Реферат: Иван III - личность и политика

Реферат: Иван III - личность и политика

РЕФЕРАТ

по истории

на тему:

Личность и политика

(Иван III)

ученицы 10 «В» класса

средней школы № 81

Никитиной Нины.

ПЛАН РЕФЕРАТА:

I. Введение.

II. Биография Ивана III.

1. Детство и юность Ивана III.

2. Первые годы правления Ивана III.

3. Борьба с Казанью.

4. Покорение Новгорода.

5. Женитьба на Софье Палеолог. Семейные дела.

6. Поход «миром» на Великий Новгород. Конец вечевой республики.

7. Стояние на Угре. Конец ордынского ига.

8. Покорение Твери и Вятки.

9. Успехи внешней политики Ивана III.

10. Внутренние преобразования.

III. Личность Ивана III.

IV. Заключение.

Середина XV столетия застала русские земли и княжества в состоянии

политической раздробленности. Существовало несколько сильных политических

центров, к которым тяготели все остальные области; каждый из подобных центров

проводил вполне независимую внутреннюю политику и противостоял всем внешним

врагам. Такими средоточиями власти были Москва, Новгород Великий, уже не раз

битая, но всё ещё могучая Тверь, а также литовская столица – Вильно, которой

подвластна была вся колоссальная русская область, именовавшаяся «Литовской

Русью». За полтора века до этого рассеяние политической власти и силы было

значительно большим: независимые центры, фактически самостоятельные

государства на той же территории можно было исчислять десятками. Политические

игры, междуусобья, внешние войны, экономические и географические факторы

постепенно подчинили слабых сильнейшим (прежде всего Москве и Литве);

сильнейшие же приобрели такое влияние и такую мощь, что могли претендовать на

власть над всей Русью.

Появилась возможность создания единого государства. Выгоды его образования

состояли прежде всего в способности общими силами организовать противостояние

многочисленным внешним неприятелям: татарским ханствам, образовавшимся после

распада Золотой орды, литовцам, ливонским рыцарям и шведам. Помимо этого

оказались бы невозможными внутренние междуусобные войны, а экономическое

развитие было бы облегчено введением единого законодательства, единой

монетной системы и единых систем мер и весов.

Однако окончательное объединение русских земель и княжеств в могучую державу

требовало целого ряда жестоких, кровавых войн, в которых одному из соперников

надлежало сокрушить силы всех остальных. В не меньшей степени необходимы были

внутренние преобразования; в государственной системе каждого из перечисленных

центров продолжали сохраняться полузависимые удельные княжества, а также

города и учреждения, имевшие заметную автономию. Их полное подчинение

центральной власти обеспечивало тому, кто первый сумеет это сделать, крепкие

тылы в борьбе с соседями и увеличение собственной военной мощи. Иными

словами, наибольшие шансы на победу имело отнюдь не государство, обладавшее

наиболее совершенным, наиболее мягким и демократичным законодательством, но

государство, внутреннее единство которого было бы непоколебимым.

Прошло менее полувека. Не стало Новгородской республики и великого княжества

Тверского, литовский рубеж далеко отодвинулся на запад; безоговорочно

победила Москва. Она же подчинила себе Казань и Пермь Великую, отбила шведов

и ливонцев. Невероятное, с трудом представимое усилие создало за эти

несколько десятилетий Московское государство, Россию. До Ивана III,

взошедшего на великокняжеский престол в 1462 г., такого государства еще не

было, да и вряд ли кто-нибудь мог вообразить себе саму возможность его

возникновения в столь короткий срок и в столь впечатляющих границах. Во всей

русской истории нет события или процесса, сравнимых по своему значению с

образованием на рубеже XV – XVI вв. Московского государства. Эти полстолетия

– стержневое время в судьбе русского народа. Крещение Руси при Владимире,

монголо-татарское нашествие, Петровские реформы, Октябрь 1917 г. и победа над

Германией в 1945 г. – все это менее значимо. То, в каких условиях и как шло

становление Московского государства, на пять веков предопределило социальную,

политическую и культурную историю не только русского, но и во многом всех

народов Восточной Европы.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА III.

В 1425 г. в Москве умирал великий князь Василий Дмитриевич. Неспокойно было у

него на сердце. Он оставлял великое княжение своему малолетнему сыну Василию,

хотя и знал, что не смирится с этим его младший брат – князь галицкий и

звенигородский Юрий Дмитриевич. Свои права на престол Юрий обосновывал

словами духовной грамоты (т.е. завещания) Дмитрия Донского: «А по грехом

отъимет Бог сына моего князя Василия, а хто будет под тем сын мои (т.е.

младший брат Василия), тому княж Васильев удел». Мог ли знать великий князь

Дмитрий, составляя в 1380 г. свое завещание, когда его старший сын еще не был

женат, а остальные и вовсе были отроками, что эта неосторожно брошенная фраза

станет искрой, от которой зажжется пламя междоусобной брани.

