Реферат: Состав и облик российских предпринимателей во второй половине XIX века

Реферат: Состав и облик российских предпринимателей во второй половине XIX века

Кафедра «Гуманитарные и социальные дисциплины»

Реферат по курсу

«История отечественного предпринимательства»

Состав и облик российских предпринимателей во второй половине XIX века

Выполнил: студент гр. БО-101

Ковчегин И.А.

Проверил: Акимов В.В.

1. Введение

Россия сегодня переживает сложное и ответственное время. Отказ от прежних

недостаточно эффективных форм и методов ведения хозяйства и формирование

новых экономических моделей и связей, новых рыночных отношений сопряжены с

громадными усилиями и напряжением. Создание нового – это всегда болезненный

процесс. Избежать многих издержек на этом пути помогает знание мирового и

отечественного опыта.

Ключевой фигурой рыночных отношений был и остается предприниматель, человек,

по определению В. Даля, затевающий новое дело, приступающий к совершению

чего-либо значительного.

Не является ли подобное утверждение преувеличением? Ведь еще сравнительно

недавно у нас предпринимательство ассоциировалось с неравенством,

эксплуатацией и социальной несправедливостью. Что же в действительности

представляет собой предприниматель? Да еще в такой стране, как Россия? Есть

ли у нас исторический опыт в этой области? Все это далеко не праздные

вопросы, имеющие непосредственное практическое значение. От ответа на них во

многом зависит исход начатых преобразований.

Отчасти ответить на поставленные вопросы и призван мой реферат. Я попытаюсь

рассмотреть достаточно сложную и, к сожалению, плохо изученную проблему,

показать значение предпринимательства для судьбы России.

2. Великая реформа и рождение нового предпринимательства

Революция «сверху», проведенная Александром II, удержала имперский корабль на

поверхности, придала ему устойчивость и надежность. Постепенно военная

петровская галера превраща­лась в пароход, оставивший за кормой Крымскую

войну с ее поражениями и человеческими страданиями.

В отличие от предыдущих экономических преобразований, Великая реформа

проводилась «планомерно», с учетом обще­ственного мнения и реалий

экономической практики. Не случай­но в своей речи 18 октября 1858 г.

Александр II подчеркнул, что стране нужен такой вариант реформ, «чтобы дать

крестья­нину немедленно почувствовать, что быт его улучшен; чтобы по­мещик

немедленно успокоился, что интересы его ограждены; чтобы никакая власть ни на

минуту на месте не колебалась бы».

Основу экономической реформы составил Манифест 19 февраля 1861 г. об отмене

крепостного права, выведший мил­лионы подданных страны из зависимого

положения. Меры пря­мого экономического воздействия дополнялись целым рядом

программ общегосударственного характера – реформировани­ем военной, судебной

сфер, учреждением органов местного и городского «самоуправления».

Принципиальной особенностью реформы, отличающей ее от всех предшествующих

преобразо­ваний, стало создание юридических гарантий предпринимателям со

стороны государства.

В новой экономической среде шло формирование торгово-промышленного класса.

Предоставление ему прав и свобод в осуществлении всех видов деятельности

закреплялось в «Поло­жении о пошлинах за право торговли и других промыслов»

1863 и 1865 гг. Согласно российским законам открывать промышлен­ное

предприятие получали право:

а) лица, записанные в купече­ские гильдии и обладавшие торговыми гильдейскими

свидетель­ствами;

б) помещики у себя в имениях либо дворяне в городах при условии записи в одну

из купеческих гильдий;

в) крестьяне «с дозволения начальства»;

г) колонисты в местах их поселения;

д) евреи на общем основании, но исключительно в местностях, определенных для

их постоянного жительства;

е) акционерные компании.

Новые законодательные акты меняли структуру торгово-про­мышленного класса.

Согласно закону от 9 февраля 1865 г. при­обретение прав купечества в полном

объеме становилось доступно всем российским подданным, имевшим

соответствующие капиталы. Число гильдий сокращалось до двух. К первой

отно­силась оптовая торговля (плата за гильдейское свидетельство со­ставляла

565 руб.); ко второй – розничная торговля и фабрич­но-заводская

промышленность (плата за свидетельство колеба­лась от 40 до 120 руб.). Лишь

купив такое свидетельство, можно было, не нарушая закон, заниматься

предпринимательской дея­тельностью. Из обеих гильдий образовывались особые

обще­ства, избиравшие своих старост, на которых возлагалось распре­деление, с

согласия общества, казенных податей и сборов, об­щественных и городских

повинностей.

В 1863 г. в податном законе впервые закреплялось право на свободу

предпринимательства: «Промысловые свидетельства

*, – читаем в законе, – выдаются лицам всех сословий без различия

пола, как русскоподданным, так и иностранцам». Ограничения устанавливались

лишь для ев­реев, государственных служащих и военных. Последние (как солдаты,

так и офицеры) не имели права самостоятельно зани­маться ни промышленной, ни

коммерческой деятельностью, а только через уполномоченных. Не разрешалась она

священни­кам православной церкви, протестантским пастырям, а также их женам и

несовершеннолетним детям. Эти ограничения сохраня­лись вплоть до 1917г.

