ИСТОРИЯ МАСОНСТВА: ПОПЫТКА ДЕМИФОЛОГИЗАЦИИ - (диплом)

Сначала английские масоны учредили 3 степени посвящения: ученик, подмастерье и мастер. Эти степени образуют иоанновское или символическое (голуб) масонство [6Численно преобладающая часть любого ордена, массовая опора его руководящей верхушки. ].

В соответствии со степенями учреждаются и ложи 3-х видов: ученическая, подмастерьев и мастеров. Нижестоящие братья не допускаются в ложи высших степеней посвящения, в то время как вышестоящие посещают и контролируют ложи низших степеней. Таким образом, в масонстве достигается единство воли и железная дисциплина.

В каждой системе "братья" различных степеней отличаются друг от друга своими регалиями: фартуками с изображением соответствующей символикой, нагрудными лентами, перчатками, медалями. Чем выше степень, тем искуснее и богаче масонские наряды, т. к. все эти атрибуты способствуют чинопочитанию, и создает у "братьев" возвышенный психологический настрой.

Общеизвестно психологическое воздействие на личность, производимое повышением в должности или звании. Нередко в таком случае у одного человека возникает чувство отчужденности перед другим, а нередко чувство превосходства. Вот почему масонство нередко называют элитарной организацией.

Четвертой, более почетной степенью в системе английской ложи-матери появилась "Королевская арка". Стараниями шотландского барона М. Н. Рамзая и немецкого барона К. Г. фон Гунда степени стали множится. В клермонтской системе над тремя символическими степенями были воздвигнуты еще шесть: Шотландский мастер, Избранный мастер, Рыцарь Востока, Рыцарь розового креста, Рыцарь тройственного креста, Царственный–архитектор. Постепенно пирамида англосаксонского и французского масонства воздвигалась до 33 степеней.

Посвящение в степени, выборы руководящего состава лож и капитулов, другие вопросы решаются сообща, путем голосования. В действительности же масонство не демократично, а авторитарно, ибо сверху вниз спускаются беспрекословные повеления.

Уставы "вольных каменщиков", структура соподчиненных лож и капитулов, во многих странах мира, сложная система степеней с централизованным управлением. Созданы не ради забавы людей, менее всего склонных к праздности и пустословию. Объединяясь в закрытых от общества союзах, Они преследуют какие-то цели, оправдывающие функционирование столь сложного и разветвленного механизма. Выяснить их— совсем не простая задача.

Уже в символической ложе человеку внушают необходимость "умереть" для былой и "возродиться" для новой, сверхъестественной жизни, любить и защищать непросто каждого, но и того "брата", который обычно придерживается других политических или религиозных воззрений и даже считается личным врагом. Словом, все масонские ритуалы, так или иначе, модифицируют посвящение и представляют элементы внушения, предварительного программирования (Косицкий).

Посвящаемого знакомят с тайными знаками, жестами и паролями его степени, чтобы в случае он мог опознать "братьев", присваивают ему новое имя и фамилию. Знаки подаются руками, пальцами.

Ритуалы посвящения особенно в символические степени. Значение символов и аллегории, словом все внешние, формальные стороны масонства считаются тайными лишь условно с целью воспитательного воздействия на "братьев" тем не менее, тайна всегда привлекает человека, готового даже подвергнуться риску ради обладания ею. Оказавшись в сетях масонства, иной подчас сожалеет о вступлении в ложу, но о выходе думать не приходится— посвященный связан клятвой. В XVIII веке история английского масонства ознаменовалась столкновениями Великой Ложи Англии и различными масонскими ложами, существующими параллельно с ней. Так называемое новое масонство, представленное этими обществами, стремилось провести реформу в уставе старой ложи. Разногласие между двумя видами лож—новым и старым носили исключительно ритуальный характер. В старом масонстве (т. е. в Великой Ложе) преобладал германский и шотландский элемент. В социальном отношении оно было представлено более демократичными классами: до ремесленников и мелких буржуа. С течением времени состав обоих масонств становится все более и более однородным. В обоих преобладает элита—великосветский элемент. Старые споры постепенно забывались, ритуальные различия сглаживались. К концу XVIII века многие масоны были представителями как старого, так и нового масонства. Все способствовало их единению и, наконец, в 1813 году была провозглашена Великая объединенная Ложа Англии. Наряду со сторонниками масонского учения, возникали ярые противники масонства. Они организовали шутовские процессии, в которых изобличались и осмеивались масонские ритуалы.

В английские ложи, под любым предлогом стали проникать авантюристы с целью разведать тайну ордена "вольных каменщиков" и пошатнуть его авторитет в обществе. Как нередко это случается, практика вступает в противоречие с теорией. Уже тогда практические дела "вольных каменщиков" не соответствовали их нравственным совершенствам. В английских ложах происходили бесконечные кутежи, торжественные процессии и прочие увеселения. Как и в мире профанов, ханжество стало нормой поведения буржуазии и в ложах. Вследствие того, что масонство использовалось для увеселительных занятий, основные его члены происходили из знати, то масонство, таким образом, приобрело характер аристократического клуба.