В начавшейся после смерти Василия Дмитриевича борьбе за власть было все: и

взаимные обвинения, и взаимные наговоры на ханском дворе, и вооруженные

столкновения. Энергичный и опытный Юрий дважды захватывал Москву, но в

середине 30-х годов XV века он умер на великокняжеском престоле в момент

своего триумфа. Однако смута на этом не закончилась. Сыновья Юрия – Василий

Косой и Дмитрий Шемяка – продолжили борьбу.

В такие времена войн смут появился на свет будущий «государь всея Руси».

Поглощенный водоворотом политических событий, лишь скупую фразу обронил

летописец: «Родися великому князю сын Иван генваря 22» (1440 г.). В далёком

Новгороде Великом прозорливый старец Михаил Клопский говорил архиепископу

Евфимию: «Ро­дися у великие княгини... сын Тимофей, дали ему имя (т.е.

крестное, христианское имя.) Иоанн, яко будет наследник отцу своему и хощет

разорение граду нашему, и разорение обычая земли нашея от него будет, злата и

сребра сберет много и станет господарь всей земли Русской». Так и произошло.

Всего пять безмятежных лет было отпущено судьбой княжичу Ивану. Едва-едва

начал он постигать по Псалтири книжную премудрость. Ещё слушал он былины и

сказки, которые рассказывали ему няньки на материнской поло­вине терема,

когда жизнь подхватила его и закружила в своём беспощадном водовороте. 7 июля

1445 г. московские полки были разбиты в битве с татарами у Спасо-Евфимьева

монастыря под Суздалем, а мужественно бившийся великий князь Василий

Васильевич, отец Ивана, попал в плен. В довершение бед вспыхнул пожар,

поглотивший все деревянные строения Москвы. Осиротевшая вели­кокняжеская

семья покидала страшный полы­хающий город...

Василий II возвратился на Русь после внесения огромного выкупа в

сопровождении татарского отряда. Москва бурлила, недовольная поборами и

приходом татар. Часть московского боярства, купцов и монахов строила планы

возведения на престол Дмитрия Шемяки, злейшего врага вели­кого князя. В

феврале 1446 г., взяв с собой сыновей Ивана и Юрия, великий князь отпра­вился

на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, видимо надеясь отсидеться. Узнав об

этом, Дмит­рий Шемяка без труда захватил столицу. Его союзник, князь Иван

Андреевич Можайский, устремился к монастырю. В простых санях привезли

захваченного в плен великого князя в Москву, а тремя днями позже его

ослепили. В то время как с отцом происходили эти трагические события, Иван и

его брат укрывались в монастыре у тайных сторонников свергнутого великого

князя. Забыли о них недруги, а может, и просто не нашли. После отъезда Ивана

Можайского верные люди перевезли княжичей сначала в село Боярово — Юрьевскую

вотчину князей Ряполовских, а потом в Муром. Так уже в шестилетнем возрасте

Ивану пришлось испытать и пережить весть о военной неудаче, пленение отца,

горе матери и бабушки, испуг и смятение сенных боярынь и нянек, тревоги бояр,

неизвестность, страх.

Но уже в Муроме ему была предначертана крупная политическая роль - он стал

символом сопротивления, знаменем, под которое стекались все, кто остался

верен свергнутому Василию Темному. Понимал это и Шемяка, поэтому и приказал

доставить Ивана в Переяславль. Оттуда его привезли к отцу в Углич, в

заточение. Вместе с другими членами семьи Иван Васильевич стал свидетелем

исполнения хитроумного плана своего отца, который, едва приехав в Вологду

(пожалованный ему Шемякой удел), устремился в Кирилло-Белозерский монастырь.

Здесь его освободили от крестного целования (т.е. клятвы верности) недругу.

В Твери у великого князя Бориса Александровича семья изгнанников нашла приют

и поддержку. И опять Иван стал участником большой политической игры. Великий

князь тверской согласился помочь не бескорыстно. Одним из его условий был

брак Ивана Васильевича с тверской княжной Марией. Несмотря на то, что жениху

было шесть лет, а невесте еще меньше, вскоре в величественном Спасо-

Преображенском соборе их обручение совершил епископ тверской Илия.

Пребывание в Твери завершилось отвоеванием Москвы в феврале 1447г. Год назад,

спешно покидая Москву, уезжал в неизвестность испуганный мальчик; теперь же в

столицу вместе с отцом въезжал официальный наследник престола, будущий зять

могущественного тверского князя. Летопись донесла до наших дней описание

личности будуще­го государя: «Князь же великий Василий Василье­вич... обручах

за сына своего большего, за князя Ивана Горбатого тако бо зва его отец».

Трогатель­ная подробность. Слепой отец совсем в духе своего нового состояния

так называл своего первенца.

Иван Васильевич рано оказался в гуще полити­ческой борьбы. Василия Тёмного

неотступно пре­следовала тревога за будущее своей династии. Слишком много он

сам вытерпел и понимал по­этому, что в случае его смерти престол может стать

яблоком раздора не только между наследником и Шемякой, но и между его,

Василия, собственными сыновьями. Лучший выход — провозгласить Ивана великим

князем и соправителем отца. Пусть подданные привыкают видеть в нём своего

повели­теля, пусть младшие братья растут в уверенности, что именно он их

господин и государь по праву; пусть недруги видят, что управление

государством в надёжных руках. Да и сам наследник должен был почувствовать

себя венценосцем и постичь премудрости правления державой. Не в этом ли

заключалась причина его грядущих успехов?