Положение 1863–1865 гг. до начала XX столетия оставалось основным

законодательным актом, оп­ределявшим права и обязанности предпринимателей, Оно

носи­ло, как отмечало министерство финансов в 1898 г., «следы прежнего

сословного строя с его гильдейской податью и сбора­ми за мещанские промыслы».

Новая юридическая база, подведенная под торгово-промыш­ленный класс, дала

мощный импульс развитию предприниматель­ства. Его состав расширяется за счет

различных социальных групп; так, в 1873г. менее половины московского

первогильдейского купечества составляли те, кто принадлежал к сословию до

реформы; большая его часть приписалась к гильдии уже в поре­форменное время.

Среди них было 10 дворян, 8 бывших кресть­ян и около 60 иностранных

подданных. Среди дворян, получив­ших купеческие свидетельства, – граф А.П.

Бобринский, князь С.М. Голицын, И.С. Мальцев, К. Ф. фон Мекк.

Ярким примером успешного хозяйствования дворянства, «пережившим Великую

реформу», стала деятельность братьев Шиповых, которые вели свои дела в

Московском промышленном районе с середины XIX столетия. Шиловы происходили из

старинного дворянского рода и владели землями в Костромской, Московской и

некоторых других губерниях. Д.П. Шипов дослужился до полковничьего звания, А.П.

Шипов – действительного статского советника, Н.П. Шипов – статского советника.

Пер­воначально братья занимались винными откупами, а с конца 50-х годов

переключили свою энергию на промышленную сферу, став владельцами двух горных

заводов. Они выступили инициа­торами учреждения пароходного общества «Дружина»

и вошли в состав Норской мануфактуры. В 1852 г. в Костроме приступил к работе

крупный механический завод «Братья Н.П. и Д.П. Шиповы» (рис. 2.1),

специализировавшийся на постройке паровых двигателей для пароходов, паровых

стационарных машин, котлов для фаб­рик и заводов, гидравлических прессов,

сверлильных, ткацких и прядильных станков и пр. Завод сооружался по плану

известно­го инженера Вазинского и для своего времени представлял со­бой

значительное предприятие. Численность рабочих достигала 722 человек, они

производили продукции на 570 тыс. руб. Братья Шиповы приняли активное участие в

строительстве са­мой известной частной железной дороги –

Московско-Серги­евской. Предпринимательская деятельность подтолкнула

потом­ственных дворян «окупечиться». А.П. Шипов стал в Кинешме купцом первой

гильдии, а вскоре и председателем Московского отделения Мануфактурного Совета и

Нижегородского ярмароч­ного комитета.

Рисунок 2.1 Механический завод Шиповых. Город Кострома. 60-е годы XIX в.

Расширение состава предпринимателей напрямую было свя­зано с процессом

акционирования, в котором государство по-прежнему играло активную

регулирующую роль. Так, в отноше­нии акционерных компаний как юридических лиц

применялись ограничения. Закон требовал получения особого разрешения на их

деятельность. Уставы обществ обязаны были содержать точно указанный круг

вопросов, входящих в их компетенцию, и утвер­ждаться правительством. Лишь с

разрешения последнего ино­странные акционерные общества могли начать дело в

России, а в некоторых случаях и с дозволения царя. Право «подписи» при

организации такой компании принадлежало министру финансов, отвечавшему до

учреждения в 1905 г. министерства торговли и промышленности за экономические

вопросы. Фактически в лю­бое время без объяснения причин он мог запретить

деятельность того или иного акционерного общества.

К экономическим реформам правительство приступило с со­здания частных

акционерных банков, ликвидировав накануне ре­формы все прежние банковские

учреждения и расчистив тем самым путь для становления новых финансово-кредитных

струк­тур. Особая роль в этом отводилась учрежденному в 1860 г. новому

Государственному банку. Согласно уставу он учреждал­ся для оживления торговых

оборотов и упрочения денежной кредитной системы. С самого начала

Государственный банк предназначался для финансовых и коммерческих операций.

Весь предшествующий опыт убеждал что большинство бед в области российского

банковского дела проистекало из-за зависимости кредитного учреждения от

государственного казначейства. Поэ­тому в устав (параграфы 8 и 9) вводились

статьи, по которым основной и резервный капитал, а также вклады не могли быть

использованы казной. Вся последующая деятельность Государ­ственного банка

показала, что в целом он неплохо справлялся с поставленными задачами – широко

содействовал кредитами развитию приоритетных отраслей промышленности:

металлурги­ческой, машиностроительной, сахарной, текстильной; поддер­живал

частные коммерческие банки. Московский биржевой ко­митет отмечал 26 июля 1879

г.: «Госбанк и ныне, как прежде, зорко наблюдает за потребностями торговли,

оборотов промышленности». В 60–70-х годах один за другим стали возникать

частные коммерческие банки, в первую очередь в Петербурге, а затем в Москве и

других городах. Не менее успешно создание кредитных обществ шло в Прибалтике,

где они работали еще в 50-е годы на «почве обширной местной торг­овли».