Папский престол усмотрел в масонстве ту силу, которая хоть и не вела к атеизму, однако подрывала влияние католицизма в политической и духовной жизни общества. В 1838 году папа КлиментXII издал специальный энциклику, в которой осудил орден и пригрозил отлучением от церкви тех, кто к ней принадлежит. Энциклика призывала инквизицию начать преследование. В романских странах масонов отправляли в изгнание, ссылали на каторгу. Но репрессии не получили широкого размаха, а только создали полезный для ордена ореол мученика. Сама по себе длительная борьба с церковью показывает, что масонство, оставаясь в принципе религиозным движением, не порывая с религией до конца, очень далеко отстоит от традиционных форм богопочитания, принятых в христианских конфессиях.

Великий Архитектор Вселенной —это принцип мировой жизни, существующий в себе, в абсолютном, в мире же относительном он— право. Справедливость, добро и красота.

    2. 2. Французское масонство

Ранняя история французского масонства тесно связана с наплывом во Францию английской знати после революции XVII века. В основном это были эмигранты и поклонники династии Стюартов.

Первая масонская ложа была основана в 1778 году под названием Великий Восток Франции. Масонство быстро распространяется и к началу 30 годов XVIII века во Франции числится 5 лож. Здесь можно было встретить кого угодно. Во французских ложах бывали аристократы, буржуа, революционеры. Наравне с якобинским дворянством, во Франции организуются ложи английской знати, верной Ганноверскому дому.

Существующий к тому времени общественный, и политический строй представлялся идеальным как для французской знати, уставшей от ига королевского абсолютизма, так и для французской буржуазии, которая в свою очередь жаждала сравняться с высшим классом.

Своеобразная политика короля Франции Людовика XIV, которая привела к позору и разорению в стране, не могла не вызвать протеста народа, притесняемого и духовно и экономически. В таких условиях с большей силой ищет выхода религиозное чувство буржуазии, которую с одной стороны контролировала господствующая католическая церковь, а с другой стороны полицейские преследования. Нередко поиски новой религиозной формы приводили французских искателей религиозной формы к почитанию проповедников и шарлатанов. Вследствие такого положения неопределенный идеал масонского братства со своей религиозно-нравственной окраской, нашел пристанище во Франции. Масонство быстро распространяется. Ложи появляются в больших городах Франции: Лионе, Руане, Кане, Тулузе.

Вместе с тем слабое развитие общественного самосознания привело к тому, что французским обществом была воспринята только внешняя сторона учения, заключающаяся в обрядности и ритуалах. Что касается содержания учения, то оно не отличалось“особой строгостью нравов”, т. к. в большинстве своем, братья проводили время в ресторанах и кабаках, где карточная игра, обеды, выпивка составляло их главное занятие. Между тем полицейские преследования не прекращались. Братьев преследовали за шумность собраний, которую они создавали своим поведением. С другой стороны их подозревали в тайном революционном заговоре.

Несмотря на это, масонство пользовалось спросом. Оно стало темой дня, и ему открылся путь в ряды III сословия. Вместе с тем, хаотичное распространение масонства во французских провинциях, а также стремления мало осведомленных братьев постигнуть основу масонского учения, познать истину, привели к тому, что масонство в разных ложах стало представлять видоизмененный вариант. Постройка Храма царя Соломона, наименование ритуалов, степеней, шотландские обряды сплелись с английским вариантом в полную неразбериху, предоставляя возможность для разных авантюристов“порассуждать на тему”.

Одни из них задавались целью вывести масонство “на чистую воду”, другие не задавались ничем иным кроме выгоды своих честолюбивых интересов. Третьи стремились использовать масонство в своих политических замыслах. Одним из представителей авантюристского течения в обществе был Андрэ Рамзе. Он пытался установить связь между масонством и крестоносным орденом. Новый проповедник мечтал о космополитической республике. Так использование масонства в корыстных целях позволило новым его толкователям отходить от принципов масонского философского учения масонства, вообще не брать во внимание его основной закон. Вследствие этих причин во многих масонских ложах стали появляться высшие степени масонства, как например, “архитектор-избранник”. Погоня за усложнением степеней и пышный расцвет многостепенных систем основывались, по мнению Т. Соколовской на“крупном социальном факте”. Таким фактом служила борьба между дворянством и буржуазией. Начиная с 1755 года во Франции, передовые люди пытались реорганизовать масонство. Таким образом Французское масонство окончательно и бесповоротно откололось от английских порядков. Первые нововведения, вошедшие в устав нового масонства, состояли в исповедовании христианской религии. А также в изобретении системы 25 степеней, разделенных на 7 рангов.

Вместе с тем, следует отметить, что пагубная привычка к увеселительным заведениям не покинуло на этот раз и французских братьев. Даже близость масонства к духовенству не спасла братство от новых гонений как полиции, так и римской католической церкви. Деятельность лож постоянно осуждалась высшими представителями духовенства, в том числе и самим Папой.

Между тем французские масоны высказывали терпимость в отношении религии. Основное, чего требовали масоны от властей—это неприкосновенности личности и законность, которая составляла неотъемлемую часть духовности масонского братства.