Уже с 1448 г. Иван Васильевич титулуется в летописях великим князем, так же как

и его отец. Задолго до вступления на престол в руках Ивана Васильевича

оказываются многие рычаги власти; он выполняет важные военные и политические

поручения. В 1448 г. он находился во Владимире с войском, прикрывавшим от татар

важное южное направление, а в 1452 г. отправился в свой первый военный поход.

Это был последний поход времён династической борьбы. Шемяка, давно уже

бес­сильный, тревожил мелкими набегами, в случае опасности растворяясь в

необъятных северных просторах. Возглавив поход на Кокшенгу, 12-лет­ний великий

князь должен был изловить недруга. Но Шемяке опять удалось уйти от погони.

Основательно ограбив местное племя кокшаров, московские рати возвращались

домой. Одна за другой вставали перед Иваном величественные картины

непро­ходимых лесов, заснеженных рек, бескрайних земель русского Севера.

В том же году настало время выполнить давнее обещание о породнении

московского и тверского великокняжеских домов. «Того же лета женися князь

великий Иван Васильевич месяца июня 4, в канун Троицыному дню». Год спустя в

Новгороде неожиданно умер Дмитрий Шемяка: «князь Дмитрий Шемяка умре

напрасной смертью в Новгороде и положен в Юрьеве монастыре». Людская молва

утверждала, что его отравили по тайному заданию Василия II. Но как бы то ни

было, перевернулась очередная страница истории, а для Ивана Васильевича

кончилось детство, которое вместило столько драматических событий, сколько

иной человек не переживал за всю жизнь.

С начала 50-х гг. XV в. и до смерти своего отца в 1462 г. Иван Васильевич шаг

за шагом овладевал непростым ремеслом государя. Мало-помалу в его руки

сходились нити управления сложной систе­мой, в самом сердце которой был

стольный град Москва, наиболее сильный, но пока ещё не единственный центр

власти на Руси. От этого времени дошли до наших дней грамоты, запеча­танные

собственной печатью Ивана Васильевича, а на монетах появились имена двух

великих князей — отца и сына. После похода великого князя в 1456 г. на

Новгород Великий в тексте мирного договора, заключённого в местечке Яжелбицы,

права Ивана были официально приравнены к правам его отца. К нему должны были

приезжать новгородцы, чтобы высказывать свои «обиды» и искать «упра­ву».

Появляется у Ивана Васильевича и другая важная обязанность: оберегать

московские земли от непрошеных гостей — татарских отрядов. Трижды — в 1454,

1459 и 1460 гг. — полки, возглавляемые Иваном, выступали навстречу

не­приятелю и заставляли татар отойти, нанося им урон.

15 февраля 1458 г. Ивана Васильевича ожидало радостное событие: у него

родился первенец. Назвали сына Иваном. Раннее рождение наследни­ка давало

уверенность, что усобица не повторится, а «отчинный» (т.е. от отца к сыну)

принцип наследования престола восторжествует.

ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ ИВАНА III

В конце 1461 г. был раскрыт заго­вор в Москве. Его участники хотели

освободить томящегося в неволе серпуховского князя Василия Ярославича и

под­держивали связь с лагерем эмигрантов в Литве — политических противников

Василия II. Заговор­щики были схвачены. В начале 1462 г., в дни Великого

поста, их предали мучительной казни. Кровавые события на фоне великопостных

покаян­ных молитв знаменовали собой смену эпох и посте­пенное наступление

единодержавия. Вскоре, 27 марта 1462 г., в 3 часа ночи великий князь Василий

Васильевич Тёмный умер.

В Москве теперь был новый государь — 22-летний великий князь Иван. Как всегда

в момент перехода власти, оживились внешние про­тивники, словно хотевшие

убедиться в том, крепко ли держит в своих руках бразды правления моло­дой

государь. Новгородцы давно уже не выполняли условий Яжелбицкого договора с

Москвой. Пско­вичи изгнали московского наместника. В Казани у власти был

недружественный Москве хан Ибра­гим. Василий Тёмный, в своей духовной прямо

бла­гословил старшего сына «своей отчиной» — вели­ким княжением. С тех пор

как Батый подчинил Русь, престолами русских князей распоряжался ордынский

повелитель. Теперь же его мнения никто не спрашивал. Вряд ли мог смириться с

этим Ахмат — хан Большой Орды, мечтавший о славе первых покорителей Руси.

