Национально-государственное устройство - (курсовая)

Самой серьезной коллизией новой Конституции является противоречие между принципом равноправия субъектов Российской Федерации (ст. 5) и разностатусность республик, с одной стороны, краев и областей– с другой, автономных округов –с третьей. Само сохранение различных наименований субъектов Федерации обусловливает их различия. По Конституции России республики в отличие от других субъектов Федерации: а) являются государствами (ст. 5); б) имеют конституции, а не уставы (ст. 5); в) вправе устанавливать свои государственные языки (с. 68). Кроме того, на практике республики могут иметь свое республиканское гражданство (что противоречит Конституции РФ).

В ст. 66 Конституции РФ также закреплено неравноправие краев и областей и входящих в их состав автономных округов. Получается явное противоречие с принципом равноправия всех субъектов, так как равноправные субъекты не могут входить в состав друг друга–это предполагает некоторую соподчиненность. Данная проблема обостряется в связи с тем, что п. 1 ст. 67 Конституции РФ указывает: "территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними". Если мы рассматриваем автономные округа как некие территориальные образования, входящие в состав других территориальных образований– краев и областей, то неясно, как нам считать территорию автономных округов –как территорию самостоятельных субъектов Федерации или как территорию, входящую в состав территории края или области.

В настоящее время в связи с неурегулированностью федеративных отношений появляются нормативные акты, статус которых крайне противоречиво определяется в Основном Законе страны. Такими нормативными актами являются договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации. Так, в ст. 11 Конституции ("Основы конституционного строя") записано, что "разграничение предметов ведения и полномочий.... осуществляетсянастоящей Конституцией, Федеративным договором и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий". А в ст. 76 указывается, что "по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаютсяфедеральные законы.... " (курсив мой. – В. Л. ).

Такая противоречивость привела к тому, что до сих пор не определены место и роль договоров в системе нормативно-правовых актов Российской Федерации. Ни в законопроекте "О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между государственными органами власти РФ и государственными органами власти субъектов РФ", ни в законопроекте "О системе нормативно-правовых актов Российской Федерации" не удалось четко определить соподчиненность федеральных законов и договоров.

В то же время в продолжающих подписываться договорах (сейчас их около 30) зачастую вопреки Конституции РФ содержится перераспределение не только совместных предметов ведения и полномочий, но и ряда предметов ведения и полномочий Российской Федерации в пользу субъектов РФ (Татарстан, Башкортостан, Саха (Якутия), Свердловская область.... ).

Более того, в Конституции говорится о разграничении предметов ведения и полномочий между государственными органами власти, а договоры подписывают только представители исполнительной власти, хотя речь в них идет и о разграничении полномочий в законодательной сфере. Фактически параллельно с конституционным правом (а порой и в противоречие ему) активно формируется договорное право....

И, наконец, следует упомянуть п. 5 ст. 66 Конституции РФ, где указывается, что "статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом". Следовательно, предполагается, что статус у субъектов Федерации может различаться и они его могут изменять.

Статус субъекта Федерации –это установленные Конституцией РФ и конституциями и уставами субъектов РФ права, обязанности и ответственность субъекта РФ. Если же Конституция говорит о равноправии субъектов, то как может разниться их статус? Не случайно внесенный Правительством в Государственную Думу законопроект "О статусе субъекта Российской Федерации и порядке его изменения" был снят с обсуждения подавляющим большинством депутатского корпуса как "не имеющий быть" (хотя поручение по подготовке такого федерального конституционного закона содержится в ст. 66 Конституции РФ).

Таков первый круг проблем, вытекающих из несовершенства ряда статей Конституции РФ. В глобальном масштабе нам предстоит решить проблему: возможно ли построение в России симметричной федерации? Полагаю, в обозримой перспективе это сделать не удастся. И прежде всего потому, что наша федерация продолжает базироваться на двух принципах: национально-государственном и территориальном. За последние годы мы значительно уменьшили неравноправие субъектов Федерации как следствие сталинской национальной политики. Но полностью уравнять в правах республики как национально-территориальные образования и края и области как территориальные образования не удастся и не нужно. Речь должна идти только о специфических правах, связанных с особенностями национального состава и национальных отношений в республиках (право на второй государственный язык, на национальную культуру), но отнюдь не с социально-экономическими и политическими правами и тем более льготами и привилегиями. Поэтому, полагаю, можно сохранить исторические названия субъектов Федерации (республики, края, области, автономные республики, автономные округа, города федерального значения), их основных законов, сохранив в Российской Конституции положение об их равноправии с точки зрения прав, обязанностей и ответственности, т. е. конституционно-правового статуса.

