    Министерство Юстиции РФ
    Российская Правовая Академия
    Кафедра уголовного права и криминологии
    Научная работа по криминологии
    Национал экстремизм как одно из проявлений социальной
    болезни общества.
    Студента второго курса,
    второй группы, очной
    формы обучения
    Ягубяна А. В.
    Научный руководитель
    Заслуженный юрист РФ,
    Доктор юридических наук,
    Профессор Иншаков С. М.
    Москва 2002
    Введение

В настоящее время действует множество экстремистских организаций, одни из них сепаратистского толка, как, например баскская организация ЕТА или ирландская ИРА, другие организации левого толка, как например греческая группировка “17 Ноября”, недавно возрожденная итальянская организация “Red Brigads”, но существуют и другие не менее опасные, а может быть и более, если рассматривать их через призму исторических явлений и процессов. Одной из таких организаций является, стремительно распространившаяся по всему миру, молодежное течение Skinhead, в основу которой положена идеология нацизма. Именно эти, на первый взгляд не вызывающие большого опасения группировки сосредотачивают в себе огромный потенциал для будущей внезапной агрессии. Именно они являются одним из катализирующих элементов, дающих процессы тяжело обратимые, вызывающие ужасные последствия для всего человечества. Чем же страшен этот феномен и почему следует его так тщательно изучать? Вторая Мировая Война воочию показала нам как идеология, основанная на мистицизме и на научных трудах, почти в мгновение может поглотить целую страну, при этом вызвав необычайный резонанс в сердцах многих потомков. Наши историки целомудренно облачают живую фантастику нацисткой Германии в одежду механических объяснений. Но как же так? Разве Германия в дни зарождения нацизма не была страной точных наук? Разве не повсюду в мире уважали германскую методику и логику, научную строгость и честность? И вот именно в этой стране, именно в этой среде свинцового картезианского позитивизма1[i] , ничтожный крохотный очаг вызывает общую эпидемию безумия. Несвязные, “безумные” доктрины стремительно распространяются. В стране Эйнштейна и Планка появляется “арийская” физика! На родине Гумбольдта и Геккеля создают “расовые” науки и говорят о расах! И все это выливается в величайшую катастрофу ХХ века – II Мировую Войну. Поэтому чрезвычайно важно понять кто такие фашисты, или точнее неофашисты – скинхеды, дабы предотвратить вероятность новых расово-националистических эпидемий. Цель моей научной работы выявить специфику скинхедовского движения в России, понять, что в действительности стоит за агрессией бритоголовых молодчиков и по возможности обрисовать основные направления борьбы с этим явлением. В ходе научной работы было проведено исследование, целью которого было уяснить, являются ли российские скинхеды приверженцами жестких неонацистских взглядов, либо в большей своей массе это пьяные подростки, сублимирующие в агрессию свои недостатки. Чтобы ответить на эти и многие другие вопросы необходимо разобраться в процессе становления скинхедовского движения, чему и посвящена первая глава моей научной работы. История образования скинхед

Самые первые скинхеды появились в Англии в 1968–1969 гг. С сегодняшним образом скинхеда – хулиганствующего молодчика, тупого расиста, фашиста и антисемита – они не имели ничего общего. Скорее наоборот. Скинхеды “первой волны” были субкультурой рабочих районов Британии, которая возникла как молодежная классовая культура протеста против официальной буржуазной культуры и против контркультуры 60-х гг. Подростки из рабочих районов рассматривали британскую контркультуру как “выпендреж” “маменькиных сынков” из семей “среднего класса” и из богатых семей – развлечение состоятельных бездельников, делающих вид, что они выступают против буржуазного общества. Такое представление о британской контркультуре было, скажем прямо, близко к истине. В США в 60-е годы дети “среднего класса” сотнями тысяч уходили из дома и бросали университеты, чтобы стать хиппи, жить в сельских коммунах и зарабатывать на жизнь своим трудом (пусть и странным: плетением “фенечек”, росписью платков и т. п. ). В США молодежь десятками тысяч шла под полицейские дубинки и водометы, наполняла собой тюрьмы в борьбе за прекращение расовой дискриминации, за гражданские права и против войны во Вьетнаме. Во Франции и Италии молодые дрались на баррикадах, в Мексике и Греции десятками гибли под пулями армии и полиции, в Испании и ФРГ уходили в “городские партизаны” (а в странах “третьего мира” – в сельские). Но в старой доброй Англии весь молодежный протест “ушел в свисток”. Никаких массовых молодежных движений в Англии не было, никаких массовых молодежных организаций – тоже. Я уже не говорю о баррикадах и партизанах. Всё заменила рок-сцена, “Битлз”, “Роллинг Стоунз”, “Ху” и огромная армия других рок-групп, пытающихся пробиться к успеху. Хиппи и байкеры выглядели в Англии ненастоящими – да они такими и были: жалким подражанием заморскому оригиналу. Английские хиппи были в основном “пластиковыми хиппи” (то есть “домашними” хиппи, хиппующими только на уикенд, а всю остальную неделю живущими обычной конформистской жизнью). Байкеры (их тогда звали “роккерами”) тоже никак не тянули на отдельную “страшную” субкультуру: парни из high middle class, достаточно богатые, чтобы купить дорогой тяжелый мотоцикл и воспользоваться им всерьез раз в году – летом, в период отпусков, когда британские “роккеры” съезжались куда-нибудь на взморье: в район Брайтона, Истборна, Борнмута и прочих курортных мест. Правда, в Англии в конце 50-х – начале 60-х появились две “доморощенные” молодежные “тусовки” – теды и моды. Но было их немного, во всяком случае, по численности теды и моды не шли ни в какое сравнение не только с позже появившимися хиппи или панками, но и со скнихедами и байкерами. И теды, и моды были выходцами из верхушки рабочего класса (“рабочей аристократии”) или из “нижней трети” “среднего класса” (low middle class), и самым главным для них была их одежда – дорогая и стильная (у каждого обычно была в одном экземпляре). Дети “общества потребления”, отчаянно завидовали богатым и хотя бы на уикенд пытались забыть о домашних проблемах, рутинной скучной работе и выглядеть богатыми бездельниками. При этом теды и моды ненавидели друг друга и регулярно устраивали массовые драки (ну понятно, какое счастье: порвать теду его единственный драгоценный замшевый пиджак с закругленными бортами и кантом а la Эдуард VII или порвать моду его единственную нейлоновую рубашку (последний тогда писк моды) – и вывести противника надолго из игры! ). Скинхеды презирали и тех, и других – как “предателей своего класса”. Их и били именно как “предателей рабочего класса”. Чтобы подчеркнуть свою классовую принадлежность, скинхеды выработали собственный стиль одежды: “донки” – теплая грубошерстная куртка или полупальто с кожаной кокеткой (одежда докеров), грубые брюки с “вечной стрелкой” (“стапресс”), длинный, до колен, пиджак “зут” и тяжелые прочные высокие ботинки строительных рабочих и докеров (working class shoes – “обувь рабочего класса”), желательно “Dr. Martens’”, желательно с носком, армированным сталью. Стильным прическам “маменькиных сынков” скинхеды противопоставили короткий бобрик (обычно с бачками) – бритоголовыми их, собственно, обзывала тогдашняя длинноволосая молодежь. Самое интересное, что скинхеды “первой волны” любили чернокожих. Они слушали “музыку черных” – вест-индскую и ямайскую музыку стилей ска, реггей и рок-стеди (в Англии рок-стеди назывался “блю-бит”). Любимыми певцами скинхедов были чернокожие: Дезмонд Декер (ска) и Лорил Эткин (реггей). Именно скинхеды “открыли” и сделали мировой звездой легендарного певца реггей Боба Марли. В клубах и на концертах скинхеды толклись вперемежку с мулатами и неграми – и никаких конфликтов не было. Выходцы из Вест-Индии жили в тех же кварталах, работали на тех же заводах, учились в тех же школах, говорили на том же “кокни”.... Даже сама прическа скинхедов была скопирована с прически чернокожих “руди-бойз” (молодежная субкультура Ямайки). В отчаянных драках скинхедов с роккерами на рубеже 70-х чернокожие вест-индцы участвовали плечом к плечу с англосаксами и ирландцами: дети рабочих против детей буржуазии. Если кого скинхеды и не любили – то “паки” (пакистанцев). И не по расистским соображениям (пакистанцы как раз индоарии). Просто “паки”, в отличие от негров, не работали на заводах, а практически поголовно занимались торговлей. Они старались селиться отдельно, постепенно занимая целые кварталы, и не смешивались с местным населением, твердо придерживаясь предписаний ислама. Ненависть скинхедов “первой волны” к “паки” была классической ненавистью фабричных рабочих к лавочникам. Году к 73-му скинхеды исчезли: поколение повзрослело, обзавелось семьями и детьми и, как говорят в таких случаях, “перебесилось”. Скинхеды “второй волны” появились в Англии в конце 70-х гг. Это был продукт разложения движения панков, с одной стороны, и экономического кризиса – с другой. Британское общество к тому времени уже оправилось от шока, который вызвала у чопорных англичан панк-культура, – и успешно интегрировало эту культуру, попутно зарабатывая на “панк-протесте” немалые деньги. Тут как раз увлечение панк-культурой дошло наконец до рабочих районов – и молодежь из бедных семей стала вытеснять с панк-сцены детей “среднего класса”. Одновременно экономику страны постиг жестокий кризис, повлекший за собой падение правительства лейбористов и приход к власти “железной леди” Маргарет Тэтчер. Пытаясь “оздоровить” экономику по рецептам “чикагской школы”, правительство консерваторов вовсю закрывало предприятия (пыталось ликвидировать целые отрасли – например, угледобычу), урезбло или вовсе отменяло социальные пособия. Безработица выросла до невиданных размеров. С опозданием на 10 лет города Британии стали ареной массовых молодежных бунтов. Насилие превратилось в повседневность: неделю за неделей британское TV показывало горящие автомашины, разбитые, разгромленные, подожженные витрины магазинов, истекающих кровью подростков и полицейских, улицы, затянутые облаками слезоточивого газа. К середине 80-х целые графства в Англии превратились в “зоны социального бедствия” (их стыдливо называли “депрессивными регионами”). Именно в этих “депрессивных регионах” и расцвела субкультура скинхедов “второй волны”. Дети безработных, сами безработные, подростки из “депрессивных регионов” не видели никаких перспектив – они знали, что работы нет и не будет, денег нет и не