Между тем число лож непрерывно росло. В обществе началась открытая торговля на приобретение масонских печатей, удостоверений, знаков, отличий. В обществе начался беспредел. Возникшие неурядицы подтолкнули французских масонов к необходимости проведения реформ. Эта реформа вылилась в знаменитое общественное собрание 1772-73 г. г. , которое длилось несколько месяцев и получило название“Национального”. В собрании принимало участие около 100 представителей разных французских провинций. Таким образом, "Национальное" собрание позволило рассмотреть проблему существования масонства во Франции.

После реорганизации возникло 3 палаты администрации, Парижа и провинций. Работа в ложах подчинялась надзору 22 провинциальных инспекторов, которые по истечении времени представляли отчеты о работе лож. Продолжая дело внутренней организации масонства, верховные представители Ордена учреждают 3 символических степени, а также изобретают так называемые“адоптивные” ложи, в которые допускались женщины. Так, благодаря реформе, ложи окончательно приспособилось к существовавшему общественному и политическому строю Франции. Деятельность масонских лож свелась исключительно к делам благотворительности: помощи бедным, воспитанию сирот, поддержке инвалидов.

В это самое время все европейское общество было охвачено единственным стремлением познать тайны духа и физического мира. Преклонение перед мистическими загадками и тайнами захватывает в свою паутину таких представителей ученого мира как Им. Сведенборга.

Французское общество, состоявшее главным образом из масонов, не было исключением из правил. Модное стремление познать тайны духа и физического мира пускает свои корни во Франции. Во многих масонских ложах изучается каббала, изощряется аллегорическое толкование символов. В ложах братья задались целью перевоспитать людей. В общем, энтузиазме люди стали докапываться до тайн мировых загадок, стремясь уловить смысл жизни, творчества и смерти. Благодаря этой своеобразной моде на все мистическое, в обществе наступает пора для размножения“самозванцев-мудрецов”. Таких людей почитали за обладание алхимической мудрости и жизненного эликсира. Ловкие шарлатаны открыто смеялись над легко впечатлительными особами, создавая себе тем самым ореол“мага”. Одним из наиболее уважаемых был граф Калиостро, снискавший славу в странах Европы , а также—, другой его предшественник граф Сен-Жермен, известный в великосветских кругах французского двора, а также имевший благодетеля самого короля Людовика XV. Во Франции по-прежнему существовало 2 ложи: Великая ложа Франции и Великий Восток. Преследования со стороны властей улеглись, и это позволило ложам расширить штат своих“верноподданных”. Благодаря этому число лож достигло 600 по всей Франции, количеством доходящим до 100 человек в каждой.

Постепенно во Франции стали формироваться ложи, отнесенные по каким-то интересам, профессиональным признакам или объединенные каким-то научным исследованием.

Во Франции близится революция. Какую роль при этом выполняло масонство? На этот вопрос существует не одна точка зрения. На участие масонства во французской революции указывает Джон Робинсон: “в масонских ложах развился зародыш пагубных начал разрушивших религию и нравы”. Другой сторонник подобного мнения, отец Баррюэль. В своем 2-х томном издании он стремиться доказать, что масонский орден был главным виновником Великой революции. Вместе с тем "вольные каменщики" были как в стране революционеров, так и в стране контреволюционеров. На самых крайних позициях стояли такие масоны, как Дантон и Марат, а на другой стороне—Местр и Тассен. Однако по утверждению большинства историков между распространением масонских идеалов и Французской революцией 1789 г. можно усмотреть лишь связь во времени, но отнюдь не причинно-следственную связь. Об этом говорят архивные материалы. В период французской революции деятельность лож фактически останавливается: ложи как бы погружаются в оцепенение, засыпают. Некоторые масоны эмигрировали на время, другие ушли в политические клубы. Немногие ложи были способны существовать в такое напряженное время. После смерти Робеспьера, масоны были так напуганы, что этот факт отбил у них на долгое время вести беседы с политиками. Одно занятие еще сохраняется в уцелевших ложах—это сбор пожертвований на военное обмундирование. В после революционное время уцелевшим ложам удается сохранить верность католической церкви, однако новые порядки в стране вынуждают их заменить масонские праздники, выбросить названия святых и принять название“Республиканских лож Франции”. Вместе с тем и эти масонские ложи вызывают подозрение у сторонников революции. Ложи были запрещены. Их место заняли народные общества, демократические по составу, открытые для всех и связанные с активным центром— Якобинским клубом в Париже. Сумрачный покров террора окутывает французское общество. На эшафоте гибнет главный управляющий ложами— Филипп Орлеанский, погибает часть членов Великого востока. Проходят трудные годы. Страна просыпается от ужаса. В 1795 году энергичный Р. де Монтаню призывает вновь к объединению уцелевших членов масонства. Однако их прежний дух“деятелей филантропии”уже исчез. Религиозное течение, когда-то одушевлявшее его, обособляется в общество, официально признанную правительством. Ложи живут старыми традиционными формами. Растет число банкетов, вечеров патриотического характера.

Следует отметить в заключении, что масонство не играло той значимой роли во Франции, коей она была в Англии. Оно было лишь струйкой в том могучем идейном потоке XVIII века, который закончился Великой французской революцией. Основным значением масонства—было увеселение общества. Масонские ложи создавались с той целью, дабы принять людей, уставших от жизни, поддержать в трудной ситуации, дать пищу для души и тела.

