Дипломная работа: Асимметрия доходов

Денежные фонды домашнего хозяйства возникают в результате сбережения и накопления населением денежных средств. Источником их формирования является располагаемый доход домашнего хозяйства. Целевое назначение этих фондов может быть различным. Можно выделить, как минимум, три мотивационные установки, определяющие процесс сбережения в домашних хозяйствах:

создание страхового резерва для поддержания обычного уровня текущего потребления в случае снижения по тем или иным причинам величины располагаемого дохода;

создание денежного резерва для повышения уровня капитальных расходов, связанных с приобретением дорогостоящих предметов длительного пользования или услуг;

создание денежного фонда для его дальнейшего инвестирования с целью повышения уровня дохода домашнего хозяйства (вложение средств в акции, облигации и т. д.) − индивидуальное накопление.

Бюджет домашнего хозяйства выполняет важную роль в процессе воспроизводства рабочей силы, семьи как исходной ячейки общества.

2. Социально-экономическое неравенство домашних хозяйств: подходы, измерения

2.1 Элементы теории асимметрии доходов домашних хозяйств

Все множество домашних хозяйств страны может быть подразделено по ряду классификационных признаков, выбор, которых во многом зависит от характера решаемых задач. Так может быть построена классификация, ориентированная на задачи проведения обследований населения, для общих аналитических целей, для использования в системах национальных счетов и т.д.

В классификации, предназначенной для использования при общих обследованиях домашних хозяйств, важнейшими являются следующие классификационные признаки (признаки выделены на основе анализа ряда существующих отечественных и зарубежных классификаций):

1) территориально-региональная принадлежность домохозяйства, расположенные в городской или сельской местности, регион страны, характер поселения;

2) демографическая характеристика – семейные домохозяйства, включая нуклеарные, неполные и сложные семьи с детьми и без детей, несемейные домохозяйства; число членов домохозяйства, их половозрастные характеристики;

3) доходная характеристика;

4) имущественная характеристика – наличие земельного участка, тип жилья, число комнат, число кв. метров жилой площади;

5) экономическая характеристика и трудовой потенциал занятость членов домохозяйства, в общественном производстве, выполнение трудовых и экономических функций домохозяйства, число трудоспособных членов домохозяйства, соотношение трудоспособных и нетрудоспособных членов домохозяйства и др.;

6) социальный статус домохозяйства – определяется по главе семьи или по члену домохозяйства, имеющему наивысший доход – основное социальное состояние, уровень образования, должность, профессия, сфера занятости.

Как видим большинство характеристик, по которым классифицируются домохозяйства (имущественные, доходные, экономические, социальные) так или иначе связаны с денежными показателями. Поэтому наиболее значимой классификацией домашних хозяйств, является их дифференциация по доходам. Хотя экономическое неравенство и дифференциация общества определяются не только неравномерностью распределения доходов, но и неодинаковым имущественным положением и различиями в потреблении, при определении степени такого неравенства, как правило, исходят из дифференциации доходов.

Дифференциация оценивается не только по уровню доходов в целом, но также и по размеру домохозяйств и по их социально-демографическим типам, занятости, соотношению числа занятых и иждивенцев, числу детей, половозрастным характеристикам его членов. Но главными дифференцирующими признаками остаются уровень оплаты труда и других первичных доходов и степень иждивенческой нагрузки.

Большинство исследователей считают, что распределение населения по доходам подчиняется логарифмически нормальному(логнормальному) закону распределения: случайная величина х, логарифм которой (t = lnx) подчинен нормальному закону распределения. Логнормальное распределение образуется в результате умножения большого числа независимых не отрицательных случайных величин, дисперсия каждой из которых мала по сравнению с дисперсией результата. Н. Рабкина и Н. Римашевская в работе доказали применимость механизма логарифмически нормального распределения к распределению заработной платы и доходов населения. Ими был последовательно описан путь расчетов от распределения работников по «разрядам сложности труда», подчиняющегося законам нормального распределения, через распределение работников по оплате труда, подчиняющегося закону логнормального распределения, к распределению населения по уровню доходов, также подчиняющемуся закону логнормального распределения с большей равномерностью[10].

Распределение общего объема денежных доходов по различным группам населения выражается через проценты общего объема денежных доходов, которым обладает каждая из 20-(10) процентных групп населения, распределенных по мере возрастания среднедушевых денежных доходов.

Коэффициент фондов (коэффициент дифференциации доходов) характеризует степень социального расслоения и определяется как соотношение между средними уровнями денежных доходов 10% с самыми высокими доходами и 10% населения с самыми низкими доходами.