Кроме того, необходимо учесть, что вслед за Татарстаном особый статус рано или поздно придется предоставить и Чечне как субъекту РФ, не подписавшему Федеративный договор. Возможно также вступление в Российскую Федерацию новых субъектов. Поэтому такую возможность необходимо зафиксироватьв Конституции РФ. Что же касается изменения статуса субъектов Федерации, то в Конституции, а затем и в федеральном законодательстве должна быть предусмотрена, по моему мнению, только одна такая возможность–слияние (по взаимному согласию) двух и более субъектов в один субъект Федерации. Сейчас такой вариант прорабатывается в отношениях между Санкт-Петербургом и Ленинградской областью. Полагаю, что необходимо срочно разработать правовой механизм его обеспечения. Слишком большое число субъектов РФ по-прежнему остается "ахиллесовой пятой" российского федерализма.

Что касается проблемы автономных округов, то она должна решаться дифференцированно и поэтапно. Те автономные округа, которые способны быть полноценными субъектамиФедерации, должны провести референдумы и выделиться из состава краев и областей. Другие же – "вернуться" в "родительский дом", но не как субъект Федерации, а как федеральный округ или федеральная территория, управляемая прямым президентским правлением.

Таким образом, Российская Федерация в обозримой перспективе de facto неизбежно будет сохраняться как асимметричное государство. Но эта асимметрия будет проявляться не на уровне важнейших конституционных полномочий, прав и обязанностей, а на уровне специфических особенностей, связанных с экономическими, культурными, историческими, национальными и географическими особенностями того или иного субъекта Федерации.

    II. ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ
    ПРЕДМЕТОВ ВЕДЕНИЯ И ПОЛНОМОЧИЙ

Центральной проблемой любой федерации является проблема "разделения власти" –разграничения предметов ведения и полномочий между федеральным центом, органами власти субъектов Федерациии органами местного самоуправления. В нашей стране в силу ряда причин (о чем речь пойдетниже) разграничение полномочий в основном пошло не по законодательной линии, а по линии договорных отношений между центром и субъектами Федерации, а также по линии блокирования со стороны ряда субъектов Федерации не то чтобы разграничения полномочий с органами местного самоуправления, но их создания (это– тема отдельного разговора).

Что же это за причины? Вспомним, как в начале 90-х годов вслед за распадом Союза была реальной опасность распада и России. Парад суверенитетов, охвативший российские автономии, привел на грань выхода из России Татарстан, Чечню иряд других республик. В этих условиях центральные власти становившегося на ноги Российского государства вынуждены были идти на уступки националистам и сепаратистам разных мастей. Подписанный в конце марта 1992 г. федеративный договор явился компромиссом центробежных и центростремительных сил в нашем государстве. С одной стороны, он позволил сохранить единство Российского государства, открыть начало действительному развитию федеративных отношений в России, с другой–договор юридически закрепил разнотипность и фактически неравноправие различных субъектов Федерации, а также такое разграничение предметов ведения и полномочий, которое отражало тогдашнее соотношение сил между центром и субъектами Федерации, и прежде всего республиками. Во-первых, ряд республик настояли, чтобы было три, а не один общий договор, подчеркнув тем самым различия между субъектами Федерации; во-вторых, не удалось предметы ведения (как в конституциях ряда других федеративных государств) разбить на три части: предметы ведения федерального центра; совместные предметы ведения ипредметы ведения субъектов РФ. В Федеративном договоре выделили только две группы предметов ведения: федерального центра и совместные, оставив автоматически все остальные полномочия (в том числе и те, которые могут появиться в дальнейшем) в ведении субъекта Федерации. Это, с одной стороны, нарушило баланс предметов ведения, а с другой–неимоверно раздуло, довело до гипертрофированных размеров сферу совместных полномочий.