будет. Единственным развлечением было подраться с другими такими же – но из соседнего района. Так установился новый канон одежды скинхеда. В этой одежде все строго функционально, приспособлено для “стритфайтинга” – уличной драки: плотные черные джинсы, дешевые, прочные, на которых плохо видны грязь и кровь; тяжелые шнурованные армейские башмаки на толстой подошве (или тот же “Dr. Martens’”), удобные для бега и являющиеся оружием в драке (профессиональный удар подошвой в живот может быть смертельным); короткие куртки-“бомберы” без воротника – чтобы противнику не за что было ухватиться; бритая или стриженая “под ноль” голова – тоже чтобы противник (или полиция) не могли схватить за волосы. Ничего лишнего: никаких очков, никаких значков, никаких сумок, погончиков, клапанов – ничего, что мешает увернуться из рук противника. Говоря иначе, между скинхедами “первой волны” и скинхедами “второй” не было ничего общего, кроме названия и обуви. Даже социальная среда, породившая их, была разной: в первом случае – “рабочая аристократия” и “low middle class”, во втором – деклассированная (из-за массовой безработицы) среда “депрессивных регионов”. С конца 70-х в Великобритании активизировались неофашисты. Национальный фронт и другие ультраправые устраивали уличные шествия и нападали на “цветных” – азиатов, африканцев, выходцев из Вест-Индии. Правые обвиняли в свирепствующей безработице не правительство Тэтчер, а иммигрантов-“цветных”: мол, понаехали тут всякие, заняли наши рабочие места. Правительство Тэтчер это устраивало. С ультраправыми никто не боролся2[ii] . Нацистская демагогия срабатывала. Ряды Национального фронта быстро росли, Фронт даже выиграл кое-где на муниципальных выборах, потеснив консерваторов в их традиционных бастионах (только тогда консерваторы забеспокоились). Для скинхедов неофашисты быстро стали образцом для подражания. С другой стороны, и неофашисты начали активно работать среди скинхедов. Фашисты дали деньги на создание скин-клубов. Самодеятельные скин-группы, тяготевшие к пост-панку, стали петь песни на откровенно расистские тексты. Излюбленным лозунгом скинхедов стал лозунг “Сохраним Британию белой! ” (обычно с грубейшими грамматическими ошибками в каждом слове: “Kip Britin Vait! ”). Сформировалось понятие “наци-скин”. У наци-скина появилась собственная чисто скинхедская музыка – в стиле “ой! ”3[iii] . Знаменитейшая из ой! -групп, “Скрюдрайвер”, игравшая прежде в стиле панк и реггей, занялась откровенно фашистской пропагандой. Совместно с Национальным фронтом и другими фашистскими группами “Скрюдрайвер” инициировал в Англии два музыкальных фашистских движения: “Антипакистанскую лигу” и “Рок против коммунизма”. Тут из своих квартир вылезли скинхеды “первой волны”, озлобленные тем, что их “доброе имя” каждый день склоняют СМИ, называя “фашистами” . На улицах британских городов развернулись ожесточенные схватки между “старыми” и “новыми” скинхедами. Особенно кровавые столкновения (с множеством раненых) происходили в Глазго между группой “старых” “Спай Кидз” (среди которых было много не только негров и мулатов, но были даже пакистанцы и индийцы, что вообще-то большая редкость) и группой “новых” “Комбат Скинз”. Неприглядную роль при этом сыграли британские СМИ, которые упорно выдавали эти столкновения за “побоища между противоборствующими бандами наци-скинов”. Вообще, вдохновленная поиском сенсации, магическими “тремя С” (секс, скандал и страх), британская mass media рекламировала наци-скинов так широко, как никогда не рекламировалось ни одно молодежное движение в Англии4[iv] .

Результатом этих уличных столкновений “старых” с “новыми” стало появление двух скин-движений – с одной стороны, наци-скинов (“новых”), с другой – “ред-скинз”, “красных скинов”(“старых”). Так же существует и особое мнение самих скинов по поводу возникновения “ред-скинз”, по их мнению евреи полностью осознавшие, что движение скинхедов представляет большую опасность из-за готовности к действию, решили сломать их накопившийся потенциал, для чего в 1990 году ADL из Сан-Франциско отправились в мировую столицу скинхедов, Портланд, и откопали там каких-то низкопробных панков. Они заплатили этим двум панкам, чтобы те сбрили свои ирокезы и оделись, как скинхеды, но были бы "антирасистами". Было нетрудно найти таких засранцев5[v] , поскольку многие панки получали от скинов за их придурковатый вид. Так и появились "Скинхэды Против Расовых Предрассудков" (SkinHeads Against Racial Prejudice, SHARP). Это нелепость. Идея здесь такова, что пока скинхэды будут заняты борьбой друг с другом, они не смогут направить свои действия против настоящей причины зла, грязных евреев5[vi] '. “Ред-скинз” почти полностью восприняли, одежду наци-скинов и внешне отличаются от них только нашивками с портретами Ленина, Че Гевары, Нельсона Манделы или с названиями своих организаций и левацких групп, на которые они ориентируются. Часто “ред-скинз” носят шнурки красного цвета – чтобы сразу отличать своих от врагов. Крупнейшая организация “ред-скинз” – SHARP, почему часто всех “ред-скинз” называют еще и “шарпами”. “Ред-скинз” сегодня активно действуют в Англии, ФРГ, Франции, США, Польше, Испании (в Стране Басков). Крупнейшие международные объединения “ред-скинз” помимо SHARP – SLO (Skinheads Liberation