Рисунок 2.2 Путиловский завод в конце 90-х годов XIX в.

Реформы в финансово-кредитной сфере опирались на за­падноевропейскую

практику, подтвердившую громадную роль кредита в промышленном развитии

государства. В первые по­реформенные годы в стране была сделана попытка

создать кредитно-финансовое учреждение, подобное французскому ак­ционерному

банку братьев Перейра, который был тесно связан с правительством Наполеона

III. Это финансовое предприятие занималось кредитными операциями и

грюндерством, широко участвовало в железнодорожном строительстве во Франции,

Австрии, Венгрии, Швейцарии, Испании и России. Эти же цели преследовали

первые частные и акционерные банки в нашей стране. Их создание оказало

огромное влияние на экономиче­ское развитие тех лет. Без них были бы

невозможны успешное развитие России, становление новых форм

предприниматель­ства. Одним из пионеров нового дела стал разбогатевший на

винных откупах В. Кокорев, наиболее остро почувствовавший значение банков для

укрепления позиций «третьего сословия» и расширения возможностей

хозяйственной деятельности. В конце 60-х годов по его инициативе создаются

Московский купеческий банк, в 1870 г. – для финансирования промыш­ленных

предприятий – Волжско-Камский банк, ставший вско­ре одним из крупнейших и

авторитетнейших в стране. В те­чение первых шести лет В. Кокорев являлся

председателем правления последнего. И именно в эти годы он активно

финансировал «дельцов-учредителей». Среди учредителей банков, в особенности

московских, преобладали крупнейшие промыш­ленники и коммерсанты,

железнодорожные деятели. В Московском купеческом банке из 90 пайщиков

большинство со­ставляли текстильные фабриканты, кровно заинтересованные в

дешевых кредитах и займах. Заметную роль в его работе играли С.П. Милютин и

Морозовы. Среди учредителей банка были И.Ф. Мамонтов, М.А. Горбов, известные

петербургские банкиры А.Л. Штиглиц, И.Ф. Утин. Не обошли его своим вни­манием

и крупные чиновники Е.И. Ламанский, А.И. Дельвиг, ученые и специалисты в

области банковского дела И.К. Бабст, Ф.В. Чижов, П.С. Гольцев. Не менее

успешно действовали на банковском поприще Гинцбурги, Поляковы, Д.Е.

Бернардаки. Становление новых кредитных организаций было тесней­шим образом

связано с железнодорожным строительством на­чала 60-х годов. Крымская война

продемонстрировала серьез­ное отставание России в этой области, что и явилось

одной из причин ее поражения. Крайне низкие темпы казенного строительства не

позволяли разрешить неотложную народно­хозяйственную задачу – сформировать в

кратчайшие сроки разветвленную железнодорожную сеть. Для решения этой

проблемы правительство разработало программу привлечения частных лиц и

иностранных инвесторов в строительство новых путей сообщения. Резко возросшие

потребности в металле за­ставили государство ввести в действие с 1868 г.

новый льгот­ный тариф, широко открывавший внутренний рынок для ино­странного

металла. Управляющий Государственным банком Е.И. Ламанский отмечал, что лишь

«частная деятельность, при­влечение иностранных капиталов и пособий от

правительства – единственное решение задачи устройства у нас железных дорог».

Для финансирования частного железнодорожного стро­ительства в 1867 г.

правительство организовало специальный кредитный «железнодорожный фонд»,

независимый от госу­дарственных учреждений. Основным источником его

пополне­ния являлись облигационные железнодорожные займы с пра­вительственной

гарантией. Именно из этого фонда брались средства на покупку акций частных

железных дорог, выдачу ссуд и субсидий учредителям и правлениям

железнодорожных обществ, на оплату казенных заказов, на премирование

заво­дов, выпускавших рельсы, паровозы и вагоны. В первые по­реформенные годы

были построены два крупнейших россий­ских машиностроительных завода: в

Петербурге – Путиловский (рис. 2.2) (пущенный Н.И. Путиловым (рис. 2.3) в

минимальные сроки – за 18 дней) и крупнейший завод транспортного

машиностроения в Коломне, построенный А.Е. и Г.Е. Струве. Путиловский завод

обеспечил строящиеся российские дороги рельсами, а Коломенскии – впервые в

стране организовал строительство мо­стов для железнодорожного транспорта, в

больших масштабах наладил производство товарных вагонов и платформ. С 1869 г.