Сам процесс "дележа предметов ведения" не имел под собой серьезной аналитической и научной проработки, не опирался на отечественный (поскольку таковой вообще отсутствовал) и зарубежный опыт. Это был "политический торг", в ходе которого все полномочия, которые становились предметом спора либо которые ни одна из сторон не хотела передавать другой, "сбрасывались" в общую корзину, называемую "совместными предметами ведения". В результате в "предметы ведения Российской Федерации" попало около 50 титулов(для сравнения: в Конституции Канады их 29), в предметы совместного ведения – около 40 титулов (в Конституции Канады –всего три). Предметы же ведения субъекта Федерации остались безграничны: и Конституции, и уставы ряда субъектов Федерации в одностороннем порядке вписали туда более 50 титулов (в Конституции Канады их всего 16). В-третьих, сами предметы ведения были сформулированы в спешке крайне неудачно.

А. В отличие от конституционного права Германии, Канады, США и других федеративных государств, предметы ведения в Федеративном договоре, а затем и в Конституции РФ 1993 г. (куда они были фактически в неизменном виде инкорпорированы) не были разграничены по характеру оказываемого воздействия на а) сферы правового регулирования и б) сферы государственного управления, в которых осуществляются полномочия государственных органов власти. В результате "все смешалось в этом доме": в каждом титуле содержались и сферы законодательного регулирования, и сферы государственного управления.

Если для предметов ведения федеральных органов власти это "переплетение" было терпимо (ибо федеральные органы сами издавали законы и сами их выполняли), тодля совместных предметов ведения такое "правовое своеволие" вносило полный диссонанс. Федеральные законы ставились на одну доску с внутрифедеральными договорами и соглашениями. Не нравится кому-то федеральный закон–заключай двусторонний договор с федеральным центром и живи по договорному праву.

Б. Многие предметы ведения сформулированы крайне общо, неконкретно, что позволяет их толковать расширительно, например п. б) ст. 71: "федеративное устройство и территория Российской Федерации" или п. е) ст. 71: "установление основ федеральной политики и федеральные программы в различных областях" и т. д. Некоторые пункты являются излишними. Так, к ведению Российской Федерации отнесено полномочие: "принятие и изменение Конституции РФ и федеральных законов.... ", что само собой разумеется.

Сегодня практика разграничения предметов ведения и полномочий показывает, что значительную часть совместных предметов ведения можно "раскассировать", передав либо федерации, либо субъектам. Так, по моему мнению, можно рассмотреть вопрос о передаче законодательных полномочий федеральному центру: установление общих принципов налогообложения и сборов; административное, административно-процессуальное, трудовое, семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах, об охране окружающей среды.... (п. 3), и), к), л), о) ст. 72), сохранивших правоприменение за субъектами РФ. Органам власти субъектов РФ можно бы было передать следующие сферы государственного управления: природопользование, охрана окружающей среды, вопросы науки, образования, воспитания, культуры, спорта, здравоохранения и ряд других (п. д), е), ж), м) ст. 72).

При этом необходимо четко указать в Конституции, что разграничение предметов ведения и полномочий по вопросам совместного ведения в сфере законодательного регулирования осуществляется только федеральными законами. В сфере же иного нормативно-правового регулирования и в сфере государственного управления разграничение может проводиться как федеральными законами, так и договорами и соглашениями. Особого внимания заслуживает п. н) ст. 72 Конституции РФ. По нему в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ находится становление общих принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправления. Попытки Государственной Думы законодательно определить эти общие принципы встретили серьезное сопротивление в регионах, и прежде всего со стороны руководителей исполнительных органов власти субъектов Федерации. Закон "Об общих принципах организации местного самоуправления" 1995 г. принят в штыки региональной элитой и до сих пор фактически не выполняется в большинстве субъектов РФ (об этом отдельный разговор). Закон же "Об общих принципах организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации" вот уже три года не может выйти из стен Законодательного Собрания. Несколько вариантов этого законопроекта, предложенных Государственной Думой, были отвергнуты большинством членов Совета Федерации.