Kf = S10/S1

S10 – суммарный доход, который приходится на 10% населения с самыми высокими доходами;

S1 – суммарный доход, который приходится на 10% населения с самыми низкими доходами;

Коэффициент Джини (кривая Лоренца) характеризует степень отклонения фактического распределения денежных доходов населения от линии их равномерного распределения. Величина коэффициента может варьировать от 0 до 1, при этом чем выше значение показателя, тем более неравномерно распределены доходы в обществе. Кривая Лоренца представляет собой кумулятивное распределение численности населения и соответствующих этой численности доходов. В результате она показывает соотношение процентов всех доходов и процентов всех их получателей.

Kl = 1– ∑(Fi – Fi-1)(Si-1 + Si)

где (Fi – Fi-1) – доля населения, относящаяся к i-му интервалу;

Si-1, Si – доля суммарного дохода, приходящаяся на начало и конец i-го интервала.

Отдельными исследователями предлагается такой показатель дифференциации доходов, как отношение средней геометрической к средней арифметической доходов (коэффициент равномерности доходов граждан)[11]:

Значения данного показателя варьируются от 0 (в случае абсолютного неравенства доходов) до 1 (в случае абсолютно равного дохода по всему населению). Формула (2) используется для выборочных данных. В случае приближения распределения населения по доходам к логнормальному закону, легко показать, что данный коэффициент будет стремиться к значению:

где Me(x) − медиана распределения (в логнормальном распределении равна среднегеометрическому значению);

M(x) − математическое ожидание величины доходов;

 − дисперсия логарифмов доходов.

По мнению И.Е. Грекова предлагаемый коэффициент равномерности доходов граждан (КРДГ) имеет свои преимущества перед известными показателями дифференциации[12]:

1. В отличие от квантильных и фондовых коэффициентов КРДГ учитывает информацию обо всем распределении (как, впрочем, и индекс Джини).

2. По сравнению с индексом Джини шкала предлагаемого коэффициента равномерности не чувствительна к тому, что в расчетах используются квантильные данные. Тогда как, оценивая, например, индекс Джини по децилям, его шкала соответствует интервалу 0 0,9, по квинтилям – интервалу 0 0,8 и т.д. То есть для корректной оценки индекса Джини (особенно его высоких значений) необходимо использовать достаточно подробные исходные данные (например, перцентили).

3. Методика построения предлагаемого коэффициента равномерности доходов граждан (КРДГ) более простая, чем для индекса Джини. Вполне удовлетворительные результаты получаются при использовании децильных данных.

Между вышеописанными коэффициентами существуют следующие соотношения, выведенные эмпирическим путем (таблица 2.1):

Таблица 2.1

Матрица коэффициентов линейной корреляции между различными показателями дифференциации доходов по 100 странам

Классификация домашних хозяйств по доходным характеристикам происходит по уровню среднедушевых доходов домохозяйства, в результате измерения которого устанавливается их принадлежность к следующим категориям:

1-й уровень бедности – среднедушевой доход ниже или соответствует размеру минимальной заработной платы;

2-й уровень бедности – среднедушевой доход находится в интервале между размером минимальной заработной платы и бюджетом прожиточного минимума;

малообеспеченные – среднедушевой доход в интервале между бюджетом прожиточного минимума и минимальным потребительским бюджетом;

состоятельные – среднедушевой доход в интервале между оценками одного и двух минимальных потребительских бюджетов;

богатые – среднедушевой доход выше удвоенного минимального потребительского бюджета.

На основании распределения показателей строятся соответствующие децильные или квантильные группы.

Исследование доходов домашних хозяйств производится по различным методикам. Как правило, для формирования выборочной совокупности домохозяйств применяется одна из моделей многомерных выборок − двухступенчатая случайная выборка, построенная по территориальному принципу и обеспечивающая получение представительной выборки (в пределах заданной степени точности, объема выборки и финансовых ресурсов) по структурным соотношениям ряда взаимосвязанных и обусловленных программой обследования показателей. Единицей обследования являются домохозяйства и отдельные члены домохозяйств. Динамика валового дохода домохозяйств в группировках по 20%ным группам населения представлена в таблице 2.2.

Таблица 2.2

Динамика валового дохода домохозяйств в группировках по 20%ным группам населения

2.2 Отличительные черты асимметрии доходов домашних хозяйств в современной России

Всего в России по данным последних переписей населения насчитывается примерно 50 млн. домашних хозяйств, в том числе 40 млн. семейных и около 10 млн. домашних хозяйств лиц, не имеющих семьи или утративших связь с ней. В условиях централизованной экономики и эгалитарного общества, основанных на равномерном распределении доходов населения, проблемы дифференциации и экономического неравенства были незначительными и не вызывали озабоченности специалистов.