О том, участвовало масонство в Великой французской революции трудно дать обоснованный ответ: с одной стороны мы видим точку зрения самих масонов, которые опровергают любое участие Ордена в революционной деятельности. И вообще в какой-либо иной деятельности порочащей доброе и славное имя масонства. С другой стороны—перед нами стоят, скорее всего, противники масонского учения, которые всеми силами стараются оклеймить "братство вольных каменщиков", зачастую не имея веских доказательств. Следует принять во внимание тот факт, что масонство находилось в самом центре событий и зачастую в него входили виднейшие передовые люди общества. Масонство не могло закрыть глаза, пропустить мимо ушей“символическую злободневную тему” —революционное брожение в обществе. Не могли и не хотели, т. к. они сами были членами этого же самого общества. А, следовательно, это угрожающее положение вещей в их собственной истории страны, которой они были сами очевидцами, никак не могло быть им чуждым. В ложах, скорее всего, они только и делали, что обсуждали надвигающуюся революцию, поскольку ее идейными вдохновителями были и Робеспьер, и Дантон, и Бриссо и многие другие.

Масонская жизнь во Франции была нарушена революционным периодом в том плане, что такие идеалы как свобода, равенство, братство, которые воспевались и чтились масонами не прижились в атмосфере наполеоновской эпохи. Французская революция несет на себе масонский отпечаток в том, сто касается ее общих информационных принципов, отнюдь не в ее политической действительности. Поэтому утверждение некоторых о том, что масоны сделали революцию во Франции, считаются, по-моему мнению, преувеличенными.

    2. 3. Итальянская ложа.

В Италии XVIII века масонство в основном отражало реальность страны, раздробленной на многочисленные карликовые государства. Везде были ложи, действовавшие под влиянием тех или иных иноземных покровителей—англичан, французов, австрийцев. Раздробленность движения проявлялась не только в политическом плане, но и доктринальном.

В Венеции масонами были Казанова и Гольдони. Первый наряду со своими авантюрными приключениями интересовали магией и каббалой. Гольдони, рассматривая масонство как наиболее подходящую компанию для дружеских вечеров. В Тоскане "английские" ложи состояли из деистов и свободных мыслителей. Во второй половине столетия утвердилось направление тамплиеров-оккультистов и течения мысли, связанные с французским спиритизмом.

В наполеоновскую эпоху была совершена первая попытка учредить центральную масонскую организацию, распространяющую свою деятельность на всю Италию. После падения императора итальянская организация оказалась в кризисе. Ложи оказались совершенно неподходящим местом для наиболее беспокойных деятелей, осуществлявших конспиративную работу в масштабах всей страны. С этой целью были созданы многочисленные тайные общества, которые пытались подражать языку и обычаям масонов.

В Италии многие исследователи масонской истории проводят связь между масонством и карбонариями. При изучении ритуалов в принятых в обиходе карбонариев, обращает на себя внимание наличие общей связи соприкосновения карбонариев с масонскими ритуалами.

Однако между масонами и карбонариями нет достаточных доказательств совпадения их организационной структуры. Многие утверждают факт соперничества между ними. В период Рисордтименто [7 Период национально-освободительного движения под руководством Дж. Гарибальди. ] выдающимися масонами были Дз. Гарибальди, Кавур, Конфольери Пеппико. С 1861 года и в последующие годы во многих итальянских городах происходили масонские учредительные собрания, которые привели к тому, что в 1874 году была сформулирована унитарная масонская конституция.

В последние двадцать лет на исходе столетия столкновения между католической церковью и масонством в Италии приобрело драматический накал. Это было время, когда масоны организовали подписку по сбору средств на сооружение памятника Джордано Бруно в Риме.

Однако нельзя вместе с тем утверждать, что итальянское масонство, выступившее в конце XIX века с позицией, критикующей католическую церковь, прямо указывающих на распущенность священников. Однако Бог— это история, высшее мировоззрение, к которому устремлены народы. В 1908 году произошел исторический раскол итальянского масонства. В ходе дискуссий в палате депутатов итальянского парламента по вопросу о дальнейшем преподавании религии в школе.

Большинство масонов в эпоху первой мировой войны высказывались за вступление Италии в войну во имя защиты демократических принципов, поступая тем самым вопреки решениям международного масонского движения, стоявшего на позициях пацифизма и нейтралитета.

В том, что касается фашизма, влиятельные масонские круги оказали давление на руководство ордена, потребовав от него поддержать программу начинающего фашизма "Сан-Сеполькро" (1919). Так продолжалось до тех пор, пока движение, возглавляемое Муссолини, не обнаружило подлинную сущность своих намерений, скрываемых до поры до времени под демагогическими лозунгами "национального патриотизма" и наведения в стране демократического порядка. Большинство масонов с самого начала повели себя как непримиримые противники фашизма. Но и те, кто первоначально поддался фашисткой демагогией, вскоре пересмотрели свои взгляды и также вступили на путь антифашисткой борьбы. Ярким примером этого является Домицио Париджани.

Самое мощное на протяжении первых десятилетий ХХ века французское масонство было раздавлено войной и нацистской оккупацией.

В других странах Европы масонство после войны так и не возродилось. Его закат продолжался. Например, в Испании массовое участие масонов в рядах антифранкистов во время гражданской войны обошлось им тотальным запрещением Ордена.