Неспокойно было и в самой великокняжеской семье. Сыновья Василия Тёмного,

младшие братья Ивана III, получили по завещанию отца все вместе почти столько

же, сколько унаследовал великий князь, и были недовольны этим. В такой

обстановке молодой государь решил действовать напористо. Уже в 1463 г. к

Москве был присоединён Ярославль. Местные князья в обмен на владения в

Ярославском княжестве получили земли и сёла из рук великого князя. Псков в

Новгород, недовольные властной рукой Москвы легко смогли найти общий язык. В

том же году в псковские пределы вошли немецкие полки. Пско­вичи обратились за

помощью одновременно в Москву и Новгород. Однако новгородцы не спешили помочь

своему «младшему брату». Вели­кий князь же три дня не пускал «на очи»

прибывших псковских послов. Лишь после этого он согласился сменить гнев на

милость. В результате Псков принял наместника из Москвы, а его отношения с

Новгородом резко обострились. Этот эпизод наилучшим образом демонстрирует

приёмы, с помощью которых Иван Васильевич обычно добивался успеха: он

старался сначала разъединить и рассорить противников, а потом заключить с

ними мир поодиночке, добившись при этом выгодных для себя условий. На военные

столкновения великий князь шёл лишь в исклю­чительных случаях, когда были

исчерпаны все другие средства. Уже в первые годы своего правления Иван III

умел вести тонкую дипломатическую игру. В 1464 г. на Русь задумал пойти

надменный Ах­мат — повелитель Большой Орды. Но в решительный момент, когда

татарские полчища были готовы хлынуть на Русь, в тыл им ударили войска

крымского хана Азы-Гирея. Ахмат вынужден был подумать о собственном спасении.

Таков оказался результат соглашения, заранее достигнутого меж­ду Москвой и

Крымом.

БОРЬБА С КАЗАНЬЮ

Неотвратимо надвигался кон­фликт с Казанью. Боевым дейст­виям предшествовала

длитель­ная подготовка. На Руси ещё со времён Василия II жил татарский

царевич Касым, имевший несом­ненные права на престол в Казани. Именно его

Иван Васильевич намеревался утвердить в Казани как своего ставленника. Тем

более что местная знать настойчиво приглашала Касыма занять трон, обещая

поддержку. В 1467 г. состоялся первый поход московских полков на Казань. С

ходу город взять не удалось, а казанские союзники не осме­лились выступить на

стороне осаждавших. В до­вершение всего Касым вскоре скончался.

Ивану Васильевичу срочно пришлось менять свои планы. Почти сразу после

неудачной экспеди­ции татары совершили несколько набегов на русские земли.

Великий князь распорядился укрепить гарнизоны в Галиче, Нижнем Новгороде и

Костроме и занялся подготовкой большого похода на Казань. Были мобилизованы

все слои московского населения и подвластных Москве земель. Отдельные полки

целиком состояли из московских купцов и посадских людей. Братья великого

князя возглавили ополчения своих владений.

Войско делилось на три группировки. Первые две, руководимые воеводами

Константином Беззубцевым и князем Петром Васильевичем Оболен­ским, сходились

под Устюг и Нижний Новгород. Третья рать князя Даниила Васильевича

Ярослав­ского двинулась на Вятку. Согласно замыслу великого князя, основным

силам следовало остано­виться, не дойдя до Казани, тогда как «охочий люди»

(добровольцы) и отряд Даниила Ярослав­ского должны были заставить хана

поверить, что главного удара следует ждать именно с этой стороны. Однако,

когда стали выкликать желающих, почти вся рать Беззубцева вызвалась идти на

Казань. Пограбив окрестности города, эта часть русских полков попала в

трудное положение и вынуждена была с боем пробиваться к Нижнему Новгороду. В

итоге главная цель вновь не была Достигнута.

Но не таков был Иван Васильевич, чтобы смириться с неудачей. В сентябре 1469

г. новая московская рать под командованием брата великого князя — Юрия

Васильевича Дмитровского — вновь подступила к стенам Казани. В походе

участвовала и «судовая» рать (т.е. войско, погруженное на речные суда).

Осадив город и перекрыв доступ воды, русские вынудили хана Ибрагима

капитулировать, «взяли мир на всей своей воле» и добились выдачи «полона» —

соотечественников, томящихся в неволе.

ПОКОРЕНИЕ НОВГОРОДА

Новые тревожные вести пришли из Новгорода Велико­го. К концу 1470 г.

новгородцы, воспользовавшись тем, что Иван Васильевич был поглощён сначала

внутренними проблемами, а потом войной с Ка­занью, перестали платить Москве

пошлины и вновь захватили земли, от которых отступились по договору с

прежними великими князьями. В вече­вой республике всегда была сильна партия,

ориен­тировавшаяся на Литву. В ноябре 1470 г. новго­родцы приняли князем

Михаила Олельковича. В Москве не сомневались, что за его спиной стоял

соперник московского государя на Руси — великий князь литовский и король

польский Казимир IV. Иван Васильевич полагал, что конфликт неизбе­жен. Но он

не был бы самим собой, если бы сразу вступил в вооружённое противостояние. На

про­тяжении нескольких месяцев, вплоть до лета 1471 г., шла активная

дипломатическая подготов­ка. Благодаря усилиям Москвы Псков занял

ан­тиновгородскую позицию.