на последнем началось массовое производство паровозов, о масштабах которого

свидетельствует такой факт: в 1879 г. производительность Коломенского завода

почти в 2,5 раза превышала стоимость производства 27 машиностроительных

предприятий Московской губернии.

Рисунок 2.3 Н.И. Путилов

1868–1872 гг. вошли в историю нашей страны как период «концессионной

горячки», вызвавшей форсированное акциони­рование и развитие банковского

дела, ускорившей строительст­во новых путей сообщения и формирование новых

экономиче­ских районов. На этой волне выросло новое поколение

предпри­нимателей, тесно связанных с бюрократией и казенными зака­зами. Это –

дворяне С.Д. Башмаков, К. Ф. фон Мекк и П.Г. фон Дервиз, откупщики и купцы –

П.И. Губонин, С.И. Мамонтов, И.С. Блиох. Все они нажили огромные состояния на

строитель­стве железных дорог. Военный министр Д.Н. Милютин писал по этому

поводу, что «с ведома высших властей и даже по высочай­шей воле раздаются

концессии на железные дороги фаворитам и фавориткам прямо для поправления

финансового положения, для того именно, чтобы несколько миллионов досталось в

виде барышей тем или другим личностям». Министерство путей сооб­щения, писал

в начале 70-х годов в воспоминаниях князь В. Мещерский, «представляло главный

пункт, где тогда сосредоточи­валась вся вакханалия железнодорожной горячки во

всем ее разгаре. Тогда уже произносились имена железнодорожных монтекристо –

вчера нищих, а сегодня миллионеров. Никто не мог понять, почему такие люди,

как Мекк, Дервиз, Губонин, Башмаков и проч., которые не имели, во-первых, ни

гроша денег, а во-вторых, никаких инженерных познаний, брались за концес­сии

как ни в чем не бывало и в два–три года делались миллио­нерами».

Основу механизма сказочного обогащения составляла разни­ца стоимости

концессионной и затратной цены: обычно концес­сии включали такую цену за

версту, что «концессионер» клал себе в карман примерно 50 тыс. руб. с версты, а

500–600 верст концессии давали капитал в 25–30 млн. руб. «О концес­сиях, –

писал известный публицист прошлого века А. Суво­рин, – вздыхали как о манне

стратегия, и... черт знает еще что!»

Особую роль в быстром приращении капиталов играли ка­зенные заказы, связанные

в первую очередь с военными нуж­дами. В период русско-турецкой войны

1877–1878 гг. Воен­ное министерство платило громадные деньги за срочное

же­лезнодорожное строительство. Оно разрешило, например, С.С. Полякову

приобретать за границей за государственный счет подвижной состав и паровозы,

беспошлинно ввозить рельсы и другие необходимые для строительства материалы,

превратив его в одного из самых удачливых железнодорожных дельцов. Начав в

1865 г. с должности подрядчика по поставке рабочей силы и стройматериалов, к

1870 г., 32 лет от роду, он стал учредителем ряда железнодорожных обществ,

прослыл меце­натом и благотворителем, получил звание «коммерции совет­ника» и

орден Святого Станислава 2-й степени. Железнодо­рожные грюндеры пользовались

не только внутренним госу­дарственным кредитом для строительства железных

дорог, но и иностранным, главным образом средствами голландских и немецких

банков.

Рисунок 2.4 Машинисты. Начало XX в.

Появление железнодорожных магнатов – это естественный процесс формирования

нового поколения предпринимателей. Россия переживала период первоначального

накопления капита­ла. Несмотря на издержки, связанные с этим процессом:

мошен­ничество и злоупотребления, о которых много писала тогдашняя пресса,

можно с полным основанием утверждать, что усилиями этой предпринимательской

группы создавалась «кровеносная система» хозяйства – залог дальнейшего

экономического успе­ха. За короткий срок страна покрылась сетью железных

дорог, связавшей в единое целое разрозненные прежде экономические районы

страны. Уже в 1861–1865 гг. было построено более 2 тыс. верст. К 1895 г.

общая протяженность российских же­лезных дорог с 1488 верст, в год реформы,

возросла до 22 093 верст. В результате железнодорожного строительства была

создана коммуникационная сеть в центре страны, тесно связанная с Прибалтикой,

южными и западными районами стра­ны. Большинство новых дорог строилось

непосредственно в ин­тересах промышленности и торговли (Новки – Шуя, Кинешма

– Иваново – Москва – Нижний Новгород), причем круп­нейшие текстильные районы

уже в конце 60-х годов соединя­лись между собой общей сетью железнодорожных

путей. За 16-летний период – с 1861 по 1877 г. – грузооборот желез­ных дорог

увеличился в 25 раз, в то время как оборот речного транспорта лишь на 59%.