Положение в нашей стране резко изменилось с началом преобразований и переходом к рыночным отношениям. С разрушением советской системы хозяйства ушли в прошлое уравнительные тенденции в распределении, но маятник резко качнулся в противоположную сторону и застрял на максимуме неравенства в доходах. При общем падении реальных доходов более чем вдвое даже по официальным данным треть, а фактически более половины, населения оказались за чертой бедности.

Резко выросли межотраслевые и территориальные разрывы в доходах. Наиболее сильно пострадали работники высокотехнологичных отраслей ВПК, науки, социальной сферы, а также гражданского машиностроения, сельского хозяйства. Сравнительно высокая зарплата сложилась в добывающей промышленности (нефть и газ) и первичной переработке сырья (металлургия, химия), работающих на экспорт, банковской и финансовой сфере, торговле, страховом и другом посредническом бизнесе (см. рис. 2.1).

Рис. 2.1 Дифференциация заработной платы по видам экономической деятельности в РФ

Велика и разница в так называемом среднедушевом доходе в различных регионах. (Самый большой – в Ямало-Ненецком округе – свыше 15 тысяч рублей. Самый низкий в Дагестане – чуть больше 2 тысяч.). В течение, по крайней мере, трех последних лет отношение средней заработной платы и выплат социального характера к прожиточному минимуму трудоспособного населения в Ивановской, Псковской, Рязанской, Тверской, Кировской, Астраханской, Пензенской, Саратовской, Курганской и ряде других областей находится в пределах 160% прожиточного минимума. Это означает, что в указанных регионах работающие родители могут обеспечить себя и одного ребенка на уровне бедности только в том случае, если их заработная плата вместе с выплатами социального характера не ниже средней по региону.

В настоящее время в России насчитывается 27 регионов, где средний доход не достигает прожиточного минимума.[13] В их числе Читинская, Пензенская, Курганская, Ивановская, Псковская, Тверская, Рязанская, Астраханская области.

На этом фоне вызывающе выглядят непомерные и быстро растущие доходы верхушки крупного бизнеса и связанного с ними чиновничества. Отсутствие мощного среднего класса еще больше обостряет поляризацию доходов. Для слоев населения в застойных отраслях и регионах длительно сохраняющиеся низкие доходы перестают выполнять стимулирующую роль, порождают настоящую безысходность.

В последние годы в условиях оживления экономики и выхода из острой фазы кризиса доходы населения выросли. Номинальные денежные доходы населения составили 21138,9 млрд. рублей, что на 22,4% больше по сравнению с 2006 годом. Денежные расходы и сбережения населения в 2007 году (20350,2 млрд. рублей) увеличились по отношению к 2006 году на 22 процента. Превышение доходов над расходами и сбережениями выросло и составило 788,7 млрд. рублей, их доля в денежных доходах населения увеличилась с 3,4% до 3,7%, что свидетельствует об ускорении прироста наличных денег на руках у населения. Номинальный фонд заработной платы в 2007 году вырос на 28,6% против 24% в 2006 году. Но доходы большинства россиян лишь недавно достигли уровня 1990 года.

Остается глубоким, резко отличающимся от развитых стран разрыв в доходах верхних и нижних слоев населения. Доходы (среднедушевые) менее 1500 рублей в месяц в 2007 году получали 1,8% всего населения России (в 2006 году − 3,2%). Доходы от 1500 до 2500 рублей − 5,8% (8,8%), от 2500 до 3500 рублей − 8,5% (11,3%), от 3500 до 4500 рублей − 9,4% (11,4%), от 4500 до 6000 рублей − 13,5% (14,9%), от 6000 до 8000 рублей − 14,9% (14,9%), от 8000 до 12000 рублей − 19,7% (17,4%), свыше 12000 рублей в месяц − 26,4% всего населения (18,1%).

Между тем сама по себе столь высокая дифференциация в уровне доходов − еще не диагноз. Высокое доходное неравенство характерно и для ряда высокоразвитых в экономическом отношении стран, в частности для США, Франции, Великобритании, Италии, Японии. Однако российская дифференциация мало сопоставима с американской и западноевропейской, если принять во внимание, что их отделяет огромный (в шесть и более раз) разрыв в уровне ВВП на душу населения и соответственно в уровне среднедушевых доходов. При этом скорость, с которой произошло доходное расслоение в России, не может не впечатлять: на тот путь, который население США прошло за двадцать лет, Россия потратила всего три года.