Organization)6[vii] и RASH (Red & Anarchist Skin Heads). О “ред-скинз” западные СМИ избегают говорить, а вот о наци-скинах говорят и пишут много и часто. В первой половине 80-х наци-скины появились в Скандинавии, Голландии, ФРГ, Австрии, США, Канаде, Австралии. В середине 80-х – во Франции, Бельгии, Дании и Швейцарии. Американские исследователи единодушно отмечают, что наци-скины в США были порождены американскими же СМИ, настойчиво рекламировавшими “подвиги” британских скинхедов-фашистов. Особенно пагубную роль сыграли TV, молодежные музыкальные журналы, а также газеты “Бостон глоб” и “Вашингтон пост”. В 1986 г. нацистская организация “Белое арийское сопротивление” во главе с Томасом Митцгером, насчитывавшая 2 тысячи членов, поставила себе задачей создать в США мощное движение наци-скинов. Митцгер послал своих людей в Англию учиться у Национального фронта. Те вернулись – и вскоре в крупных городах США появились многочисленные, связанные между собой группы наци-скинов. В Европе форпостом движения наци-скинов стала ФРГ. В ФРГ банды наци-скинов, как правило, уже сознательно формировались неофашистскими организациями – зачастую из групп футбольных фанатов. Хулиганствующие болельщики, дети благополучных бундесбюргеров, во-первых, и сами были проникнуты “глубоко национальными” настроениями, а во-вторых, уже успели увидеть и услышать по TV много “завлекательного” об англо-саксонских скинах. В результате германские наци-скины сразу заявили о себе как о крайне агрессивной и гиперполитизированной силе. Если британские или американские наци-скины были известны избиениями чернокожих и азиатов, то немецкие скинхеды сразу прославились убийствами. Жертвами западногерманских скинов были, как правило, турки и курды – гастарбайтеры (иностранные рабочие), которых в ФРГ в 80-е насчитывалось (вместе с семьями) до 3, 5 миллионов. Очень быстро германское скин-сообщество превратилось в самую “политически грамотную” скин-тусовку в мире. Германские наци-скины неоднократно устраивали массовые акции чисто политического (неонацистского, а не стихийно расистского) характера. В апреле 1985 г. скинхеды печально прославились во время съезда неонацистской Германской партии земли Северный Рейн – Вестфалия. Скины, осуществлявшие охрану съезда, напали на демонстрантов-антифашистов и зверски избили несколько десятков человек. 76-летний еврей, узник нацистских концлагерей, был затоптан до смерти. Расцвет скинхедского террора в ФРГ 80-х объяснялся, помимо прочего, тем, что традиционно консервативная в Западной Германии судебная система (в верхних эшелонах судебной власти сидели люди, работавшие еще при Гитлере) проявляла к наци-скинам откровенное снисхождение. Единственный случай, когда в ФРГ 80-х скинхеды были осуждены за убийство иностранца, пришелся на лето 1986 г. Тогда земельный суд Гамбурга приговорил пятерых скинов к тюремному заключению сроком от 1 до 10 лет за зверское убийство в декабре 1985 г. на автобусной остановке 26-летнего турка Рамазана Авси. Суд состоялся только потому, что турецкая община Гамбурга, контролировавшаяся рядом антифашистских и левых организаций, смогла при поддержке местных антифашистов (и даже местной панк-тусовки) организовать кампанию протеста против убийства Р. Авси. Кампания была бурной, и дело доходило до массовых побоищ на улицах, в ходе которых полиции приходилось противостоять не только разъяренным туркам, но и съехавшимся специально со всей округи панкам, анархистам и даже приверженцам Рабочей партии Курдистана (которые, как известно, турок не очень любят). Но и по делу Р. Авси приговор был вынесен не за убийство, а за “драку со смертельным исходом”. Власти обратили внимание на наци-скинов только в 1987 г. – по требованию церковного руководства. Поводом послужил погром, устроенный скинхедами в августе того года в 20-тысячном баварском городке Линдау во время церковного праздника в городском соборе св. Стефана... В результате возникшего скандала (международного – в дело вмешался Ватикан) полиция несколько “поприжала” наци-скинов. После краха “Восточного блока” скинхеды появились в Польше, Чехии, Венгрии, Хорватии, Словении, Болгарии. Особенно много наци-скинов в Чехии и Хорватии. Здесь жертвами их террора обычно становятся цыгане. В Чехии насилие скинхедов над цыганами стало постоянным фоном общественной жизни. Однажды наци-скинам удалось устроить даже форменный цыганский погром, а 20 цыган погибли страшной смертью – были облиты бензином и сожжены заживо. В Хорватии дело дошло до того, что из страны, спасаясь от скинхедского террора, бежали практически все цыгане (впрочем, в Хорватии наци-скинам покровительствовал президент Туджман, известный своими симпатиями к фашизму)7[viii] .

Скинхеды в России

Россия – страна арийцев! Хватит, поиздевались над нами всякие жиды и большевики. Мы, арийцы, здесь хозяева. И мы будем хозяевами. Когда мы придем к власти – мы всех выстроим вдоль стен и всем скажем: “Жиды и комиссары – шаг вперед! ”. И всех жидов и коммуняк – из пулемета. Потом скажем: “Узкоглазые и чернож…пые – шаг вперед! ” И всех узкоглазых и чернож…пых – на рудники и на лесоповал. Пусть работают.... Да здравствует Тысячелетний Великий Рейх Арийской Нации! .. ` Из речи неназванного оратора-скинхеда на митинге “White Power” в Москве весной 1997 г.