Несмотря на менее ощутимый рост, водный транспорт тем не менее начал играть

более заметную роль в хозяйственной жизни страны. Особо успешно он развивался

в Волжском бассейне, где находилась большая часть судов. Из 250 волжских

пароходов 55% принадлежало купцам, происходившим из крестьян-«судовщиков».

Наиболее зажиточные из них: И.С. Колчин, братья Ка­менские, Дегтяревы,

Милютины в 70-е годы владели 5–7 паро­ходами. Свыше 30% всех судов

принадлежало восьми акционер­ным обществам и товариществам. Самыми крупными

являлись общества «Самолет», «Кавказ и Меркурий», «Общество на Вол­ге».

Кризис в волжском судоходстве, разразившийся в эти годы и связанный с

возросшей конкуренцией со стороны железных дорог, а также снижением тарифов

на перевозку грузов, привел к разорению частных судовладельцев и отдельных

компаний. Одновременно с этим он способствовал концентрации средств, усилению

позиций крупных акционеров.

«Концессионная» горячка и форсированное развитие новых путей сообщения ускорили

формирование рыночных институ­тов, сформировали новый слой предпринимателей,

игравших все более заметную роль в хозяйственной жизни страны и представлявших

собой собирательный тип нового делового че­ловека. Различные группы деловых

людей: промышленники и коммерсанты, крупные чиновники и

дворяне-предприниматели, «вчерашние» крестьяне – составляли весьма влиятельную

группу. Этим предпринимателям принадлежит заслуга в обна­родовании интересов

торгово-промышленного сословия. Ее ли­дерами являлись В. Кокорев, Л. Поляков и

И. Вышнеградский. Еще накануне отмены крепостного права В. Кокорев выступил со

статьей «Миллион в тумане», где обосновал позицию пред­принимателей. «Наша

промышленность, – писал он, – рас­ширяется, и ей становится уже тесно

пастбища, реки с берегами для плотин, пристани на судоходных реках и т.д.»

В начале 60-х годов, ясно осознав роль прессы в формирова­нии «позитивного»

общественного мнения, предприниматели на­чали переходить от финансирования

специальных, чисто эконо­мических изданий, имевших узкий круг читателей, к

изданию литературы более универсального характера, рассчитанной на массового

читателя. Так, группа фрондерствующей московской буржуазии: К. Солдатенков,

И. и Н. Мамонтовы, И. Щукин, А. Третьяков, Е. Гучков и другие во главе с В.

Кокоревым – под­держала учреждение И. Аксаковым газеты «День». После ее

за­крытия в 1865 г. В. Кокорев, Т. Морозов, И. Лямин, П. Малютин, К.

Солдатенков выступили с проектом собственной ежедневной газеты «Москва».

Ведущими сотрудниками этой газеты, начав­шей выходить в январе 1867 г., стали

известные общественные деятели и преуспевающие дельцы Ф. Чижов и И. Бабст.

Просуществовавшая до октября 1868 г., «Москва» успела заявить о «третьем

сословии», его нуждах и запросах, способствовала разрешении актуального в то

время тарифного вопроса.

Начавшееся реформирование экономики постепенно разре­шало многовековой вопрос

о «рабочих руках». Впервые в стра­не стал складываться рынок рабочей силы,

создававшийся, с одной стороны, за счет «освобождения» крестьян от земли, а с

другой – через разорение крупным фабричным производ­ством мелкого

производителя-ремесленника. Вольнонаемный рабочий дореформенной эпохи

представлял собой вольноотпу­щенного оброчного крепостного, пользовавшегося

по милости барина известной экономической свободой, но остававшегося по сути

рабом. Новому «свободному» пролетарию в условиях машинного производства для

продажи своих рабочих рук тре­бовались определенная профессиональная

подготовка, дисцип­лина. Новая ситуация диктовала необходимость более четкого

оформления взаимоотношений между работодателем и наем­ным рабочим. После

известных выступлений рабочих Морозовской мануфактуры в 1885 г. был принят

закон, вводивший систему фабричных инспекторов, трудовых договоров о найме на

работу. Ограничивая произвол предпринимателей, закон за­прещал выдавать

заработную плату товаром, занижать оплату сверхурочных работ и т.д. «Массовый

выброс» рабочей силы на рынок труда породил качественно иные социальные

про­блемы. Он увеличил городское население: если в 1863 г. го­родское

население европейской России составляло 10% от общего числа населения, то в

1897 г. – уже около 13%.

Новые экономические веяния активно влияли на состояние и положение

экономических зон России. В старом Уральском промышленном районе произошел

«распад» базовых отраслей экономики. Особенно пострадала казенная

промышленность, рабочие которой бросали заводы и переселялись в другие

гу­бернии. Из Богословского округа Пермской губернии с насе­лением около 10

тыс. душ обоего пола ушло около 3 тыс. взрослых мужчин, т. е. около 3/4 всего

мужского рабочего населения. С Березовского завода за одно лето ушло до 800

лучших рабочих, с Миасских золотых приисков – около 2 тыс. семейств. Уходящие

за бесценок продавали, а иногда просто отдавали даром дома, огороды.