В социалистических странах Восточной Европы масонские ложи прекратили свое существование. Вследствие серьезной критики, которой они подверглись со стороны печати и массовой информации. Так, с уходом из жизни видных масонов, например президента Чехословакии Э. Бенеша, масонство, как течение мысли, в таких странах стало иссякать.

    Таким образом, масонству был вынесен исторический приговор.
    3. Масонство в России
    3. 1. Русское масонство XVIII века.

В истории русской культуры нет, кажется более запутанного и сложного вопроса, чем вопрос о происхождении и развитии масонства в России. В особенности это справедливо относительно масонства XVIII века, т. е. как раз того времени, когда оно играло значительную роль в ходе нашего исторического развития. Главным затруднением при попытке исследователя составить себе, хотя сколько-нибудь отчетливое представление о последовательном развитии нашего масонского движения, является крайняя скудность архивного материала, касающегося“внешней истории ордена”в России: связанные предписанными орденскими законами тайной, наши масоны оставляли чрезвычайно мало следов своей организационной работы, да из этих следов большая часть была тщательно уничтожена при наступлении крутых времен“гонения”на братство. Наши архивы заключают в себе, поэтому множество ритуалов всевозможных масонских систем, уставов, сборников различного масонского содержания, среди которых лишь очень редко попадаются отрывочные и темные известия о судьбах русского масонства XVIII века. Самый ценный для историка материал—официальная и частная переписка русских братьев, протоколы собраний и т. п. , находится здесь сравнительно в ничтожном количестве. Можно пожалеть и то, прусскими исследователями частично затронуты иностранные масонские архивы в то время, когда оно еще находилось в зависимости от иностранных лож. Поэтому настоящая глава о развитии русского масонства от его начала до конца царствования Екатерины II имеет в виду лишь установить главные, основные моменты этого развития, не претендуя ни на полноту, на безошибочность приводимых в нем фактических данных, проверка которых в настоящее время представляется крайне затруднительной.

Рассматривая здесь период времени, по нашему мнению, распадается на три главных: а) первоначальный период, когда масонство было у нас исключительно модным явлением, заимствованным с Запада без всякой критики и не носившим на себе почти никаких признаков здравых общественных потребностей. Этот период охватывает собою время от возникновения масонства в России приблизительно до начала царствования Екатерины II. Далее следует б) второй период, когда масонство являлось в России первой нравственной философией; это период преобладания трех первых степеней“иоановского” или “символического” масонства, простирающего до начала 80-х годов. И, наконец, в) третий период — это время господства у нас “высших степеней”, quasi-научной стороны масонства и особенно розенкрейцерства, охватывающее собою 80-ые годы вплоть до гибели Екатерининского масонства в 90-х годах. 3. 2. Первоначальный период (1731-1762 гг. )

Среди русских масонов существовало предание о том, что первая масонская ложа в России была учреждена Петром Великим, немедленно по его возвращении из первого заграничного путешествия: сам Кристофер Врен, знаменитый основатель английского масонства, будто бы посвятил его в таинства ордена; мастером стула в основанной Петром ложе был Лефорт, Гордон-первым, а сам царь вторым надзирателем. Предание это, лишенное како бы то ни было документальной основы, находит себе лишь косвенное подтверждение в том высоком уважении, которым имя Петра пользовалось среди русских братьев XVIII века, распевавших на своих собраниях известную“Песнь Петру Великому”Державина. Оно показывает только, что наши масоны сознательно или бессознательно связывали с масонскими идеями преобразовательную деятельность Петра, “которая была в России таким же нововведением в смысле цивилизации, каким масоны должны были считать свое братство”.

Первое, безусловно, достоверное известие о начале масонства в России относится к 1731 г. , когда, как гласит официальный английский источник, гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд Ловель назначил капитана Джона Филипса провинциальным великим мастером“для всей России”. Таким образом, первоначальное масонство пришло к нам, как и везде на континенте, из Англии, но, разумеется, здесь не может быть и речи о русском масонстве. И Филипс, конечно, распространял орденское учение лишь в тесном кругу своих единомышленников, переселившихся в Россию. Этот кружок, по-видимому, твердо держался в течение всего периода немецкого наводнения при Анне Иоановне, так как уже 10 лет спустя (1740 г. ) английская Великая ложа назначила нового гроссмейстера для России в лице генерала русской службы Джеймса (Якова) Кейта. Может быть, к этому времени и следует отнести первые случаи вступления русских людей в масонский союз: не даром русские братья считали именно Кейта основателем масонства в России.

Более мы ничего не слышим об английском масонстве до 1771 г. , когда была основана в Петербурге ложа Parfait Union, которую английские источники называют первой правильной ложей в России. Это обстоятельство, а также исключительно английский состав членов ложи показывает, что это форма масонства не имела у нас широкого распространения вплоть до введения т. наз. Елагинской системы, т. е. до самых Екатерининских времен. Точно также незначительно было у нас влияние французского масонства, следы которого, впрочем, сохраняются в виде французских названий масонских титулов и степеней (венерабль, метр, екоссе, екосские градусы и пр. ). Гораздо естественнее было бы ожидать распространение среди русских братьев немецкого масонства в связи с немецким влиянием в стране Анне Иоановне. Действительно, существуют весьма впрочем темные, известия сношения Петербурга с берлинской ложей“Трех глобусов”еще в 1738-1744 гг. Так как последняя была учреждена лишь в 1740 г. , то очевидно, более или менее деятельные сношения с немецкими ложами могли начаться лишь после этого срока.