Что же не устраивает большинство сенаторов? Во-первых, они полагают, что этот закон должен носить "символический характер", отдавая на их полный откуп создание системы органов государственной власти в каждом субъекте Федерации. Хотим– президента избираем, хотим – губернатора, хотим – главу правительства, да хоть персидского шаха –кому какое дело. И действительно, в настоящее время на территории Российской Федерации растет не просто число различных политических режимов, но фактически складываются авторитарные и олигархические режимы личной власти (безальтернативные выборы руководителя, насильственное устранение оппозиции, удушение независимых и оппозиционных средств массовой информации, выборы по "новой разнарядке" в законодательные органы власти, полное подчинение судов, прокуратуры, правоохранительных органов руководству региона, фальсификация выборов.... ). В этих условиях и с учетом величины территории России становится все более настоятельно необходимым, чтобы общие правила игры, каркас, остов власти сверху донизу определяла федерация, а в регионах "мясо" уже наращивали сами субъекты. Представляется, что этот предмет ведения должен быть передан в сферу компетенции федеральных органов власти. Это означает отнюдь не унификацию всех и вся, но создание действительно дееспособной государственной власти, построенной на принципах федерализма.

Во-вторых, многие назначенные губернаторы в Совете Федерации выступали против закрепления в законе возможности проведения косвенных (наряду с прямыми) выборов высших должностных лиц края или области, что предусматривал законопроект. Им казалось, что относительно "левые" законодательные собрания во многих регионах не переизберут назначенных Президентом администраторов. Но прошедшие во второй половине 1996 г. выборы губернаторов показали, что прямые всенародные выборы не принесли многим из "назначенцев" больших лавров. Они проиграли коммунистамили поддержанным ими кандидатам выборы почти в половине субъектов Федерации (выборы проводились в 52 субъектах РФ).

Вместе с тем неопределенность в вопросе о соответствии установленных в ряде уставов краев и областей систем государственной власти основам конституционного строя России и общим принципам организации представительных и исполнительных органов государственной, а также разделению государственной власти (установленному ст. 10 Конституции РФ) попытался разрешить Конституционный Суд РФ. В своем постановлении по запросам глав администраций Алтайского края и Читинской области Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции РФ положения уставов края и области, предусматривающие избрание главы администрации края (области) Законодательным Собранием, "так как избранный в таком порядке глава администрации не может считаться легитимным независимым представителем исполнительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять одна для другой ее представителя, в том числе в федеральных органах".

Рассматривая эти и некоторые другие (здесь не упоминаемые) положения постановлений Конституционного Суда, можно обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, в отдельных случаях Конституционный Суд взял на себя уяснение положений не только текста Конституции, но и теоретических принципов, к которым надо отнести и принцип разделения властей. Вопросы же теории не могут быть отнесены к ведению судебных органов, тем более что решение Суда весьма спорное, ибо оно ставит под сомнение не- зависимость ветвей власти в странах с парламентской республикой (где президент избирается парламентом и правительство формируется и утверждается парламентом).

Второе обстоятельство заключается в том, что Конституционный Суд в ряде своих выводов практически обязывает субъекты Российской Федерации определять систему своих органов государственной власти, как сказано в ст. 77 Конституции, самостоятельно, с ограничениями, определяемыми основами конституционного строя России и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, "установленными федеральным законом". Представляется, что Конституционный Суд принимает на себя функции федерального законодателя (хотя в нашей стране не существует прецедентного права), а в ряде случаев руководствуется политической целесообразностью.

В настоящее время в Государственной Думе в первом чтении принят новый законопроект "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации". Он закрепляет прямые выборы высшего должностноголица субъекта Федерации. Но при этом указывает: "Конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации может предусматриваться иной порядок наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, в том числе путем избрания его специально созываемым собранием представителей", т. е. законодатель предусмотрел достаточно гибкий механизм формирования исполнительной власти. Кроме того, в данном законопроекте значительно расширяются полномочия представительной власти в регионах.

    III. ПОВЫШЕНИЕ РОЛИ СОВЕТА
    ФЕДЕРАЦИИ В РАЗВИТИИ
    ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Трехлетний опыт существования Совета Федерации Федеративного Собрания сначала как избранного, а затем как сформированного на основе представительства от Совета Федерации показывает необходимость трех коренных изменений в его деятельности.