Несмотря на то, что интенсивные процессы доходного расслоения наблюдались во всех трансформационных экономиках Восточной Европы, Россия − абсолютный лидер и значительно опережает по этим индикаторам Венгрию, Чехию, Болгарию, Польшу, Словению.

С позиций доходного неравенства российская экономика гораздо ближе к латиноамериканским моделям. По этому критерию Россия уступает только Бразилии, Чили и Мексике, в которых бедные 10%. населения имеют от 0,9%. до 1,4% общего объема доходов, а богатые 10%. − от 42,8 до 47,6%.

Процесс доходной дифференциации в постреформенный период имел различную динамику. Абсолютного пика она достигла в 1994 году, далее после достижения финансовой стабилизации в 1995 году доходные различия имели тенденцию к снижению, однако социально-экономические потрясения в связи с финансово-валютным кризисом 1998 года не прошли даром − в 1999 году степень неравномерности распределения доходов вновь резко возросла и приблизилась к уровню 1999 года.

Реальная среднемесячная заработная плата работника (в ценах 1991 г.) за период 1991-1998 годов снизилась с 548 до193 руб., т.е. почти в 3 раза. При этом отношение средней заработной платы к прожиточному минимуму соответственно упало с 3,16 до 1,7, Т.е. без малого в 2 раза. Такие данные суммированы академиком Д. Львовым. После финансового кризиса 1998 г. вновь снизилась заработная плата. По расчетам Российско-Европейского центра экономической политики, в первом квартале 1999 г. реальная начисленная заработная плата (оцененная с использованием дефлятора потребительских расходов) достигла своего самого низкого уровня за все 1990-е годы: она составила около 50 % уровня 1990 г. и оказалась на 30 % ниже уровня 1997 г.

С 2000 года и по настоящее время тренд вновь приобрел вектор в сторону снижения неравенства. С 1999 г. начался рост заработной платы. В 2000 г. прирост реальной заработной платы составил по отношению к предыдущему году 21,1 %; в 2001 г. − 19,9 %; в 2002 г. − 16,6%; В 2003 г. − 10,4 %; в 2004 г. − 10,8 %. Даже в 2004 г., после пяти лет экономического подъема, реальная заработная плата лишь приблизилась к 89 % от уровня 1990 г., вызывавшего в свое время справедливое возмущение будущих реформаторов. Лишь к концу 2005 г. реальная заработная плата сравнялась с уровнем дореформенного 1990 г.

Малеева Т. отмечает, что в упрощенных терминах доходная структура российского общества состоит из трех крупных групп − бедные (около 30% населения), среднедоходные (20-25%), так называемые «протосредние» группы, положение которых можно описать формулой «уже не бедные, еще не средние» (45-50%), и, наконец, «элита» (3%)[14].

Бедность в бывших соцстранах и, в частности, в России носит относительный, а не абсолютный характер. В России и бывших соцстранах люди, относившиеся к бедным, имеют, как правило, жилье, одежду, работу, радиоприемники, телевизоры и многое другое, в то время как во многих районах Африки или Азии бедность означает зачастую полное отсутствие медицинского обслуживания, доступа к чистой воде, неграмотность.

Доходы большинства российских бедных составляют чуть меньше доллара в день, тогда как у основной части бедняков в Латинской Америке они не превышают 10-15 центов.

Взаимосвязь между экономическим ростом и снижением уровня бедности в России по сравнению с другими постсоциалистическими странами представляется наиболее сложной. Например, в таких странах как Румыния, где доля бедных выше, чем в России, можно установить практически однозначную зависимость увеличения темпов экономического роста от снижения уровня бедности. Это вполне естественная ситуация для стран с неглубоким характером бедности, однако в России такого простого соответствия не существует.

Возникает вопрос: почему отсутствует связь между общей динамикой экономики и уровнем бедности или, если эта связь есть, почему она такая сложная?

Есть, по крайней мере, три характеристики самой структуры российской экономики, которые порождают такую ситуацию.[15]

Во-первых, продолжается процесс повышения концентрации ресурсов, в том числе трудовых: с севера люди переезжают на юг, из малых городов в средние, из средних – в крупные. Это снижает диспропорцию, внесенную в предыдущие десятилетия, когда ресурсы в огромном объеме закачивались, например, в районы Крайнего Севера, где экономическая отдача от них была значительно меньше, чем можно было ожидать. Сейчас можно говорить о беспрецедентной ситуации, когда целые поселения или большая часть их населения, например, в районах Крайнего Севера мигрирует в отсутствие каких-то стихийных бедствий, войн или других катаклизмов.