Главным покровителем вольного города был Казимир ГУ. В феврале 1471 г. его

сын Владислав стал чешским королём, но в борьбе за престол у него появился

могущественный конкурент — венгерский государь Матвей Корвин, которого

поддержали Папа римский и Ливонский орден. Удержаться у власти без помощи

отца Владислав не смог бы. Дальновидный Иван Васильевич почти полгода

выжидал, не начиная боевых действий, пока Польша не втянулась в войну за

чешский престол. Казимир IV не решился воевать на два фронта. Хан Большой

Орды Ахмат тоже не пришёл на помощь Новгороду, опасаясь нападения союзни­ка

Москвы — крымского хана Хаджи-Гирея. Новгород остался один на один с грозной

и могущественной Москвой.

В мае 1471 г. был окончательно разработан план наступления против

Новгородской республики. Решено было нанести удар с трёх сторон, чтобы

заставить неприятеля раздробить силы. «Того же лета... князь велики с братию

и с всею силою поиде к Новгороду Великому, с все стороны воюючи и пленяючи» —

писал об этом летописец. Стояла страшная сушь, и это делало обычно

непроходи­мые болота под Новгородом вполне преодолимыми для великокняжеских

полков. Вся Северо-Восточ­ная Русь, послушная воле великого князя, сходилась

под его знамена. Готовились к походу союзные рати из Твери, Пскова, Вятки,

прибывали полки из владений братьев Ивана Васильевича. В обозе ехал дьяк

Стефан Бородатый, умевший говорить по памяти цитатами из русских лето­писей.

Это «оружие» весьма пригодилось потом при переговорах с новгородцами.

Тремя потоками вошли московские полки в новгородские пределы. На левом фланге

действо­вал 10-тысячный отряд князя Даниила Холмского и воеводы Фёдора

Хромого. На правый фланг был послан полк князя Ивана Стриги Оболенского,

чтобы не допустить притока свежих сил из восточных владений Новгорода. В

центре, во главе самой мощной груп­пировки, выступил сам государь.

Безвозвратно минули времена, когда в 1170 г. «мужи вольные» — новгородцы —

наголову разбили рати московского князя Андрея Боголюбского. Словно тоскуя по

тем временам, на исходе XV в. безвестный новгородский мастер создал икону, на

которой изображена та славная победа. Теперь всё было иначе. 14 июля 1471 г.

40-тысячное войско — всё, что смогли собрать в Новгороде, — сошлось в битве

с отрядом Даниила Холмского и Фёдора Хромого. Как повествует летопись,

«...вскоре побежали новгородцы, гони­мы гневом Божиим... Полки же великого

князя гнались за ними, кололи их и секли». В плену оказались посадники, у

которых был найден текст договора с Казимиром IV. В нём, в частности, были и

такие слова: «А пойдёт князь великий Москов­ский на Великий Новгород, ибо

тебе нашему господину честному королю всести на конь за Великий Новгород

противу великого князя». Государь московский пришёл в ярость. Пленные

новгородцы были без жалости казнены. Прибы­вавшие из Новгорода посольства

тщетно просили унять гнев и начать переговоры.

Только когда в ставку великого князя в Коростынь прибыл архиепископ

Новгородский Феофил, великий князь внял его мольбам, предва­рительно

подвергнув послов унизительной проце­дуре. Вначале новгородцы били челом

московским боярам, те в свою очередь обратились к братьям Ивана Васильевича,

чтобы они упросили самого государя. Правота великого князя доказывалась

ссылками на летописи, которые так хорошо знал дьяк Стефан Бородатый. 11

августа был заключён Коростынский договор. Отныне новгородская внешняя

политика полностью подчинялась воле великого князя. Вечевые грамоты

выдавались теперь от имени московского государя и скрепля­лись его печатью.

Впервые он признавался верхов­ным судьёй в делах дотоле вольного Новгорода.

Эта мастерски проведённая военная кампания и дипломатический успех делали

Ивана Василье­вича подлинным «государем всея Руси». 1 сен­тября 1471 г.

въезжал он в свою столицу с победой под восторженные крики москвичей.

Несколько дней продолжалось ликование. Все чувствовали — победа над

Новгородом поднимает Москву и её государя на ранее недосягаемую высоту. 30

апреля 1472 г. состоялась торжественная закладка нового Успенского собора в

Кремле. Он должен был стать зримым символом московского могущества и единства

Руси.

В июле 1472 г. напомнил о себе хан Ахмат, который всё ещё считал Ивана III

своим «улусни-ком», т.е. подданным. Обманув русские заставы, ждавшие его на

всех дорогах, он внезапно появился под стенами Алексина — небольшой крепости

на границе с Диким Полем. Ахмат осадил и зажёг город. Отважные защитники

предпочли погибнуть, но не сложили оружия. Вновь грозная опасность нависла

над Русью. Только соединение всех русских сил могло остановить ордынцев.

Подошедший к берегам Оки Ахмат увидел вели­чественную картину. Перед ним

простиралась «многыя полкы великого князя, аки море колеблющеся, доспехи же

на них бяху чисты вельми, яко сребро блистающи, и вооружени зело».