Таким образом масонство в России начинает развиваться в сороковых годах, т. е. уже в царствование Елизаветы, хотя все еще остается чуждым русскому обществу и вербует себе“адептов”главным образом среди немецкого элемента в Петербурге, лишь изредка привлекая на свою сторону некоторых представителей русской знати, близко сталкивавшейся с иностранной жизнью и, может быть, вступившей в ! ”орден”во время пребывания за границей. Так, в 1747 г. имел место известный допрос вернувшегося из Германии графа Головина, в поступках которого Елизавета“довольные причины имела совершенно сомневаться, потому что подозревала его в не совсем чистых сношениях с прусским королем. Так как Фридрих был известен за ревностного масона, то естественно, что Головин при допросе должен был дать откровенные показания и о своей принадлежности к масонству. Кроме себя, он назвал еще графов Захара и Ивана Чернышевых, как“живших в оном же ордене”. В это время, однако, масонство не могло привлечь к себе более или менее значительный круг лиц русского происхождения, так как наше общество было почти вовсе еще лишено идейных интересов: оно видело в орденских работах лишь забаву, освященную в глазах русской знати ее заграничным происхождением. Любопытным свидетельством вполне еще легкомысленного отношения к масонству в те времена является история вступления в орден известного Ив. Перф. Елагина. Впоследствии, ревностный масон и провинциальный великий мастер для всей России, Елагин вступал в братство“свободных каменщиков”(в 1750 г. ) только из любопытства и тщеславия: с одной стороны его притягивала к себе знаменитая масонская“тайна”, а с другой — возможность общения с людьми, “кои в общежитии знамениты” и стояли высоко над ним “ и чинами, и достоинствами, и знаками”. Не обошлось здесь и без “лестной надежды” заручиться покровительством “друзей, могущих споспешествовать его счастью”. Ясно, что те серьезные внутренние побуждения, которые заставили Елагин6а впоследствии искать в масонстве более глубокого содержания, тогда в нем еще отсутствовали, как отсутствовали они в русском обществе. Вполне понятно поэтому, что Елагин и не мог найти тогда в масонстве никакой пользы, так как здесь еще не было ни тени какого-либо учения, ниже преподаяний нравственных. Он видел только предметы непостижимые, обряды странные, действия безрассудные и слышал символы о мире противоречащие, объяснения темные и здравому рассудку противные, которые или не хотевшими или не знающими мастерами без всякого вкуса преподавались. Занятия в ложах даже породили в Елагине отрицательное мнение о нравственной стороне масонства: все в ложе показалось ему игрой людей, желающих иногда неблагопристойно забавляться. Все присутствующие умели только, по его словам, со степенным видом в открытой ложе шутить и на торжественном вечере за трапезой несогласным воплем непонятные песни реветь. Хотя впечатление это и вызвано отчасти легкомысленным еще отношением к масонству самого Елагина, с удовольствием посещавшего ложи, тем не менее оно несомненно показывает, что масонство не имело еще никаких корней в сознании русского общества и нередко приобретало безобразные формы, соответствующей грубой жажде наслаждений, которая характеризует людей Елизаветинской эпохи, мало благоприятной для серьезной поставки вопросов веры и нравственности, а следовательно и для развития масонства. Не было тогда в масонстве и сколько-нибудь прочной организации, не было постоянных сношений русских лож с иностранными по той простой причине, что не могло быть серьезных забот об укреплении и расширении ордена в России.

Только в конце царствования Елизаветы начинают появляться некоторые признаки пробуждения общественных - интересов в наиболее образованном слое русского общества. Зачатки европейского просвещения, внесенную в русскую жизнь гением Петра Великого, должны были, конечно, нарушить цельность прежнего патриархального уклада духовной жизни Московской Руси и вызвать в русском обществе инстинктивное стремление к согласованию старых идеалов с новыми для него началами западной культуры. Само собой разумеется, что это случилось не сразу, и лишь в конце правления Елизаветы мы замечаем признаки первых попыток к выработке нового идеалистического мировоззрения, отвечающего проснувшемуся общественному самосознанию: эти попытки естественно сводились к оправданию и укреплению религиозно-нравственного идеализма на новых началах просвещенного разума, пришедшего на смену церковному авторитету. Действительно, в наиболее культурных слоях общества непосредственный реализм Петровской эпохи сменяется в это время не ясными идеалистическими исканиями, нашедшими себе бледно выражение в нравоучительных тенденциях первых русских журналов и, особенно в органе Московской университетской молодежи. В конце царствования Елизаветы масонство начало уже укореняться в русской почве, давая готовые формы для идеалистических стремлений, впервые пробуждавшихся тогда умах лучшей части молодежи. Итак, первоначальный период существования масонства в России характеризуется в общем отсутствием какой бы то ни было национальной окраски: это была лишь мода, притом сравнительно мало распространенная, “игрушка для праздных умов”, по выражению Елагина, и лишь в самом конце этого периода замечаются признаки некоторой связи между масонством и смутно поджимающимися в лучшей части общества идеалистическими потребностями. Эти признаки показывают нам возможность скорого наступления того момента, когда положительное содержание масонского учения сделается доступным и близким для русских людей, оказывая им серьезную поддержку в их неясных стремлениях к построению впервые в России цельного общественного миросозерцания.