В России скинхеды появились в начале 90-х. В 1992-м в Москве было около десятка скинхедов. Вели они себя тихо, в основном занимались самолюбованием и демонстрацией себя в центре города. Эти самые первые скины были чистым продуктом подросткового обезьянничества: они старательно подражали западным образцам. А о западных скинхедах они узнали из советских СМИ эпохи перестройки: как раз в 1989–1991 гг. было модно рассказывать об английских, немецких, а чуть позже – и о чешских скинхедах. Так длилось до начала 1994 г. В начале 94-го скинхеды вдруг сразу – в несколько недель – становятся если не массовым, то многочисленным и заметным явлением. Внешне это было связано с событиями сентября-октября 1993 г. , когда Ельцин очень наглядно показал всем, что в любой дискуссии самый убедительный аргумент – насилие. Нашлись подростки, которые усвоили это очень хорошо. Тогдашние студенты, учащиеся гуманитарных факультетов разных московских университетов, вспоминают, что как раз те их одноклассники или приятели-школьники, которые стали вскоре скинхедами, 4 октября 1993 г. присутствовали в толпе зевак, с патологическим удовольствием наблюдавших с близкого расстояния расстрел танками парламента. На рост числа московских скинов повлиял, впрочем, не столько расстрел парламента, сколько последующий период “особого положения” в Москве, когда на улицах царил полицейский террор, быстро принявший явно расистский (формально – антикавказский) характер. Ельцин и его сторонники активно использовали расистскую и националистическую риторику в ходе политического кризиса в сентябре-октябре 1993 года еще до расстрела парламента. Например, Руслану Хасбулатову постоянно ставилось в вину его чеченское происхождение. Непосредственно 4 октября действия армии и ОМОНа приобретали порой откровенно расистский характер. Например, депутат парламента Олег Румянцев, один из лидеров российских социал-демократов и один из разработчиков российской конституции, был схвачен на улице пропрезидентскими десантниками и зверски избит (ему, в частности, сломали челюсть и отбили почки). Причем офицер-десантник, руководивший избиением, радостно кричал: “Ага, попался, жидовская морда! ”. Двое студентов-ливанцев – Хануш Фади и Салиб Ассаф – были расстреляны 4 октября только потому, что имели ярко выраженную неарийскую внешность. В период “особого положения” в Москве мэр столицы Лужков организовал самую настоящую этническую чистку. Какая бы то ни было законность в период “особого положения” в Москве отсутствовала, конституционные гарантии не соблюдались, нарушения прав человека (незаконные бессудные обыски, аресты, грабежи, избиения и пытки со стороны милиции и ОМОНа) носили массовый характер. Тысячи человек – преимущественно с неславянской внешностью – были арестованы, избиты, ограблены и депортированы из Москвы. Всех их скопом записали в пресловутые “лица кавказской национальности”. ОМОН и милиция с удовольствием грабили ларьки и палатки, принадлежавшие “лицам кавказской национальности”, на московских рынках ОМОНом неоднократно проводились форменные погромы, в ходе которых у “кавказцев” отбирали деньги, драгоценности и товары, нещадно избивая. Помимо уроженцев Кавказа, в числе пострадавших оказались также выходцы с Балкан, из Средней Азии, граждане Индии, Пакистана, Ирана, а также евреи и арабы. По поводу ареста, избиения и ограбления дипломатов из Объединенных Арабских Эмиратов посольство ОАЭ даже заявило протест МИД России. Аналогичные протесты были сделаны и посольствами Армении, Грузии и Азербайджана. Несколько англоязычных газет, включая “Москоу таймс”, не сговариваясь, озаглавили помещенные в них статьи так: “Racist Pogroms in Moscow”. Многочисленные жалобы на произвол даже не рассматривались. Пострадавшие, чьим единственным “преступлением” были расовые отличия, оказались лишены права на защиту своих интересов в суде. Одна такая история – незаконный арест, ограбление, зверское избиение двух граждан Грузии, азербайджанцев по национальности – подробно описана в “Левой газете”, с приложением документов. В суде, а затем в прокуратуре заявления от этих граждан Грузии принять просто отказались. В той же публикации описаны зверские массовые избиения незаконно задержанных – в ряде случаев с тяжкими последствиями (у одного из задержанных – по национальности таджика – в результате побоев был сломан позвоночник)8[ix] .

Посмотрев, как омоновцы с удовольствием грабят и безнаказанно бьют ногами людей с “недостаточно арийской” внешностью, и, послушав соответствующую “патриотическую” риторику московских властей, подростки-двоечники из “спальных” районов, из неблагополучных семей быстро нашли “пример для подражания”. Еще более явное воздействие на рост численности скинов оказала первая Чеченская война и сопутствовавшая ей на правительственном уровне (особенно в Москве) великодержавная проимперская, националистическая пропагандистская кампания. Со скинами никто не боролся. Пока ОМОН “разбирался” с “кавказцами”, скины, как более слабые и трусливые, облюбовали себе в качестве жертв выходцев из Средней Азии или из стран “третьего мира” – в первую очередь, “черных” и “узкоглазых”. Везде (особенно в Нижнем) милиция относилась к скинам более чем снисходительно, отказываясь возбуждать уголовные дела против них (в Нижнем таджики вообще боялись обращаться в милицию – это кончалось арестом за “незаконное пребывание” с последующим вымогательством взятки, а если взять было нечего – избиением и депортацией). Пример Нижнего Новгорода особенно интересен тем, что нижегородским губернатором в то время был известный неолиберал Борис Немцов. Немцов, как известно, собирал миллион подписей против войны в Чечне – а в то же самое время у него дома процветал и поощрялся расистский террор! В атмосфере попустительства движение скинов выросло до сегодняшних весьма заметных размеров и продолжает быстро расти. В Москве к лету 1998 г. было, по разным подсчетам, от 700 до 2000 скинхедов, в Петербурге – от 700 до 1500, в Нижнем Новгороде – до 1000 скинов, в Воронеже, Самаре, Саратове, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ярославле, Красноярске, Иркутске, Омске, Томске, Владивостоке, Рязани, Пскове – от одной до нескольких сотен. К концу 1999 г. в Москве было от 