Поразмыслив, Ахмат приказал отступать...

ЖЕНИТЬБА НА СОФЬЕ ПАЛЕОЛОГ.

СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА

Первая жена Ивана III, тверская княжна Мария Борисовна, скон­чалась ещё 22

апреля 1467 г.: около полуночи «преставися благоверная и христолюбивая,

добрая и смиренная великая княгиня Марья, дщи великого князя Тверского Бориса

Александровича». Великой княгине было 25 лет. Ходили слухи об ее отравлении.

А 11 февраля 1469 г. в Москву прибыл посол из Рима грек Юрий— от карди­нала

Виссариона. Он приехал к великому кня­зю, чтобы предложить ему жениться на

жившей в изгнании после падения Константинополя племян­нице последнего

византийского императора Кон­стантина XI Софье Палеолог. Для русских

Ви­зантия долгое время была единственным право­славным царством, оплотом

истинной веры. Визан­тийская империя пала под ударами турок, но, породнившись

с династией её последних «василевсов» — императоров, Русь как бы заявляла о

своих правах на наследие Византии, на величественную духовную роль, которую

эта держава когда-то иг­рала в мире. Вскоре в Рим отправился предста­витель

Ивана Ш, итальянец на русской службе Джан Баттиста делла Вольпе (Иван Фрязин,

как его называли в Москве). В июне 1472 г. в соборе Святого Петра в Риме Иван

Фрязин обручился с Софьей от имени московского государя, после чего невеста в

сопровождении пышной свиты отправи­лась на Русь. В октябре того же года

Москва встречала свою будущую государыню. Первым де­лом Софья отстояла

молебен в церкви, а потом в сопровождении митрополита Филиппа отправи­лась в

покои великой княгини Марии Ярославны, где встретилась со своим будущим

мужем. В тот же день в недостроенном ещё Успенском соборе состоялся обряд

венчания. Греческая принцесса стала великой княгиней московской,

владимир­ской и новгородской. Отблеск тысячелетней славы некогда могучей

империи озарил молодую Москву.

У венценосных владык почти не бывает спокой­ных дней. Таков уж жребий

государя. Вскоре после свадьбы Иван III отправился в Ростов к больной матери

и там получил известие о смерти брата Юрия. Всего на год Юрий был моложе

великого князя. Вместе играли они в детстве, вместе делили тяготы мятежного

1446 года.

Вернувшись в Москву, Иван Ш решается на небывалый шаг. В нарушение древнего

обычая он присоединяет все земли умершего Юрия к вели­кому княжению, не

поделившись с братьями. Назревал открытый разрыв. Примирить сыновей сумела в

тот раз мать — Мария Ярославна. По заключённому ими соглашению Андрей Большой

(Углицкий) получал город Романов на Волге, Борис — Вышгород, Андрей Мень­шой —

Тарусу. Дмитров, где княжил покойный Юрий, остался за великим князем. Давно

Иван Васильевич лелеял мысль о том, чтобы добиться увеличения своей власти за

счёт братьев — удельных князей. Ещё незадолго до похода на Новгород он

провозгласил своего сына великим князем. По Коростынскому договору права Ивана

Ивановича были приравнены к правам отца. Это поднимало наследника на небывалую

высоту и исключало претензии братьев Ивана III на престол. И вот теперь был

сделан ещё один шаг, закладывавший основу новых отно­шений между членами

великокняжеской семьи.

В ночь с 4 на 5 апреля 1473 г. Москва была объята пламенем. Сильные пожары,

увы, были делом нередким. В эту ночь отошёл в вечность митрополит Филипп. Его

преемником стал епис­коп Коломенский Геронтий. Ненадолго пережил покойного

владыку Успенский собор, его любимое детище. 20 мая рухнули стены храма, уже

почти достроенного. Великий князь решил сам заняться возведением новой

святыни. По его поручению в Венецию отправился Семён Иванович Толбузин,

который вёл переговоры с искусным каменных, литейных и пушечных дел мастером

Аристотелем Фиораванти. В марте 1475 г. итальянец прибыл в Москву. Он

возглавил строительство Успенского храма, доныне украшающего Соборную площадь

Московского Кремля.

ПОХОД «МИРОМ» НА ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД.

КОНЕЦ ВЕЧЕВОЙ РЕСПУБЛИКИ

Побеждённый, но не подчи­нившийся до конца, Новго­род не мог не беспокоить

ве­ликого князя московского. 21 ноября 1475 г. Иван III прибыл в столицу

вечевой республики «миром». Он всюду принимал дары от жителей, а вместе с

ними и жалобы на произвол властей. «Вятшие люди» — вечевая верхушка во главе

с владыкой Феофилом — устроили пышную встре­чу. Почти два месяца продолжались

пиры и приё­мы. Но и здесь, должно быть, примечал государь, кто из бояр ему

друг, а кто — скрытый «су­противник». 25 ноября представители Славковой и

Микитиной улиц подали ему жалобу на самоуп­равство высших новгородских

чиновников. После судебного разбирательства были схвачены и от­правлены в

Москву посадники Василий Онаньин, Богдан Есипов и ещё несколько человек, все

— лидеры и сторонники «литовской» партии. Не по­могли мольбы архиепископа и

бояр. В феврале 1476 г. великий князь возвратился в Москву.