3. 3. Второй период (176201781 гг. ): первая половина \царствования императрицы Екатерины II (масонство нравоучительное)

Кратковременное царствование Петра III, хотя и было весьма благоприятным для распространения масонства, не могло еще, однако дать надлежащей почвы для широкого развития масонских идей в русском обществе. Новый император, благоговевший перед Фридрихом, в подражание последнему оказывал явное покровительство“вольному каменщичеству”: он даже подарил дом ложе “Постоянства”в Петербурге, по преданию, сам руководил масонскими работами в Ораниенбауме. Но это обстоятельство не способствовало широкому распространению ордена, т. е. для этого не было еще самого важного и необходимого условия—не было еще русской интеллигенции, объединенной общими духовными интересами, которые едва только намечались в конце предшествующего царствования и были еще лишены более или менее серьезного образовательного фундамента. Мощным толчком к развитию интеллигентной мысли послужило начало царствования Императрицы Екатерины II.

Русская общественная мысль в Екатерининское время значительно быстрее двинулось в перед по пути естественного примирения безыскусственного религиозного идеализма Московской Руси с новыми веяниями просветительной эпохи, нашедший себе отзвук в реформированной России. Это примирение легко могло найти для себя точку опоры на почве увлечения религиозно-нравственным содержанием масонского учения, и мы видели уже кое-какие признаки этой возможности еще в конце предыдущего царствования. Но вместе с тем развитие ордена“вольных каменщиков”шло у нас медленно: масонству недоставало прочной организации, т. к. не было тогда и не могло еще быть среди русских людей энергичных фанатиков масонской идеи, которые использовали бы ее сообразно с пробудившими я потребностями национального сознания: сами потребности были еще в зародыше. Вот почему будущие столпы русского масонства, вроде Елагина, не видели и могли видеть тогда в учении ордена ничего притягательного. Для того, чтобы масонство получило широкое распространение, чтобы оно могло сделаться тем русским общественным движением, каким мы увидели его впоследствии, прежде всего нужен был факт образования первой русской интеллигенции, а для этого будущим ее представителям предстоял еще серьезный подготовительный искус, им пришлось еще пережить глубокое внутренне потрясение, испытать ужасное состояние душевного раздвоения и страданий от утраты былой душевной цельности: только тогда они вновь обратятся к забытому масонству, чтобы в учении ордена найти спасение от терзавших их сомнений и душевных мук. Этим искусом было для русского общества насажденное руками посвященной императрицы с необычайной быстротой охватившее широкие общественные круги.

Как направление скептическое, вольтерианство не могло быть в это время пробуждающейся русской мысли. Она только еще начинала жить и тем самым не могла направиться сразу по пути разрушительного отрицания. Поэтому вольтерианство XVIII века, неожиданно прервавшего естественный ход общественной мысли, было только легко привившейся модой. Это было, хотя и поверхностным, но тревожным явлением, которое способствовало широкому общественному развращению. Глубокое сознание общественной опасности и необходимости серьезной борьбы с тлетворным влиянием“вольтерианства”и послужило той почвой, которая породила первые кружки русской интеллигенции, а роль главного ее орудия в этой борьбе сыграло масонство. Вот с этого момента масонство в России становится русским масо7ством, несмотря на его иноземное происхождение и на иноземные формы. Даже содержание его было чужим, но оно было согрето русским духом проснувшегося национального самосознания и поэтому может быть по всей справедливости названо первым идеалистическим течением русской общественной мысли. В этом, кажется мне, и заключается огромная важность нашего масонского движения в XVIII веке. В течение почти десяти лет от начала нового царствования, масонство развивается сравнительно медленно, хотя и заметны кое-какие признаки стремления к более прочной организации ордена путем сношений с Германией: так, основанная в 1762 г. ложа“Счастливого Согласия”получил признание и покровительство со стороны берлинской ложи. В это время почти везде проникли в Европу так называемые“высшие степени”, и это движение немедленно отразилось в России. Непосредственно после водворения в Германии тамплиерства, немецкая ее форма под именем“Строгого наблюдения”, была введена и в Петербурге. Высшие степени этой системы, с их рыцарскими одеяниями и украшениями, пользовались среди русского дворянства большим успехом. Но среди лучшей части русской интеллигенции“Строгое наблюдение”вызывало отрицательное отношение. Поэтому ложи, принадлежащие к тамплиерской системе, нередко вырождались в“шумные празднества”.

