболее способствовавших развитию бюрократизма под прикрытием лицемерных

фраз").

На XII съезде РКП(б) в апреле 1923 г. Г.Е. Зиновьев, выступавший с

Политическим отчетом Центрального комитета, вскользь упомянул об этих

демократических настроениях, подчеркнув их (под бурные аплодисменты

делегатов) следующим заключением: "Если есть хорошие "платформы"

относительно создания других партий, скатертью дорога".

В осенние месяцы 1923г. руководство РКП(б) и Коминтерна находились в

напряженном ожидании развязки германских событий. Состоявшийся 25-27

сентября 1923 г.

Пленум ЦК РКП(б) принял многообещающую резолюцию, в которой говорилось, что

"занять теперь позицию выжидания по отношению к наступающей германской

революции, означало бы перестать быть большевиками, и стать на пути

превращения СССР в буржуазную, мещанскую республику".

Руководству РКП(б) и Коминтерна казалось, что со дня на день начнутся военные

действия Красной Армии на западном направлении. В этом случае нужно было

позаботиться и об укреплении тыла, - тем более, что экономическая и

политическая ситуация в СССР начала обостряться. Из-за несогласованности

действий оперативных органов хозяйственного управления произошел резкий

скачок цен на промышленные товары широкого потребления по отношению к ценам

на продукцию сельского хозяйства. Сорвалась программа финансового

оздоровления экономики: начавший было стабилизироваться советский денежный

знак снова резко упал по отношению к курсу червонца. Заколебался и сам

червонец - новая советская валюта с твердым золотым обеспечением,

выпускаемая Госбанком для кредитования внешней и крупной оптовой торговли

внутри страны. Чтобы не допустить инфляции червонца, Госбанк резко

сократил кредитование государственных трестов и предприятий, оставив многих

из них с зияющими дефицитами оборотных капиталов. Нечем стало платить

зарплату рабочим и служащим, однако попытка гострестов решить свои финансовые

затруднения дальнейшим ростом оптовых цен обернулась совершенно невероятным в

условиях повсеместной нехватки промышленных товаров "кризисом сбыта".

В осенние же месяцы 1923 г. по всей стране происходят ни доселе, ни после

невиданные в Советском Союзе массовые выступления рабочих в защиту своих

экономических интересов. В октябре месяце в стачках приняли участие 165

тыс. рабочих.

Обращает на себя внимание и тот факт, что организаторами стачек в ряде

случаев были члены РКП(б), объединившиеся в нелегальные группы "Рабочее

дело" и "Рабочая правда" в количестве до 200 и более постоянных членов, не

считая сочувствующих. Не случайно одним из пунктов сентябрьского (1923 г.)

Пленума ЦК РКП(б) стал вопрос о деятельности нелегальных группировок в

Партии.

Взгляд Дзержинского на внутрипартийное положение, конечно, скользил по

поверхности аппаратно-бюрократического естества партийного организма,

высвечивая в нем достойные анекдота случаи бюрократического "комчванства".

Назвать проблему такой, какова она на самом деле, означало бы поставить под

удар руководящую партийную группу в лице Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и И.В.

Сталина, захватившую в отсутствие В.И. Ленина контроль за деятельностью

партийно-государственного аппарата, а потому и ставшую ответственной за

неэффективность его работы.

Решиться на критику "тройки" мог только стоящий не ниже по рангу и

авторитету член высшего политического руководства, в меньшей мере с

аппаратными манипуляциями по подбору и расстановке кадров, наделением

должностных полномочий и привилегий и т.п. Не удивительно, что на роль

неформального лидера антибюрократической оппозиции внутри партии история

вознесла члена Политбюро ЦК РКП(б) и председателя Реввоенсовета Советской

республики Л.Д. Троцкого, у которого к тому времени, кроме перечисленных

объективных качеств, были и личные "обиды" на "тройку" ввиду ее стремления

"подмочить" его репутацию.

3, 8, и 10 октября 1923 г. Л.Д. Троцкий направил в адрес ЦК РКП(б) письма,

содержание которых стало сразу же известно в парторганизациях Москвы и

Петрограда. Троцкий, в частности, писал: "Объективные трудности развития

очень велики. Но они не облегчаются, а усугубляются в корне неправильным

партийным режимом. ...Активность партии приглушена. Партия с величайшей

тревогой наблюдает вопиющие противоречия хозяйственной работы со всеми их

последствиями".

Через несколько дней с критикой политики руководящей партийной группы

выступили несколько десятков ответственных партийных и государственных

работников, подписавших коллективную платформу в адрес ЦК РКП(б). Среди них -

Антонов-Овсеенко, Осинский, Преображенский, Пятаков, Сапронов и др. (всего 46

подписей). Они уже прямо указывали на то, что сложившийся в Политбюро стиль

руководства соответствует "режиму фракционной диктатуры", что партия

Страницы: 1, 2