Звезда Новгорода Великого неумолимо прибли­жалась к закату. Общество вечевой

республики давно уже разделилось на две части. Одни стояли за Москву, другие

с надеждой смотрели в сторону короля Казимира IV. В феврале 1477 г. в Москву

приехали новгородские послы. Приветствуя Ивана Васильевича, они назвали его

не «господином», как обычно, а «государем». По тем временам подобное

обращение выражало полное подчинение. Иван Ш немедленно воспользовался этим

обстоя­тельством. В Новгород отправились бояре Фёдор Хромой, Иван Тучко

Морозов и дьяк Василий Долматов, чтобы осведомиться, какого «государст­ва»

хотят от великого князя новгородцы. Соб­ралось вече, на котором московские

послы изло­жили суть дела. Сторонники «литовской» партии услышали, о чём идёт

речь, и бросили в лицо побывавшему в Москве боярину Василию Ники­форову

обвинения в измене: «Переветник, был ты у великого князя и целовал ему крест

против нас». Василий и ещё несколько активных сторонников Москвы были убиты.

Шесть недель волновался Новгород. Послам было заявлено о желании жить с

Москвой «по старине» (т.е. сохранить новгород­скую вольность). Становилось

ясно, что нового похода не избежать.

Но Иван Ш, по своему обыкновению, не спе­шил. Он понимал, что с каждым днём

новгородцы будут всё более погрязать во взаимных дрязгах и обвинениях, а

число его сторонников станет расти под впечатлением нависшей вооружённой

угрозы. Так и произошло. Когда великий князь выступил из Москвы во главе

объединённых сил, новгородцы не смогли даже собрать полки, чтобы попытаться

отразить нападение. В столице был оставлен молодой великий князь Иван

Иванович. По дороге в ставку то и дело прибывали новгородские посольства в

надежде завязать переговоры, но их даже не допускали к государю. Когда до

Новгорода оставалось не более 30 км, приехал сам архиепис­коп Новгородский

Феофил с боярами. Они назы­вали Ивана Васильевича «государем» и просили

«отложить гнев» на Новгород. Однако, когда дело дошло до переговоров,

оказалось, что послы недостаточно отчётливо представляют себе сложив­шуюся

ситуацию и требуют слишком многого.

Великий князь с войском прошёл по льду озера Ильмень и встал под самыми

стенами города. Московские рати со всех сторон обложили Новго­род. То и дело

подходили подкрепления. Прибыли псковские полки с пушками, братья великого

князя с войском, татары касимовского царевича Данияра. Феофилу, в очередной

раз побывавшему в московском стане, был дан ответ: «Восхощет нам, великим

князем, своим государем, отчина наша Новгород бити челом, и они знают, отчина

наша, как... бити челом». Между тем положение в осаждённом городе заметно

ухудшалось. Не хва­тало продовольствия, начался мор, усилились междуусобные

склоки. Наконец, 7 декабря 1477 г. на прямой вопрос послов, какого

«государства» хочет Иван III в Новгороде, государь московский ответил: «Хотим

государства своего как на Москве, государство наше таково: вечевому колоколу

в отчине нашей в Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство нам своё

держать как у нас на низовской земле». Эти слова прозвучали пригово­ром

новгородской вечевой вольнице. Территория собираемого Москвой государства

увеличилась в несколько раз. Присоединение Новгорода — один из важнейших

итогов деятельности Ивана III, великого князя московского и «всея Руси».

СТОЯНИЕ НА УГРЕ.

КОНЕЦ ОРДЫНСКОГО ИГА

12 августа 1479 г. в Москве был освящён новый собор во имя Ус­пения Божьей

Матери, задуманный и постро­енный как архитектурный образ единого Русского

государства. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою,

светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала в Руси,

опроче (помимо) Владимерскыя церкви...» — восклицал летописец. Тор­жества по

случаю освящения собора продлились до конца августа. Не раз под праздничный гул

коло­колов московский люд собирался в Кремле, чтобы принять участие в

торжественных церковных об­рядах и поглядеть на своих великих князей,

мит­рополита, духовенство и на бояр. Высокий, чуть сутулившийся Иван III

выделялся в нарядной толпе своих родственников и придворных. Не было рядом с

ним только его братьев Бориса и Андрея.

Однако не прошло и месяца с начала празд­неств, как грозное предзнаменование

грядущих бед потрясло столицу. 9 сентября Москва неожиданно загорелась. Пожар

быстро распространялся, под­ступая к стенам Кремля. Все, кто мог, вышли на

борьбу с огнём. Даже великий князь и его сын Иван Молодой тушили пламя.