Настоящая история масонства в России начинается лишь в 70-х годах, когда одновременно возникают у нас две масонские системы, пользующиеся огромным успехом. Ложи этих систем— так называемых Елагинской и Циннендорфской (шведско-берлинской) — работали в это время в первых трех степенях “иоановского” или “символического”масонства, преследовавшего цели религиозно-нравственного воспитания человека. Русские масоны работали над очищением от пороков греховного человека. Такая масонская мораль оказала благотворное влияние на общество, служа в то же время реакцией против модных течений западноевропейской скептической мысли. Главная роль в этот период русского масонства принадлежит известному И. П. Елагину, благодаря которому в русском масонстве снова начало преобладать английское влияние. Но скоро“обществу Елагинской системы”пришлось встретиться и вступить в борьбу с проникшей в Россию новой формой немецкого масонства, с так называемой Циннендорфской или точнее и правильнее, шведско-берлинской системой.

Таким образом, в начале семидесятых годов в России сразу появляются две прочных масонских организации, которые немедленно вступают между собой в борьбу за преобладающее влияние в стране. Это соперничество сразу оказалось для одной из сторон— немецкой —совершенно непосильной. Поэтому немецкой ложе ничего не оставалось делать, как обратиться к Елагину. А т. к. отношение братьев Елагинского общества к масонству не было достаточно серьезным, то Елагин легко поддался убеждениям Рейхеля, главы немецкой ложи, соблазнившись обещаниями последнего снабдить его истинными актами, в которых так нуждался Елагин для своих работ и которых страстно жаждало его масонское сердце. Как бы то ни было, но Рейхель блестяще выполнил свой план: 3 сентября 1776 года состоялось соединение Рейхелевских и Елагинских лож, причем Елагин отказался от английской системы и дал обещание ввести в своих ложах работы по шведско-берлинской системе. Рейхелю казалось, что в Россию. Снова возвращается счастливый век Астреи, но его надеждам не суждено было сбыться, и главенство шведско-берлинской системы в России оказалось крайне непродолжительным соединение Елагинских и Рейхелевских лож не прошло без трений. В среде подчиненных им братьев произошел раскол, который повел затем к новым исканиям“истинного”масонства и к подчинению русских лож Швеции. Но дни шведско-берлинской системы были сочтены. Вскоре из Берлина была прислана бумага, в которой выражалось желание учредить новую Великую Национальную ложу в Петербурге. Елагин, по-видимому, быстро разочаровался в этой системе и, вероятно, в течение ближайших лет вернулся к английскому масонству. Дальнейшая судьба Елагинских лож неизвестна до самого их закрытия в 1784 году. По рассказу масона Л.... ра, русские ложи в этот период времени работали совершенно беспрепятственно, но в 1784 г. , по неизвестным причинам, работы Елагинских лож были приостановлены по желанию провинциального гроссмейстера и с согласия членов лож, но без приказания со стороны высшего правительства. Вследствие чего императрица удостоила передать ордену“за добросовестность ее членов избегать всяких контактов с заграничными масонами, при настоящих политических отношениях, питает к ним большое уважение”. Елагин восстановил свои работы лишь в 1786 году и при том на новых основаниях, о которых речь будет идти ниже. В рассматриваемый мной момент преобладание переходит на сторону новой шведской системы, циннендорфство же быстро исчезает совсем.

3. 4. Третий период (1781-1792 гг. ): поиски высших степеней и победа розенкрейцерства (научное масонство).

Из сказанного выше вытекает, что масонская деятельность в Петербурге во второй половине семидесятых годов носила хотя и беспорядочный, но очень оживленный характер. “Шатания” братьев из стороны в сторону, неожиданные переходы из одной системы к другой —от Строгого наблюдения к английскому масонству, от Елагина к Циннендорфу, далее от шведско-берлинской системы к розенкрейцерству—все это свидетельствовало о том, что в русском масонстве стали проявляться какие-то новые лихорадочно-беспорядочные искания, что русское общество стало предъявлять к масонству новые требования и жадно искать в нем ответов на пробудившиеся вопросы. Уже шведско-берлинская система, в противоположность английской, дала некоторое удовлетворение масонам, искавшим истины. Но, тем не менее, Рейхелевское масонство, скоро разочаровало большинство братьев, и причина этого явления может быть легко разгадана. Новиков указывает на нее, говоря: “привязанность всем к сему масонству умножилась, а барон Рейхель больше четырех или пяти, не помню, градусов не давал, отговариваясь тем, что у него нет больше позволения, а должно искать”. Здесь, в этих словах, вся история дальнейшего развития масонства в России: ясно, что“нравственные преподаяния” масонства первых трех степеней перестали удовлетворять русских братьев —воспитанные вольтерианством умы требовали иной пищи, сообразно пробудившейся жаждой просвещения, но пища должна была иметь противоположный вальтерианству, не скептический, а непременно религиозно-идеалистический характер, не разрушая, а укрепляя и разумно обосновывая врожденные начала нравственности и религиозности. Так как вольтерианство опиралось на западноевропейскую науку, то и борьба против него нуждалась в том же оружии, выходившим за пределы бледного масонско-христианского нравоучения. Такая именно“наука”сделалась насущнейшей потребностью русской интеллигенции и, при слабом развитии критической мысли, должна была привести, в конце концов, к страстному увлечению масонской мистикой и натурфилософией. На этой почве, действительно, и сошлись лучшие русские масоны всех, даже враждебны друг другу систем. Теперь перейдём к описанию внешнего процесса наших масонских исканий в конце 70-х и в начале 80-х годов.

Страницы: 1, 2, 3