Заработная плата, вы­росшая в несколько раз, не могла вернуть рабочих на

заводы. В результате объемы производства в Уральском регионе зна­чительно

уменьшились, ряд заводов был закрыт, сократились объемы выпускаемой

продукции. Сокращение производства наглядно видно из представленной ниже

табл. 2.1.

Таблица 2.1 Динамика развития производства металла в Уральском регионе (в тыс.

пудов*)

Та же участь постигла и дворянские фабрики, переживавшие кризис с конца XVIII

столетия. Начиная с 30-х годов, например, в Калужской губернии наблюдалось

постепенное сокращение количества суконных фабрик. В 1839 г. из 15 работавших

11 принадлежало дворянам. Через 9 лет – в 1848г. – дворян­ских фабрик

осталось четыре, причем объем продукции, выпу­скаемой купеческой фабрикой

Александрова, во много раз пре­восходил производство всех дворянских

предприятий вместе взятых. В 1861 г. вместо дворянских фабрик возникло

несколь­ко купеческих. Такая же картина отмечалась в Симбирской,

Во­ронежской, Смоленской, Тамбовской, Самарской, Рязанской и других

губерниях. И это при том, что бывшие душевладельцы получили огромные средства

в результате реформы 1861 г. В массе своей дворянство оказалось неспособным

перейти к но­вым хозяйственным порядкам. Оно быстро растратило получен­ные

деньги на заграничных «теплых водах», в праздной жизни «на широкую ногу».

Дворянское оскудение в конечном счете заканчивалось распродажей за

неоплаченные долги «дворянских гнезд». Зазвенел топор «чумазого» в «вишневых

садах». Доволь­но часто «бывшие рабы» становились владельцами не только

по­местий вчерашних хозяев, но и их фабрик.

Кризис, поразивший казенную и дворянскую суконную промышленность, не обошел

стороной и хлопчатобумажную, остававшуюся ведущей отраслью пореформенной

России. Накануне 1861 г. на хлопчатобумажных предприятиях сосредоточивалось

свыше 54% всех рабочих-текстильщиков, выпускавших продук­цию, стоимость

которой составляла 68% от стоимости всей тек­стильной промышленности. Но, в

отличие от кризиса в казенной и дворянской промышленности, причины кризиса

здесь были иными.

Гражданская война 1861–1865 гг. в США (главный постав­щик хлопка на мировой

рынок) приостановила его экспорт и поставила мировую хлопчатобумажную

промышленность на грань разорения. За 1861 – 1864 гг. цены на хлопок-сырец на

главной хлопковой бирже, ливерпульской, определявшей мировые цены, возросли в

4 раза. «Хлопковый кризис» болезненно сказывался в России: средняя цена на

бумажную пряжу в этот период увеличилась втрое, резко уменьшился экспорт

хлопка. Если в 1860 г. были ввезено 2,6 млн. нудив хлопка, то в 1862г. – 0,44

млн. Для выхода из кризисной ситуации русские предприниматели пытались

установить прямые связи с амери­канским рынком. Инициатором этого начинания,

не получивше­го, впрочем, широкого распространения, стал И. Хлудов.

Острый дефицит сырья заставил промышленников обратить­ся к азиатским рынкам.

Текстильные компании начали интенсив­но покупать земельные участки в Средней

Азии, обеспечивая местных жителей высококачественными сортами египетского и

американского хлопка и даже пытаясь наладить орошение. Пи­онером этого

«движения» в Азию стал Т.С. Морозов. В 1879г. его представители начали

раздавать крестьянам Эриванской гу­бернии семена хлопчатника и заключать

договора о покупке бу­дущих урожаев. Вслед за ним двинулась «Большая

Ярославская мануфактура». К началу XX в. она уже владела значительными

плантациями хлопка, 8 хлопкоочистительными заводами, пере­рабатывавшими до 2

млн. пудов хлопка в год. Серьезную под­держку этим деловым начинаниям

оказывали государственные учреждения, и в частности Департамент земледелия.

Но далеко не все компании получили право на ведение дел в Средней Азии.

Товарищество Э. Циндель просило в 1898 г. разрешения приоб­рести небольшой

участок земли для открытия там своего отде­ления. Только через два года

вопрос решился положительно. Та­кое же ходатайство Прохоровской мануфактуры

(рис. 2.5) в 1899 г. во­енный министр, в чьем ведении находилось управление

средне­азиатскими землями, отклонил. И все же отметим значительный прогресс в

обеспечении текстильной промышленности отечест­венным сырьем: к 1910 г.

усилиями частных лиц и государствен­ных органов удалось во многом

ликвидировать зависимость от иностранного хлопка: более 50% хлопка-сырца было

отечествен­ного производства.