Во-первых, должно резко возрасти влияние верхней палаты парламента на законотворческий процесс. Сейчас Совет Федерации выступает в роли статиста, одобряяили отклоняя подготовленные Думой законы. Необходимо изменить процедуру подготовки и утверждения законопроектов. После внесения в Федеральное Собрание разработанного правительством законопроекта первым его должен рассматривать Совет Федерации, а не Государственная Дума. Важная задача верхней палаты вообще состоит в том, чтобы рассматривать и обсуждать правильные законопроекты. Собранный богатый опыт и те выводы, к которым приходят субъекты Федерации в процессе выполнения ими законов, должны поступать через "первый канал" в федеральное законодательство. Это должна быть важнейшая контрольная функция Совета Федерации в структуре Федерации. Проект закона, позиция Совета Федерации и контраргументы правительства передаются затем в Государственную Думу на рассмотрение. Все принятые Думой законы направляются снова Совету Федерации. Верхняя палата проверяет, былали учтена позиция первого тура и не внесла ли Государственная Дума других изменений. В случае если Совет Федерации не согласен с формулировкой принятого Госдумой закона, он может отправить его в согласительную комиссию. Предлагаемая выше процедура успешно функционирует в Германии и, полагаю, могла бы с учетом специфики нашего парламента быть применена в России.

Во-вторых, в серьезной корректировке нуждается ст. 106 Конституции России, в которой дан перечень федеральных законопроектов, обязательных к рассмотрению Советом Федерации. Его необходимо наделить разными полномочиями в отношении внесенных законопроектов. Законы, которые в особой степени затрагивают интересы субъектов Федерации, должны приниматься только при одобрении Совета Федерации. К такого рода законам предлагается отнести следующие: законы, изменяющие Конституцию; законы, касающиеся финансовых поступлений земель (прежде всего законы о налогах); законы, вторгающиеся в административный суверенитет субъектов Федерации (регламентация полномочий, сроки, административные сборы, способы передачи документов по инстанции и пр. ). Во всех остальных случаях Совет Федерации не должен иметь права вето, т. е. права снять закон с обсуждения, но может одобрить или не одобрить закон.

В-третьих, Совет Федерации мог бы также взять на себя некоторые "горизонтальные функции™ и роль арбитра в спорах между субъектами Федерации. Речь идет о следующем. Поскольку в стране перестала существовать вертикаль представительных органов власти, Совет Федерации мог бы заняться подготовкой модельных законов для субъектов Федерации, приведением в соответствие с Конституцией РФ и федеральным законодательством конституций (уставов) субъектов Федерации. Это можно было бы делать в рамках совещания председателей законодательных собраний субъектов Федерации.

Кроме того, необходимы "горизонтальные структуры" исполнительных органов власти субъектов РФ: совещания глав исполнительной власти, конференции министров образования и т. д. , на которых субъекты Федерации напрямую, без участия федерального центра согласовывали бы и координировали вопросы, находящиеся в их компетенции. Так, министры образования субъектов Федерации в канун нового учебного года могли бы согласовывать учебные программы, с тем чтобы гражданин России, переехав из одного субъекта Федерации в другой, мог свободно учиться в школе или институте. Министры финансов в преддверии нового финансового года могли бы определять механизм финансового выравнивания регионов.

В большинстве федеративных государств успешно функционируют такие "горизонтальные структуры" на уровне как законодательной, так и представительной властей. Совет федерации мог бы также взять на себя следующие "арбитражные" функции: одобрение договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации; разрешение споров между субъектами Федерации по территориальным, национальным и иным проблемам.

    IV. ФЕДЕРАЛЬНОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
    В ПРАВА СУБЪЕКТОВ ФЕДЕРАЦИИ

В федеративных государствах обычно предусматриваются конституционные основания для вмешательства федеральной власти в права субъектов Федерации. В Конституции же Российской Федерации отсутствуют нормы, прямо устанавливающие основания для федерального вмешательствав права субъектов Федерации. Указаны только общие основания, открывающие возможность такого вмешательства (ч. 4 ст. 78, ч. 2 ст. 80).

Конкретными инструментами, способствующими исправлению нарушений конституционных норм субъектами Федерации, являются согласительные процедуры для разрешения разногласий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации, право Президента приостанавливать действие актов исполнительной власти, противоречащих Конституции России, а также его право на введение чрезвычайного или военного положения на всей или части территории Российской Федерации.