Это перемещение трудовых ресурсов порождает довольно сложную ситуацию: вместо традиционного перетока населения из сельского хозяйства в промышленность, по сути, целые города «переходят» на другое место, а люди перемещаются из одних отраслей в другие. Причем для городского населения отраслевая принадлежность имеет очень большое значение, в то время как в сельских районах она гораздо более однородная и связана с общим состоянием экономики в соответствующих регионах.

Второй причиной отсутствия прямой взаимосвязи между динамикой экономики в целом и уровнем бедности, является огромная концентрация собственности и, соответственно, благосостояния в российском обществе. Даже не будучи экономистом, легко понять, какие последствия это имеет для взаимосвязи между ВВП и уровнем бедности. Если предположить, что распределение доходов является равномерным, то рост экономики на 5% означает рост доходов всего населения на 5%. Но изменение структуры распределения доходов в обществе приводят к тому, что рост ВВП увеличивает доходы наиболее обеспеченной части населения и уменьшает доходы бедных слоев. Соответственно, если перераспределение доходов происходит быстрее, чем рост экономики, то рост ВВП по определению не может оказывать непосредственного воздействия на уровень бедности. То есть фактически экономика может расти одновременно с ростом числа людей, проживающих за чертой бедности. Часто это объясняется простой схемой: эффективность предприятия повышается, если в процессе его реструктуризации увольняется «трудовой балласт», который и пополняет категорию бедных. Возможно, в последнее время этот процесс в России замедлился, но он, безусловно, имел место в 90-е годы и привел к ослаблению связи между ростом экономики и уровнем бедности.

Третьей причиной отсутствия однозначной взаимосвязи между ВВП и уровнем бедности является структура российских предприятий. В России доля предприятий, созданных после начала реформ значительно ниже, чем в других странах с переходной экономикой. Если в странах Центральной и Восточной Европы порядка 60% занятых работают на предприятиях малого и среднего бизнеса, то в России этот уровень около 25%. В результате огромная часть работающего населения по-прежнему занята на крупных предприятиях, унаследованных от Советского Союза. Многие из них не конкурентоспособны. До последнего времени значительная часть их производственных мощностей просто не использовалась, потом, когда начался рост экономики, они могли увеличить выпуск продукции, принимая на работу большее число людей, т.е. их рост был пропорционален росту экономики. Однако резервы производственных мощностей быстро исчерпываются, и при отсутствии инвестиций динамика этих предприятий значительно ниже, чем предприятий новой экономики. Эти новые предприятия берут на работу сравнительно молодых и энергичных людей. Соответственно, социально уязвимые группы населения остаются «за бортом».

Особенностью распространения бедности в условиях переходного периода является резкое изменение ее структуры. За чертой бедности оказалось не только возросшее число традиционно уязвимых категорий населения (пенсионеры, инвалиды, многодетные и неполные семьи), но и «новые бедные» безработные, малооплачиваемые работники и их иждивенцы, беженцы, вынужденные переселенцы, лица без определенного места жительства. В последние годы появились и «новейшие бедные», в том числе те, кого затронули массовые задержки выплаты заработной платы, социальных пособий, пенсий; те, кто уже успел потерпеть неудачу в сфере предпринимательства, самозанятости, операций с собственностью и не имеет устойчивого текущего дохода выше установленного минимума; трудоспособные граждане, ставшие неконкурентоспособными в результате изменившихся требований и структуры спроса на рынке труда; пострадавшие в результате более рискованных форм и видов занятости в неофициальном секторе экономики.

Кроме того, возросло число лиц без определенного места жительства, доход которых, как правило, если он имеется, не превышает черты бедности.

Сегодня проблема бедности в России сконцентрирована не в селах, традиционно считающихся наиболее уязвимой в этом смысле зоной, а в малых городах, где уже нет ресурсов села, но еще не сформировались ресурсы крупного города, которые способны выступать компенсаторными механизмами погашения бедности и предоставления возможностей на рынке труда.

Сохранение высокого удельного веса работников, получающих вознаграждение, не достигающее прожиточного минимума, рост безработицы без адекватных социальных гарантий, а также перманентное использование по инициативе администрации вынужденных неоплачиваемых отпусков, являющихся фактически одной из скрытых форм безработицы, привели к тому, что, по меньшей мере, три четверти сегодняшних бедняков в России представляют экономически активное население.