3500 до 3800 скинов, в Петербурге – до 2700, в Нижнем – свыше 2000, в Ростове-на-Дону – свыше 1500, в Ярославле, Пскове и Калининграде численность скинов превысила 1000 человек. Напомню, что в 1992 г. в Москве было с десяток скинов, да в Петербурге – человек пять. Конечно, на расцвет скинхедского движения повлияли не только политические события. Два фактора создали базу для быстрого роста и утверждения скинов в молодежной среде в России: экономический кризис и развал системы образования. Катастрофический экономический спад, начиная с 1991 г. , превратил миллионы людей в России в безработных. Еще большее число людей формально не считалось безработными, но было ими фактически: предприятия либо простаивали, работая 1–2 дня в неделю или 2–3 месяца в год, либо наемные работники по полгода и по году не могли получить зарплату. Подавляющее большинство населения, привыкшее жить не богато, но вполне удовлетворительно (по западным представлениям, на уровне middle middle class и (чаще) low middle class), вдруг стало нищим. Все это вызвало даже не имущественную, а психологическую катастрофу: за долгие десятилетия советского опыта население привыкло к гарантированной полной занятости, государственному патернализму в области образования и здравоохранения, а также и в области других социальных программ (например, к субсидированным (часто символическим) ценам на основные продукты питания, детские товары, жилье, коммунальные услуги, общественный транспорт и т. п. ). Лишившись привычного образа жизни, население России стало быстро дичать: преступность, алкоголизм и наркомания захлестнули страну. Родителям, занятым одной мыслью – как выжить, стало не до воспитания детей. Семейные скандалы и насилие в семье превратились в норму. В несколько раз возросло число психически больных. В депрессивных регионах даже возникла очередь на госпитализацию в психиатрические больницы – и очередь немаленькая: люди ждут по 2–3 года. Побеги детей из дома из-за голода, побоев и невыносимых условий существования (так же, впрочем, как и отказы от детей) стали массовым явлением: сегодня в России самое меньшее – 4 миллиона беспризорных детей. Это безумно много, если вспомнить, что после Гражданской войны 1918–1921 гг. во всем Советском Союзе было 6 миллионов беспризорников. Параллельно с развалом экономики шел процесс развала системы образования и воспитания. С одной стороны, это, конечно, было следствием экономического краха: в СССР вся школьная система была государственной, и если доходы государства в последние 10 лет снизились в 8–10 раз, это не могло не сказаться на финансировании школы. В результате в последние годы по финансовым причинам в стране ежегодно закрывалось по 400–450 школ и, соответственно, бульшая часть учеников из этих школ оказывалась лишена возможности продолжать образование. Уже в 1997 г. в Сибири, например, по официальным данным военкоматов, от 7 до 11% призывников были неграмотными. К 1999 г. ситуация заметно ухудшилась. Сколько детей школьного возраста уже не посещает школу, неизвестно (официальных данных то ли нет, то ли они засекречены). Но вот по данным Отдела по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних МВД России, каждый третий правонарушитель школьного возраста весной 1999 г. не имел даже начального образования! 9[x]

Но куда более серьезным фактором оказалось то, что в России под предлогом “борьбы с тоталитаризмом” запретили воспитание! Само понятие “воспитание” связали почему-то с комсомолом и пионерской организацией. Эти организации были распущены, взамен не было создано никаких. Между тем, комсомол и пионерская организация занимались не только идеологической работой. Вся иная молодежная деятельность – искусство, спорт, туризм и т. п. – тоже была “повешена” на эти “страшные” организации. Комсомол устраивал и проводил спортивные соревнования и рок- и фолк-фестивали, закупал оборудование и предоставлял помещения для всевозможных занятий молодежи, начиная с кружков юных шахматистов или авиамоделистов и кончая танцевальными и спелеологическими. Министерство образования – под флагом “деидеологизации школы” – запретило в своих документах даже само слово “воспитание”. Педагогика была сведена к дидактике. Первоначально школьные учителя были счастливы: с них сняли половину нагрузки при прежней зарплате. При этом мало кто из них задумался над тем, что все происходящее носило характер абсурда, поскольку бульшая часть воспитательного комплекса в школе не имела никакого отношения ни к советской власти, ни к коммунистической идеологии, а была обычной принадлежностью традиционной европейской цивилизации, восходя в основных компонентах аж к Аристотелю. Результатом явилась вторая психологическая катастрофа: за десятилетие реформ в России выросло новое поколение – асоциальное и анемичное. Для этого поколения характерен полный разрыв с традициями, с общественными ценностями и социальными установками. Параллельно с одичанием родителей произошло одичание детей. Но если родители, дичая, все-таки пытались решать какие-то задачи по коллективному выживанию (как минимум, на уровне семьи), то “дети реформ”, не имея социального опыта взрослых, быстро превращались в стадо – в стадо биологических особей, лишь номинально как-то связанных друг с другом – особей аморальных, асоциальных, анемичных, эгоцентричных, не способных к коммуникации, примитивных в своих запросах, жадных, озлобленных и все более тупых. Естественно, это сопровождалось катастрофическим взлетом детской и подростковой преступности, наркомании, токсикомании, алкоголизма, проституции, эпидемиями заболеваний, передающихся половым путем. Учителя, которые вчера радовались отмене воспитания, схватились за головы – именно учителя первыми столкнулись с новым поведением этой новой молодежи, которая не хотела учиться, посылала учителей матом, а если уж очень надоедали – била. Но робкие попытки рядовых учителей изменить ситуацию столкнулись с жестким противодействием Министерства образования. Чиновники министерства считали, что всё в порядке и что события развиваются в правильном направлении. При трех подряд министрах – Ткаченко, Кинелёве и Тихонове – Министерство образования вело борьбу с воспитанием и пыталось провести под флагом “вариативного