Однако, как показала практика последних лет (события в Чечне 1991 –1997 гг. ; проведение референдума 1992 г. в Татарстане вопреки решению Конституционного Суда России; непроведение выборов губернатора Тюменской области в Ямало-Ненецком округе несмотря на Указ Президента и т. д. , и т. п. ), этих инструментов явно недостаточно. В этой связи необходимо внимательно присмотреться к опыту других федеративных государств. В Индии существует институт президентского правления, и за время существования республики он применялся более 70 раз. Особенно часто он использовался в тех случаях, когда в результате местных выборов к власти приходили партии, оппозиционные тем партиям, под чьим контролем в соответствующий момент находилось центральное правительство. Аналогичная ситуация складывается после прошедших во второй половине 1996 г. губернаторских выборов в ряде краев и областей России, где у пришедшей к власти оппозиции отношения с центральной властью вряд ли будут однозначными и иерархически прямолинейными.

Детально этот вопрос разработан в Конституции ФРГ. Так, в ст. 37 Основного Закона Германии записано: "1. Если земля не выполняет федеральные обязанности, возложенные на нее основным закономили иным федеральным законом, то федеральное правительство может с согласия бундесрата принять необходимые меры, чтобы путем федерального принуждения побудить землю к выполнению ее обязанностей. 2. Для осуществления федерального принуждения федеральное правительствоили его уполномоченный имеют право давать указания всем землям и их властям".

В данном случае речь идет о таких нарушениях, как, например, необеспечение властями какой-либо земли поступления федеральных налогов, отказ земли участвовать в планировании и строительстве федеральных автомагистралей, прекращение землей своего участия в работе бундесрата. Использование федеральных вооруженных сил в случаях федерального принуждения исключено. Возможны такие меры, как финансовое воздействие, применение полицейских сил других земель, отстранение правительства земли, роспуск лагтага (парламента земли), назначение федерального комиссара с общими или специальными полномочиями и принятие федеральными властями временной опеки над властями земли (кроме судебных органов). Возможно также обращение в Федеральный конституционный суд. Хотелось бы подчеркнуть, что такие крайние меры, как отстранение правительства земли, роспуск лагтага, назначение федерального комиссара, никогда не применялись в Федеративной Республике Германии. Но само их наличие в Конституции и федеральном законодательстве значительно охлаждает горячие головы сторонников радикальных действий.

Здесь срабатывает примерно тот же эффект, что и введение новой Конституцией России права Президента (при определенных условиях) распускать Государственную Думу. Это право (пока) ни разу не использовалось Президентом, но само его наличие сделало Думу существенно менее радикальной, чем бывший Верховный Совет.

Полагаю, что в Конституции России после тщательного обсуждения должны быть закреплены соответствующие институты федерального воздействия. В заключение хотелось бы отметить, что данная статья носит постановочный характер. С точки зрения законодателя и политолога, анализирующего применение федерального законодательства в регионах, предлагаемые конституционные изменения назрели. Более того, без внесения этих изменений в Конституцию невозможно снятие ряда накопившихся противоречий, которые могут привести к разрушению Федерации.

В то же время необходимо комплексное осмысление всей проблемы развития федеративных отношений. И поэтому автор не является сторонником принятия отдельных поправок, а выступает за тщательную подготовку всего пакета конституционных изменений, касающихся федеративного устройства нашего государства. Здесь нужно действовать по принципу: "Не навреди! ".

Для решения всего комплекса конституционных проблем необходим созыв чего-то, подобного Конституционному совещанию (1993 г. ), в работе которого приняли бы участие представители всех ветвей как федеральной власти, так и субъектов Федерации. Ибо этот вопрос не может решаться путем навязывания воли одних другим, но путем поиска согласия и компромисса в интересах Российской Федерации.

    I. Региональная политика России:
    концепции, проблемы, решения.

Любая политика - это цели и задачи, преследуемые и решаемые людьми в связи с их конкретными интересами, а также методы, средства и институты, с помощью который данные интересы формиру-ются, отстаиваются и защищаются.

Региональной политикой можно считать лишь такую систему на мерений и действий, которая реализует интересы государства в от ношении регионов и внутренние интересы самих регионов методами и способами, учитывающими природу современных региональных процес-сов, и которая осуществляет все это преимущественно в структуре меж- и внутрирегиональных связей.