Последствия экономических преобразований, обесценив и основные, и дополнительные источники существования, поставили пенсионеров, не имеющих кроме пенсии иных доходов, в условия на грани и даже за гранью выживания. Для многих из них продолжение работы после выхода на пенсию стало суровой необходимостью и основным средством поддержания своих доходов. Неудивительно, что доля работающих пенсионеров в России гораздо выше, чем, скажем, в США. В период 1992-1997 годов занятость среди российских пенсионеров по старости возросла до 25%, в то время как в Соединенных Штатах работают около 16% мужчин и 9% женщин пенсионного возраста.

Ускоряющееся падение реальной стоимости пенсий, даже средние размеры которых не обеспечивают минимальных стандартов существования, ставит пенсионеров в неравноправное положение относительно лиц допенсионных возрастов, реальные доходы которых сокращаются несколько медленнее и у которых объективно больше возможностей адаптироваться к новой экономической ситуации.

Традиционно высокой остается доля лиц за чертой бедности в семьях с высокой иждивенческой нагрузкой, в неполных семьях. Динамика уровня бедности среди них свидетельствует о том, что способность адаптации семей к новым условиям жизнедеятельности тесно связана с их демографической структурой: числом членов, составом по полу, возрасту. По данным мониторингового обследования уровня жизни семей в краях и областях РФ от 60 до 90% семей за чертой бедности составляли семьи с детьми до 18 лет.

В среднедоходные группы в своей массе включены в относительно эффективные экономические сектора. Это работники, занятые в основном в так называемом вторичном экономическом секторе − в организациях и компаниях, занимающихся внешнеэкономическими операциями, общей коммерческой деятельностью по обеспечению функционирования рынка, в банковской сфере, в области финансов, кредита и страхования. Лидеры по уровню заработной платы в реальном экономическом секторе − отрасли топливно-энергетического комплекса (главным образом, разумеется, нефтедобывающая и газовая промышленность), цветная металлургия, строительство и транспорт. Именно эти сектора ощутили реальные результаты экономического роста и отреагировали, в частности, повышением доходов и оплаты своих работников. Подробная характеристика среднего и «протосреднего» класса будет дана в следующем разделе.

Для трансформационного периода, в котором жило российское общество с середины 1980-х до конца 1990-х годов, наиболее радикальным процессом явилось формирование социальных групп собственников − крупных, средних и мелких, которые получают доход в виде прибыли, ренты, поступлений от денежных операций. Здесь наиболее интересен и важен процесс трансформации прежней правящей элиты в социальную группу доминирующих собственников.

Происхождение крупных российских собственников во многом определило их сознание и поведение. Главная их особенность – в сочетании черт бывших партийно-советских аппаратчиков со свойствами обычных бизнесменов. Сохраняющиеся аппаратные качества позволяют ориентироваться в сложной российской ситуации, что делает их конкурентоспособными. Старые связи, навыки управления помогают решать новые задачи, хотя далеко не всегда наилучшим образом (поскольку они накоплены в других условиях). Есть немало примеров неэффективности номенклатурных бизнесменов, их стремления сохраниться в тени не конкурентного квазирынка. Пожалуй, главное состоит в сопротивлении определенной части номенклатурного капитала становлению малого и среднего, особенно венчурного предпринимательства.

Главным же достижением директората и высшей отраслевой бюрократии стало обеспечение наилучшего для себя варианта приватизации. Они сумели избежать как либерального варианта (массовой свободной распродажи госсобственности на открытых аукционах), так и популистски демократического (равномерный раздел между всеми гражданами). В результате директора добились возможности приобретать крупные пакеты акций своих предприятий по закрытой подписке, а в некоторых случаях − становиться их полными владельцами. Практически весь директорский корпус остался на своих местах, а лидеры министерств и ведомств либо получили крупные посты в исполнительных органах власти, либо возглавили концерны и банки национального масштаба. Одновременно эти люди входят в состав политической верхушки страны и контролируют мощные финансово-промышленные группы.

Другой привилегированной группой общества, помимо крупных собственников, в период ельцинизма стало (точнее − сохранило и укрепили свои позиции) российское чиновничество, прямое продолжение советской номенклатуры.

2.3 Асимметрия доходов домашних хозяйств: опыт развитых стран

Несмотря на множество видов классификации различных групп доходов домашних хозяйств, большинство исследователей выделяют три основных группы этих хозяйств в зависимости от уровня их доходов, которые можно условно назвать бедные, обеспеченные и, наконец «средний класс».