образования” (придуманного зам. министра Асмоловым) такую “реформу”, которая освободила бы государство от финансирования системы образования и, называя вещи своими именами, дала бы возможность министерским чиновникам получать зарплату, ничего не делая и ни за что не отвечая. Одновременно с превратившейся в катастрофу “реформой образования” в России была проведена ликвидация созданной в советские времена разветвленной системы внешкольного образования и воспитания – всех этих “домов культуры”, “дворцов культуры”, “дворцов пионеров” и т. д. В советское время эта система охватывала в целом до четверти детей школьного возраста – и более или менее успешно выявляла среди детей всех социальных слоев таланты и поставляла их в сферу искусств, на профессиональную сцену, в науку – по выявленным способностям. Но за последние 10 лет вся эта система была уничтожена. Здания “дворцов культуры” были скуплены “новыми русскими” и переоборудованы в ночные клубы, казино, рестораны, чудовищно дорогие и доступные лишь незначительной части населения. Детские кружки были выброшены на улицу и погибли. 1[xi] 0 Школьники вне школы оказались предоставлены сами себе – и в массе своей стали добычей уголовного мира и наркомафии. В огромном количестве возникли микроскопические молодежные банды, которые и превращались часто в банды скинхедов – поскольку каждая такая банда была нацелена против “чужих” (пусть даже из соседнего двора), а уж всякий чернокожий был “чужим” заведомо. Скинхеды в России – продукт не национальных, а социальных изменений. Это особенно хорошо видно из того факта, что банды скинхедов возникли именно в крупных и наиболее развитых городах – там, где сосредоточены основные богатства и где особенно заметно возникшее за последние годы в России социальное расслоение. Подростки из бедных семей, глядя на внезапно разбогатевших чиновников и уголовников – “новых русских”, – завидовали им и ненавидели их, но трогать боялись. В те же последние 10 лет в России наблюдался процесс, который нельзя назвать иначе, как реабилитация фашизма. И этой реабилитацией занимались как раз те, кто сегодня громче всех кричит о “фашистской опасности”, – либералы, либеральные СМИ. Они так увлеченно боролись с “красной опасностью”, что не заметили, как сами, собственными руками, создали моду на фашизм. В одежде наши скины подражают своим западным единомышленникам. Особенностью российских скинов является любовь к флагу рабовладельческой Конфедерации, нашиваемому обычно на рукав или (если нашивка большая) на спину куртки-“бомбера”. В ходу также (хотя и менее распространены) нашивки в виде свастики, кельтского креста, портрета Гитлера, числа 88 (то есть “Heil Hitler! ”) или букв WP (“White Power”). Наши скины – приверженцы музыкального стиля ой! , так же как и западные наци-скины (западные “ред-скинз” в основном слушают панк, пост-панк, грэндж, трэш, рэггей, ска, а то и арт-рок, джаз-рок и симфо-рок, вплоть до “Пинк Флойд” и “Генри Коу”). Больше всего музыкальных скин-групп в Москве тексты песен которых, как правило довольно примитивны и при этом почти каждая легко подпадает под ст. 282 УК (“возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды”), но никто никогда не пытался привлечь к ответственности ни одну музыкальную скин-группу. ”. Большинство скинов объединено в маленькие банды по месту жительства или учебы (процентов на 80 скины – это старшеклассники, учащиеся ПТУ или безработные), которые, строго говоря, не являются политическими организациями. Но в Москве существуют две политизированные жестко иерархизированные скинхедские организации: “Скинлегион” и “Blood & Honor’ – Русский филиал” (человек по 100–150 в каждой). Члены обеих группировок систематически распространяют слухи, будто в их организациях состоит по несколько сот человек. Большинство “неорганизованных” скинов этому верит – и завидует “легионерам” и “хонорам” и уважает их. В 1998 г. около сотни скинов из групп “Белые бульдоги” и “Лефортовский фронт” создали третье крупное скин-объединение в Москве – “Объединенные бригады 88”. “Объединенные бригады 88” сразу развили бурную активность на информационном фронте. Именно они издают журнал “Белое сопротивление”. Они также создали в Интернете сайт “Русские бритологовые”. В Петербурге около 150 скинов входят в организацию “Русский кулак”, в Нижнем Новгороде – свыше 150 скинов объединены в группировку “Север”, в Ярославле свыше 80 скинов входят в организацию “White Bears”. Существуют и мелкие, но хорошо дисциплинированные и структурированные скин-группы – например, “Русская цель” в Москве (численностью не более 25 человек). Есть даже группа наци-скин-феминисток “Русские девушки”. Впрочем, успехи организованных неофашистов в скинхедской среде не стоит преувеличивать. Расистами скинхеды были изначально. Любимым видом времяпрепровождения у них было и осталось напиться пива (или водки) и пойти охотиться на улицах или в метро на какого-нибудь темнокожего студента. Дисциплина им претит. Многие скины, вступающие в ультраправые организации, вскоре их покидают: после пьяного разгула им трудно заставить себя ходить на партсобрания, зубрить фашистских “классиков”, терпеливо торговать газетами и т. п. Но все же изменения происходят. Если раньше скины избивали африканцев и азиатов “абстрактно” – за цвет кожи и за то, что те “заражают нас СПИДом” и “торгуют наркотиками”, то теперь любой рядовой скин готов прочесть вам малограмотную, но горячую мини-лекцию об “угнетенной жидами русской нации”, “мировом сионистском заговоре” и “грядущем возрождении Великой России”... В России наци-скины чувствуют себя уверенно и безнаказанно. В Москве милиция и власти явно им сочувствуют. И власти, и особенно пресса долгое время старались вообще не замечать скинхедского террора. Политка замалчивания (и скрытого поощрения) по отношению к скинам привела бритоголовых к мысли о безнаказанности. Когда в апреле 1998 г. скины разослали по редакциям московских газет факсы, в которых сообщали, что в ознаменование очередной годовщины со дня рождения Гитлера они будут “каждый день убивать по негру”, большинство газет никак на это предупреждение не прореагировало, а те, что откликнулись – например, “Независимая газета”, – восприняли их как нечто экзотическое, но