Региональная политика - это целостное и самодостаточное зве-но политической основы общества, без которого последнее, а также каждый человек в отдельности и природная среда могут лишь случай-но и без гарантированного успеха существовать на каждой конкрет-ной территории, оставаясь “наедине” с государством, его экономи-ческой, внешней, внутренней и иной политикой.

Всякая политика хороша настолько, насколько ей удается под-держивать баланс различных интересов. Региональная политика - не исключение. Она в той мере политика и в той мере эффективна, в какой достигнут и стабилизирован компромисс между региональными интересами государства и местными интересами самих регионов.

Объединительной идеей и государственной, и местной регио-нальной политики может и должна стать устойчивость, стабильность меж- и внутрирегиональных отношений. Ведущим, жизненно важным интересом России ныне стало недопу-щение необратимой территориальной дезинтеграции государства.

Главным же интересом каждого региона - блокирование необратимого распада сферы, сбалансированность социальных, экономических, при родоресурсных и иных отношений; обеспечение на этой основе ста бильного и согласованного развития всех элементов локализованной сферы, соответствующего потребностям человека, общества и приро ды. При этом подразумевается, что кроме общеэкономического, обще-социального и иного общего потенциала есть мощный внутрирегио-нальный потенциал, который можно реализовать исключительно на местном уровне - и это одна из первейших задач региональной поли-тики и самих регионов, и государства. Региональная политика, намечаемая и проводимая самими регио нами, - это то, что должно делаться для согласованного и взаимно неразрушающего развития всех элементов пространственно локализо ванной сферы на конкретной территории и с учетом местных условий. Государственная региональная политика призвана обеспечить дееспо-собность региональной политики на местах.

Объект региональной политики - взаимосвязи и отношения между регионами. Главный региональный интерес России в настоящее время должен быть осознан как минимизация негативных проявлений территориальной дезинтеграции на уровне субъектов Федерации, как поддержка местных преобразований, как создание общероссийских условий для того, чтобы каждый субъект Федерации максимально использовал свой внутренний потенциал и во все меньшей мере претендовал на скудные возможности государственной помощи. Местные интересы определяются обеспечением полнокровного и сбалансированного существования на данной территории человека, общества и природы, гарантирование их согласованного воспроиз-водства на базе задействования ресурсов и полномочий, государс-твенно признаваемых местными.

Фундаментальными методами региональной политики можно считать разъяснение ее содержания, смысла и практической пользы для всех без исключения сторон, согласительно-договорные процедуры с развернутым закреплением условий, обеспечивающих интересы регио-нального развития, формирование соответствующей правовой базы.

Только с сознанием общественной необходимости региональной политики, с ее разработкой и реализацией появится возможность к решению общероссийских проблем: начавшееся хозяйственное обособ ление регионов; региональная суверенизация и конфронтация в отно шениях региональных структур власти и управления с общегосударс твенными; национально-этническое развитие и дополнительное обо собление по этому поводу, внутрирегиональные конфликты социально го и общественно-политического характера; формирование собствен ной региональной ресурсной базы социально-экономического разви тия; экологическая стабильность и другие условия устойчивого раз вития регионов (особенно северных территорий); выделение и функ ционирование регионов со специфическими статусами (свободные эко номические зоны, федеральные охраняемые территории, зоны экологи-ческого бедствия и т. п. ) и др.

    II. Регион и центр: проблемы взаимоотношений.

Взаимодействия региональных и центральных органов власти в 1992 - 1993 годах определялись в основном стремлением центра к системному реформированию экономики, а регионов - к защите от “негативных” последствий реформ. При этом часть регионов стреми лась максимально использовать возникающие в процессе реформ воз можности для экономического продвижения, другая часть пыталась скорректировать само направление экономического реформирования.

Эти взаимодействия проходят в весьма сложной политической обстановке открытой конфронтации примерно равных по потенциальным возможностям ветвей власти, в условиях ослабленности институтов национальной государственности, высокого уровня социальной нап равленности, ограниченной лояльности силовых государственных структур. Как разворачивалось это противостояние, какова динамика взаимодействия центра и регионов? Особая острота проблемы в том, что во-первых, качественно видоизменяются экономические отноше-ния, которые находятся в начале длительного этапа становления рынка; во-вторых, качественно обновляются и также находятся на начальном этапе не менее длительного становления федерализм и местное самоуправление.