Рисунок 2.5 Товарный знак

Ядром российской хлопчатобумажной промышленности оста­вались центральные

губернии: Московская, Владимирская и Ко­стромская. На их долю приходилось

более 50% производимой пряжи и 66% ткани. Этот вид производства стал ядром

нацио­нальной экономики. Удельный вес иностранных капиталов в тек­стильной

промышленности был невысок. В 1912 г. иностранцам принадлежало лишь 19%

основного капитала хлопчатобумажной промышленности. Последние в основном

концентрировались в Петербурге, где им принадлежали Невская ниточная, Невская

бумагопрядильная, Новая бумагопрядильная мануфактуры. С 70-х годов

текстильные фабриканты для привлечения дополнитель­ных средств встали на путь

акционирования. На первых порах основными формами акционирования стали

товарищества и тор­говые дома. Но в конце XIX в. они начали создавать

монопо­лии – тресты и концерны. Один из наиболее ярких примеров перерастания

«семейных фирм» в крупные монополистические объединения дали Рябушинские.

В 1887 г. калужские крестьяне Рябушинские основали в Тверской губернии

текстильное производство. В 1900 г. они выкупили контрольный пакет акций

Харьковского поземельного банка и в том же году в Москве учредили банкирскую

контору, преобразованную в 1912 г. в Московский народный банк. Тогда же

вместе с Третьяковыми братья Рябушинские создали Россий­ское общество

льнопромышленников (РАЛО). В годы первой ми­ровой войны они основали

Московское военно-промышленное товарищество, а в 1915г. начали строительство

автомобильного завода в Москве – «АМО». В 1917г. финансовая группа

Рябушинских вторглась в нефтяную промышленность, вложив 2 млн. рублей в

товарищество Нобеля.

Не менее успешно в пореформенное время развивались от­расли народного

хозяйства, связанные с новыми видами топли­ва – углем и нефтью.

Железнодорожное строительство вызва­ло «угольный» ажиотаж на юге России: в

70-е годы в Донбассе началось мощное строительство новых шахт, многочисленных

горнопромышленных предприятий, которое привело к созданию большого числа

компаний. За 10 лет – с 1870 по 1880г. – добыча угля и антрацита здесь

возросла в 5,5 раз, составив 42,5% общероссийской добычи угля. Появились

реальные усло­вия для расширения и обновления металлургической базы. На смену

промышленному Уралу приходит Донецкий регион (табл. 2.2). В До­нецком

бассейне, где до 1887 г. действовало лишь 2 железоделательных завода Юза и

Пастухова, с конца десятилетия нача­лось массовое строительство новых

чугуноплавильных предприятий – Александровского, Каменского, Дружковского,

Петров­ского, Таганрогского и др. Рядом с этими гигантами, выполняв­шими

государственные заказы для железнодорожного строи­тельства, со временем стали

появляться более мелкие, специа­лизированные предприятия – механические,

производящие тру­бы, прокат и т.д.

Таблица 2.2 Динамика роста производства металла в Донецком регионе (в пудах*)

В 80-е годы на смену железнодорожным королям пришли капиталисты тяжелой

индустрии. Предпринимательские силы горнопромышленного Юга России

формировались из различных групп. На первых порах определяющее значение имели

помещи­ки – И.Г. Иловайский, В.П. Рутченков, П.А. Карпов, на землях которых и

велось строительство первых шахт. К середине 70-х годов ряды

горнопромышленников начали пополняться за счет купечества (А.К. Алчевский,

Н.Л. Успенский, А.И. Уманский), а также разбогатевших железнодорожных и

финансовых дельцов типа С.С. Полякова. К началу XX в. горные инженеры,

участво­вавшие в создании горной промышленности в качестве управля­ющих и

техников: Н.С. Авдаков, А.Н. Завадский, А.В. Миненков, А. Ауэрбах, П. Горлов

и др., превратились в крупнейших вла­дельцев шахт. Среди горнопромышленников

западной части Донбасса встречались и разбогатевшие крестьяне, например

Древацкий.

Своим стремительным ростом южная горнозаводская про­мышленность во многом

обязана иностранному капиталу. Только два – Сулинский завод Пастухова и

Александровский завод Брянского общества – были созданы отечественными

предпри­нимателями. Все остальные принадлежали целиком или на паях

иностранцам – бельгийцам, французам, англичанам. Основной капитал иностранных

акционерных предприятий в металлургиче­ской и каменноугольной промышленности

в 1897г. оценивался более чем в 167 млн. руб., а весь их капитал

(облигационный, запасной, резервный и пр.) – свыше 223 млн. руб. Особенно

усиленный приток иностранных инвестиций начался после ус­пешного проведения

правительством денежной реформы, обес­печившей устойчивость рубля во второй

половине 90-х годов. В 1896 г. правительственный орган «Вестник финансов»

писал: «Южнорусская железоделательная промышленность в настоя­щее время

переживает самый горячий момент своего развития. Капиталы, затрачиваемые в

это дело, с каждым годом прибыва­ют; заводы с громадным производством растут

с такой быстро­той, которая мало свойственна нашей отечественной

предприим­чивости... Там, где 3 – 4 года назад не помышляли о какой-либо

промышленной деятельности, теперь выстроили заводы с домен­ными печами,

производительность которых достигает 10 000 пудов в сутки на каждую».