несерьезное. На самом деле в апреле-мае 1998 г. в Москве впервые в истории российского скин-сообщества была проведена скоординированная кампания единых действий, которая и вызвала, как я уже писал, международный скандал. Но в отечественных СМИ никто даже не попытался оценить размеры этой кампании – а между тем, по подсчетам Ассоциации иностранных студентов, только в отношении темнокожих студентов в течение месяца после 20 апреля совершалось в среднем по 4 акта насилия в день. Один негр был убит, и труп его был сброшен в канализационный люк в районе Даниловского рынка. Милиция не захотела связывать этот случай со скинхедским “месячником”. Да и пресловутый С. Токмаков был задержан только потому, что сам дал интервью съемочной группе TV, прибывшей на место происшествия. В интервью Токмаков рассказал о своих расистских взглядах и говорил, что негры – это “зло”. Даже располагая этой записью, милиция “искала” Токмакова целых 2 дня и долго затем пыталась отрицать расистский характер инцидента. “Дело Токмакова” тоже способствовало тому, что скинхеды утвердились в своей “правоте” и безнаказанности. Токмакова поддержала вся скин-тусовка, выпустившая кучу листовок, в которых вся вина перекладывалась на Джефферсона и тот обвинялся в “распространении наркотиков” и “приставании к русским юношам с предложениями сексуального характера”. Токмакова поддержала и вся праворадикальная пресса (вплоть до газеты “ЛДПР”, где была напечатана статья с выразительным заголовком “Хватит лизать зад джефферсонам! ”) – и читатели этой прессы узнали, что Токмаков, оказывается – замечательный русский поэт (по версии газеты “ЛДПР” – скрипач), сотрудник издательства “Русский писатель” (Токмаков работал там охранником) и виноват лишь в том, что … защищал честь русской девушки, к которой приставал американец. Джефферсон был вынужден покинуть Россию. Суд над С. Токмаковым длился невообразимо долго – с 9 сентября 1998 г. по 27 сентября 1999 г. – и закончился тем, что Токмакова освободили из-под стражи прямо в зале суда. Токмаков попал в региональный список избирательного объединения “Спас” во главе с “самим” Баркашовым (список, как известно, усилиями Минюста со скандалом был снят с регистрации). Разумеется, все это кончилось тем, чем и должно было кончиться: скины перешли от нападений на “черных” к нападениям и на “белых”. Весной 1998 г. в Москве до десятка скинов явились в Музей Маяковского на открытую лекцию, проводившуюся троцкистской группой “Комитет за Рабочий Интернационал” и выкрикнули от входа: “Кто здесь еврей – выходи! ”. В ответ им крикнули: “Мы здесь все евреи! ” – и зал встал как один человек. Прикинув соотношение сил (в зале было человек 60), скинхеды ретировались. Летом 1998 г. скины избили в метро московского школьника Илью Будрайтскиса только за то, что на нем была модная майка, которая воспроизводила обложку диска рок-группы “Rage Against the Machine” с портретом Че Гевары. “Ах ты, гад! – кричали скинхеды. – Че Гевару носишь, коммуниста этого проклятого! “Rage Against the Machine” – это тоже коммунисты, у них там негр играет! ” Наци-скины в России день ото дня становятся наглее и агрессивнее. В ноябре 1998 г. в Архангельске судили группу наци-скинов, которые весной того же года создали организацию, поставившую своей целью насильственное изгнание из Архангельска всех “черных”. Группа имела свою форму, символику (повязки со свастикой) и флаг (черный, как у анархистов), члены группы приносили “клятву арийца”. В организацию входили подростки от 14 до 18 лет (18 лет было лидеру группы). Всего за две недели группа совершила свыше десятка вооруженных нападений на “кавказцев” (одной из жертв было нанесено 17 колото-резаных ран). Лидеры кавказских общин Архангельска пришли к местному милицейскому начальству и предупредили, что если дело так пойдет дальше, то они могут не удержать своих земляков от массовых беспорядков, – после чего в архангельских правоохранительных органах, естественно, “всех поснимают”. Милицейскому начальству аргумент “всех поснимают” показался очень убедительным – и всю группу с черным флагом быстро выявили и арестовали. На суде, впрочем, все, кроме лидера, отделались условными сроками (лидеру группы Зыкову дали 7 лет заключения). Интересно, что факт создания расистской организации суду “доказать не удалось”. В Москве в предварительном заключении содержится еще одна группа скинхедов – так называемые чистильщики. Группа проводила “зачистку” Москвы от “осквернявших облик столицы” бомжей. Бомжей наци-скины не долго думая и не разбирая национальности убивали. Сколько человек ими убито – неизвестно, поскольку смерть бомжа обычно остается нерасследованной. Пока что следствие предъявило этой группе подростков-скинхедов (в возрасте от 16 до 19 лет) обвинение в 3 убийствах и 1 покушении на убийство. События у нас в стране развиваются точно так же, как они развивались в Чехии и Польше. Там тоже наци-скины сначала били “черных” (цыган), затем принялись бить анархистов, а теперь бьют вообще любого, кто выразит возмущение их “деятельностью”. Но в Чехии наци-скинам противостоят местные анархисты, которые, в отличие от наших, “крутые” и на расправу скоры (один чешский анархист, на которого полтора года назад напали в кабачке скины, попросту вынул пистолет и подстрелил двух скинхедов, после чего, естественно, загремел в тюрьму). А в Польше наци-скинам противостоят “ред-скинз”. В России же “ред-скинз” практически нет. Небольшие группы “ред-скинз” появились недавно лишь в Белгороде и Воронеже. Созданная в 1997 г. усилиями краснодарских анархистов группа “ред-скинз” успешно била местных наци-скинов, но к осени 1998 г. по причине “головокружения от успехов” развалилась. Других примеров нет. А власти с наци-скинами не борются. Нет и антискинхедской пропаганды. Правительственное телевидение клеймило в последние годы шахтеров, американцев, коммунистов, ваххабитов – кого угодно, только не фашиствующих бритоголовых. А в российских школах, откуда воспитательная работа изгнана Минобразом как “наследие коммунистического тоталитаризма”, скины медленно, но верно превращаются в живую легенду и местных героев. Впечатление такое, что власть сознательно фашизирует подростков. Геноцид да и только.

Страницы: 1, 2