По определению П. Таунсенда, к бедным следует относить тех у кого «не хватает ресурсов для приобретения продуктов питания, участия в социальной деятельности и обеспечении себя жизненными условиями, которые широко признаны в обществе, к которому они принадлежат». В США с 1964 года на официальном уровне для измерения бедности используется метод, предложенный М. Оршански. в соответствии с данным методом черта бедности, или минимальный доход семьи, фиксировалась исходя из стоимости продуктов питания по принятому рациону (так называемый минимальный продовольственный план Департамента сельского хозяйства) для домашних хозяйств данного состава и размера; увеличенный втрое. Это определило значение так называемого общего, или подушного, индекса бедности − отношения числа бедных к общей численности населения. При разновременных и межстрановых сопоставлениях он рассматривается как показатель уровня бедности[16].

С конца 60-х годов уровень дохода, соответствующий черте бедности, ежегодно корректируется в соответствии с индексом потребительских цен. Если в 1969 году такой доход для одинокого гражданина составлял 1,8 тыс. долл. в год, то в 1995 году – 7,8 тыс. долл. Однако сама методика расчета прожиточного минимума, разработанная в 1964 году, используется и поныне. Несмотря на длительное и широкое применение, она не лишена ряда недостатков:

за прошедший со времени ее утверждения на официальном уровне период затраты на продукты питания в общих потребительских расходах жителей США снизились до 13%, что отражает рост реального благосостояния в обществе. Однако доля питания в потребительском наборе при расчете прожиточного минимума осталась неизменной. При пересмотре стоимости официального прожиточного минимума учитывается лишь повышение цен на продукты питания, а доля расходов на них сохраняется на уровне одной трети стоимости минимального потребительского набора, как это было более 30 лет назад;

для определения границы бедности используется прожиточный минимум, в то время как значительная часть, например, государственных трансфертов предоставляется в натуральной форме. Таким образом, государственная помощь в не денежной форме, почти вдвое превышающая по стоимости денежные трансферты, не отражается на величине доходов, учитываемых при определении бедности;

при установлении официальной черты бедности учитываются лишь доходы за текущий год. При таком подходе к числу бедных могут быть отнесены лица, владеющие значительными сбережениями, движимым и недвижимым имуществом, но имеющие скромный текущий доход. Например, среди пожилых женщин одновременно высок уровень личного богатства и процент бедности по текущему доходу.

В виде альтернативы первому определению бедности было предложено понятие так называемого дефицита дохода, т.е. размера дополнительного дохода, необходимого для выведения низкодоходной семьи на уровень прожиточного минимума.

По мнению ряда исследователей, приведенные выше определения бедности не вполне корректны, так как минимальная потребительская корзина может варьировать в зависимости от конкретных культурных, исторических и географических условий. Поэтому ими было предложено понятие относительной бедности семей, имеющих доход, составляющий менее половины среднего дохода семьи в стране.

Интересно, что некоторые исследователи считают расчетную оценку бедности, исходящую только из доходов, недостаточной и предлагают более полный показатель распределения населения по уровню жизни. Если под уровнем жизни понимать соотношение дохода и прожиточного минимума, то с этой точкой зрения трудно не согласиться.

В 80-е годы голландскими учеными Лейденского университета был предложен еще один подход к оценке бедности – субъективный. В его основе представление о бедности как о невозможности реализовать свой потенциал. На основании опросов выявляется зависимость между представлениями о достаточном минимальном доходе и уровнем действительного дохода. Самооценка бедности может иметь в основе, как реальное состояние, так и возможное ощущение бедности из-за отсутствия возможностей удовлетворить потребность в тех или иных товарах и услугах, которая субъективно считается необходимой.

Для определения порога бедности в рамках относительной концепции в международной и отечественной статистической практике используются следующие методы[17]:

статистический − для характеристики «бедности» как относительной категории;

нормативный (с определением прожиточного минимума по потребительской корзине);

комбинированный (питание определяется по нормативам, а остальное − по его доле в общих расходах);

субъективный (проводятся опросы, какой доход респондент считает низким (высоким) для своей семьи);

ресурсный (исходящий из возможностей экономики обеспечить прожиточный минимум и др.).

Для характеристики обеспечения уровня жизни специалисты международных организаций в конце ХХ в. разработали и одобрили следующие критерии уровня жизни (в долларах США 1993 г. по ППС)[18]:

нищеты − до 1 долл./день или 0,4 тыс. долл./год;

бедности − 2 долл./день, или около 1 тыс. долл./год;

прожиточного уровня − 4 долл./день, или около 1,5 тыс. долл./год.