Многие оробевшие, видя своих великих князей в алых отблесках огня, также

занялись тушением пожара. К утру стихию удалось остановить. По городу ещё

носился горький запах дыма, а по церквам уже начинались ранние службы. Думал

ли тогда уставший великий князь, что в зареве пожара начинается самый трудный

период его княжения, который продлится около года? Именно тогда на кон будет

поставлено всё, чего удалось достичь за десятилетия кропотли­вого

государственного труда.

До Москвы доходили слухи о назревающем заговоре в Новгороде. Иван III вновь

отправился туда «миром». На берегу Волхова он провёл остаток осени и большую

часть зимы. Одним из результатов его пребывания в Новгороде был арест

архиепископа Новгородского Феофила. В январе 1480 г. опального владыку под

конвоем отправили в Москву. Новгородской оппозиции был нанесён ощутимый удар,

однако тучи над великим князем продолжали сгущаться. Впервые за много лет

Ливонский орден напал большими силами на земли Пскова. Из Орды доходили

смутные из­вестия о подготовке нового нашествия на Русь. В самом начале

февраля пришла ещё одна плохая новость — братья Ивана III князья Борис

Волоцкий и Андрей Большой решились на откры­тый мятеж и вышли из повиновения.

Нетрудно было догадаться, что союзников они будут искать в лице великого

князя литовского и короля польского Казимира и, может быть, даже хана Ахмата

— врага, от которого исходила самая страшная опасность для русских земель. В

сложив­шихся условиях московская помощь Пскову сделалась невозможной. Иван Ш

спешно покинул Новгород и выехал в Москву.

Государство, раздираемое внутренними смута­ми, перед лицом внешней агрессии

было обречено. Иван III не мог не понимать этого, и потому первым его

движением было желание уладить конфликт с братьями. Их недовольство было

вызвано плано­мерным наступлением московского государя на принадлежавшие им

удельные права полунеза­висимых властителей, уходившие своими корнями во

времена политической раздробленности. Вели­кий князь был готов идти на

большие уступки, однако не мог перейти грань, за которой начи­налось

возрождение прежней удельной системы, принёсшей на Русь столько бедствий в

прошлом. Начавшиеся переговоры с братьями зашли в тупик. Своей ставкой князья

Борис и Андрей избрали Великие Луки — город на границе с Литвой — и вели

переговоры с Казимиром IV. О совместных действиях против Москвы договорился с

Казимиром и Ахмат.

Весной 1480 г. стало ясно, что достичь соглашения с братьями не удастся. В

эти же дни пришло страшное известие — хан Большой Орды во главе огромного

войска начал медленное продвижение на Русь. Хан не торопился, ожидая

обещанной помощи от Казимира. «Того же лета, — повествует летопись, —

злоименитый царь Ах­мат... поиде на православное христьяньство, на Русь, на

святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все

правосла­вие пленити и самого великого князя, яко же при Батый беше (было)».

Летописец не напрасно вспомнил тут Батыя. Опытный воин и честолюбивый

политик, Ахмат мечтал о полном восстановлении ордынского господства над

Русью.

Ситуация становилась критической. В череде плохих известий отрадным было

одно, пришедшее из Крыма. Туда по указанию великого князя отправился Иван

Иванович Звенец Звенигород­ский, который должен был любой ценой заклю­чить с

воинственным крымским ханом Менгли-Гиреем договор о союзе. Послу была

поставлена задача добиться от хана обещания, что тот в случае вторжения

Ахмата в русские пределы ударит ему в тыл или по крайней мере нападёт на

земли Литвы, отвлекая силы короля. Цель посольства была достигнута.

Заключённый в Крыму договор стал важным достижением московской диплома­тии. В

кольце внешних врагов Московского государства была пробита брешь.

Приближение Ахмата ставило великого князя перед выбором. Можно было

запереться в Москве и ждать врага, надеясь на прочность её стен. В этом

случае огромная территория оказалась бы во власти Ахмата и ничто уже не

смогло бы помешать соединению его сил с литовскими. Был другой вариант —

двинуть русские полки навстречу врагу. Именно так поступил в 1380 г. Дмитрий

Донской. Последовал примеру своего прадеда и Иван Ш.

В начале лета на юг были посланы большие силы под командованием Ивана

Молодого и верного великому князю брата Андрея Меньшого. Русские полки

разворачивались по берегу Оки, тем самым создавая мощный заслон на пути к

Москве. 23 июня в поход выступил сам Иван Ш. В тот же день из Владимира в

Москву была привезена чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, с

заступничеством которой связывали спасение Руси от войск грозного Тамерлана в

1395 г.

В течение августа и сентября Ахмат искал слабое место в русской обороне.

Когда ему стало ясно, что Ока крепко охраняется, он предпринял обходной

манёвр и повёл свои войска к литовской границе, надеясь в районе устья реки

Угры (приток Оки) прорвать линию русских полков. Иван III, озабоченный

неожиданным изменением намере­ний хана, срочно выехал в" Москву «на совет и

думу» с митрополитом и боярами.

Как всё изменилось в его стольном городе! Толпы испуганных людей, пришедших в

Москву «от многих градов» в надежде на защиту её стен, блуждали по улицам.

Страницы: 1, 2