Рисунок 2.6 Рекламный листок

С 90-х годов бурный рост переживала нефтяная промышлен­ность, где успешно

внедрялись новые способы добычи, транс­портировки, хранения, переработки

нефти и нефтепродуктов. Крупнейшей нефтепромышленной компанией являлось

«Товари­щество нефтяного производства братьев Нобель» («Бранобель»), Начав

свою деятельность в конце 70-х годов, компания с первых дней создавалась как

комплекс, объединявший все основные от­расли нефтяного производства – добычу

и переработку, транс­портировку, хранение и сбыт. Основу хозяйственного

успеха фирмы, превратившейся в первую среди не только российских, но и

зарубежных нефтяных компаний, составило использование самых прогрессивных

методов и форм организации производст­ва: прокладка нефтепроводов на

промыслах, строительство неф­теналивных судов, вагонов-цистерн для перевозки

нефти и неф­тепродуктов (братья Нобель построили первый в мире тепло­ход). К

началу XX в. «Бранобель» превратился в главного российского производителя

нефтепродуктов, вытеснив иностран­ных конкурентов с внутреннего рынка и

существенно потеснив их и на европейском

В «золотое» десятилетие России – 90-е годы – именно пред­приниматели в сфере

тяжелой индустрии ускорили экономиче­ское развитие страны. На заграничных

рынках акции новых рос­сийских гигантов, приносившие огромные дивиденды, от

кото­рых давно отвыкли иностранные капиталисты, стояли очень вы­соко.

Достаточно было прибавить к названию фирмы слово «днепровский» или

«донецкий», чтобы быстро их продать. «Про­мышленность и торговля Юга так

растет, – отмечал «Вестник финансов» в 1897 г., – что ни железные дороги, ни

южные порты не успевают удовлетворять требованиям промышленности и торговли».

Предпринимательская активность на юге России оказала су­щественное влияние на

деловую активность дворян в этом районе. Почти 90% фабрик и заводов

«благородных» хозяев располагалось в сельской местности. В массе своей это

были мелкие и средние предприятия свеклосахарной, винокуренной

промышленности, цементные и кирпичные заводы. Располо­женные в зоне «боевых

действий» королей тяжелой индуст­рии, эти предприятия, а также земли

становились объектом злоупотреблений со стороны крупных государственных

чинов­ников и средством их сверхобогащения. Так, участниками ма­хинаций при

учреждении ряда крупных предприятий Юга ста­ли высшие сановники: генерал-

адъютант князь В.И. Васильчиков, князь В.В. Тенишев и др. Представители

дворянской вер­хушки пользовались максимальной поддержкой со стороны

правительства: преимущества давались в первую очередь тем обществам, где

знать имела акции и паи. За привилегиями, данными, например, Дж. Юзу (рис.

2.7), стоял «сиятельный» предприни­матель князь С.В. Кочубей, помещик

Полтавской губернии. Его связи в правительственных кругах и придворных сферах

по­зволили обществу получить целый ряд льгот и ссуд. На рубеже веков в новых

экономических районах появились крупные дво­рянские предприниматели:

сахарозаводчики и угледобытчики Иловайские, Карповы, Рутченковы, Булацель и

др.

Рисунок 2.7 Джон Юз

Вслед за «титулованными» особами предпринимательской «горячкой» заболело

«служилое» дворянство, составлявшее ос­нову бюрократического аппарата царской

России. С конца XIX в. и особенно с начала XX в. участились случаи перехода

крупных чиновников в правления частных обществ. В.Э. Картавцев, покинув пост

руководителя Дворянского банка, сделался членом правлений ряда акционерных

обществ. Так же поступил директор Горного департамента А.К. Сальковский.

Переходя на новую руководящую работу, они обеспечивали прочную связь между

государственной машиной и частнокапиталистическим производством, помогая

последнему получать выгодные заказы, подряды концессии и т.п. Злоупотребления

в министерских ка­бинетах приобрели такой размах, что привлекли внимание III

от­деления. В 1876 г. оно располагало сведениями, что управляю­щий канцелярией

министерства финансов Кобеко, «по общему уверению, берет и даже вымогает

взятки самым беззастенчивым образом». За утверждение условий субсидирования

«Общества Черноморского пароходства», например, он получил 100 тыс. руб. Не без

его помощи правление Брестско-Киевской желез­ной дороги добилось субсидии в 5

млн. руб.

Общественные деятели также активно участвовали в дележе государственного пирога.

Страницы: 1, 2