Доход, соответствующий черте бедности в Соединенных Штатах, составляет около 30% среднедушевого дохода американцев и 20%-25% в развитых европейских странах.

К среднему классу зрелого индустриального и информационного обществ обычно относят группы самостоятельно занятых, т.е. мелких предпринимателей, коммерсантов, ремесленников. Это традиционный средний класс, с длительной историей, который в ином концептуальном контексте именовался мелкой буржуазией. Но наряду с ним все большее значение приобретает «новый средний класс», который сформировался в к 1960-1970-м годам. В его состав входят группы хорошо оплачиваемых работников наемного труда: менеджеры, лица свободных профессий, научные работники, работники в сфере информатики и массовой информации, работники искусства, врачи, административные, торговые и инженерно-технические работники, учителя, государственные и муниципальные чиновники и т.д. Если традиционный средний класс обладает собственностью на средства производства, то представители нового среднего класса обладают человеческим капиталом. Последний также делает его носителей активными участниками гражданских отношений, относительно независимыми.

Различные исследователи выделяют следующие критерии принадлежности к среднему классу:

по уровню дохода;

по уровню образования;

по профессионально-квалификационному статусу;

по критерию самоидентификации.

В развитых странах порядка 70-75% домашних хозяйств принадлежат к среднему классу. Подробнее средний класс и критерии определения принадлежности к нему будут рассмотрены в главе 3.

Разделение на общественные группы, приведенные выше, является достаточно условным. Нам представляется более обоснованным доминирующий у европейских социологов подход, который в ходе последних обсуждений с наибольшей прозрачностью и последовательностью был выражен Д. Голдторпом. Он исходит из идеи, что в первую очередь классовые позиции определяются статусом занятости. При этом выделяются три основные классовые позиции: работников, нанимателей и самозанятых. Затем проводится разделение работников по характеру занятости, по типу заключенных ими контрактов.

Классовая схема выглядит следующим образом. На верхних ступенях размещаются два правящих класса. Первый (высший) правящий состоит из высокого уровня профессионалов, администраторов, менеджеров в крупных корпорациях, крупных собственников. Второй правящий класс включает профессионалов более низких рангов, соответственно и администраторов, и менеджеров небольших компаний, высококвалифицированных технических специалистов. Третий класс образуют работники нефизического труда. Верхняя часть этого класса объединяет наемных работников «в белых воротничках», занятых рутинным нефизическим трудом высокого ранга в государственных офисах, частных компаниях. Низшая складывается из менее ранжированных работников нефизического труда, занятого в торговле и обслуживании. Четвертый класс образует мелкая буржуазия, которая подразделяется на три подкласса. Первый − мелкие собственники, использующие наемных работников. Второй − мелкие собственники, не имеющие наемных работников. Третий − фермеры, мелкие арендаторы, другие самозанятые. Пятый и шестой классы образуют разные слои квалифицированных рабочих. Пятый состоит из низкоранжированных техников, мастеров, бригадиров. Шестой − из квалифицированных рабочих исполнительского физического труда. Наконец, седьмой класс − это совокупность рабочих неквалифицированного физического труда, он состоит из двух подклассов. Первый – рабочие вне сельского хозяйства, добывающей и занятой первичной переработкой продукции промышленности. Второй включает именно только что названные категории.

Выделенные таким образом классы различаются по специфическим для каждого из них ограничениям и возможностям, в число которых входят те, которые оказывают влияние на индивидуальную экономическую безопасность, стабильность и перспективы. Классы представляют собой группы лиц, объединенных общими интересами. Чрезвычайно важна связь классовой дифференциации в обществе с характером социальной мобильности.

Мировая практика говорит о том, что рынок не обеспечивает равенства в доходах даже в странах с высоким их уровнем в расчете на душу населения. Социальная дифференциация доходов весьма различается по странам и зависит от различий в занимаемом субъектами месте в производстве и распределении национального дохода, от уровня образования, специальной подготовки и т.п. В таблице 2.3 приведены коэффициенты дифференциации доходов по некоторым странам.

Таблицы 2.3

Коэффициент равномерности доходов граждан (КРДГ) и другие показатели дифференциации доходов по некоторым странам[19]

Как видно из таблицы, наиболее мягкие показатели дифференциации доходов у Японии. Примечательно, что все страны − бывшие союзные республики, попавшие в выборку, имеют показатели дифференциации доходов более щадящие, чем Россия.

Страницы: 1, 2, 3