Структуризация власти на федеральном уровне традиционно рассматривалось как производная противоречий между представитель ной и исполнительной ее ветвями.

    Администрация Президента.

Региональная политика федеральных властей в понимании прези дентский структур должна включать такие элементы, как:

1) конституционный процесс (правовое определение отношений между субъектами Федерации и центральными структурами, символизи-рующими Федерацию в целом); 2) согласование интересов территорий с различным статусом (национальные республики - области) и различных этнических групп. Экономическая составляющая региональной политики рассматривается президентскими структурами скорее, как средство решения, как они считают, действительных проблем - сохранение целостности госу-дарства и поддержание межнациональной стабильности.

Распад Федерации рассматривается администрацией как постоян ная угроза. Для удержания под контролем центробежных тенденций главные усилия она направляет на соблюдение базовых конституцион ных принципов (равноправие субъектов Федерации, единство госу дарственного строя, отсутствие внутренних экономических границ). Исключительно силовыми методами обеспечить соблюдение этих прин-ципов не реально, ставка делается на разработку и осуществление “новой региональной стратегии российского государства”, направ-ленной на преодоление дифференциации регионов по уровню жизни, развитие межрегионального сотрудничества, а также “переход от уз-коэкономических к более широким - общественным и социальным це-лям”. Реалистичность постановки таких целей весьма сомнительна. Единственное, что можно серьезно обсуждать в идеологических пост роениях президентских экспертов, - это необходимость быстрого ре формирования налоговой системы с разделением налоговых баз бюдже тов городов, регионов и Федерации. Сотрудники президентской адми нистрации считают, что в этом случае “каждый уровень государс твенной власти будет по-настоящему независим от других” (именно в этом случае единство Федерации будет соблюдаться неукоснитель но). Для укрепления такого единства намечается также обеспечить приорететное развитие единой инфраструктуры и окончательно разг-раничить федеральную и региональную собственность.

Наиболее противоречива позиция президентской команды относи тельно определения реального статуса регионов. С одной стороны, утверждается, что регионы не являются субъектами экономических отношений, с другой - что регионы обладают определенными полномо чиями в регулировании экономического поведения на их администра тивной территории. Возможный выход из такого конфликтного положе ния видится в создании Федерального фонда регионального развития, ориентированного на поддержку экономических депрессивных регионов и формируемого за счет территориальной ренты, изымаемой в более благоприятных регионах.

    Правительство.

В отличие от президентской администрации правительственные структуры в качестве приорететных целей региональной политики выдвигают в основном экономические. Ключевым элементом такой по литики является предоставление регионам прав на ускоренное рефор мирование экономических отношений ради скорейшего преодоления кризиса переходного периода.

Правительство также занимает более жесткую позицию относи-тельно претензий региональных властей на руководство деятель-ностью экономических субъектов. Региональная политика правительства, блокирована межведомс-твенными противоречиями.

В итого региональная политики свелась к разрешению межнацио нальных проблем

Несмотря на предположение о том, что новые структуры предс тавительной власти на федеральном уровне станут лоббистскими ма-шинами региональной администрации, пока что нет подтверждения та-ким опасениям. Государственная дума отличается лоббированием интересов от-дельных отраслей ( в основном АПК, ТЭК и финансовые структуры).

Совет Федерации все глубже увязает в разбирательстве межнацио нальных проблем. Частично это объясняется согласием исполнитель ных структур на своего рода разделение сфер влияния и ответствен ности.

Отсутствие скоординированной региональной политики обуслов лено не только внутренними противоречиями федеральных властей, но и отсутствием давления со стороны регионов. С одной стороны, фе деральным властям удалось уверить региональные элиты в своей го товности к компромиссам по конкретным вопросам (что снизило уро вень претензий на общее изменение курса), с другой - произошли существенные изменения в структуре местных элит. Положение отрас левых элит в регионах ослабло в связи с продолжающимся экономи-ческим спадом и приватизацией, меняющими “статусные веса” участ-ников. Отраслевые проблемы фактически становятся проблемами реги-онов, однако при этом не превращаются в региональные по крайней мере в сознании правящих элит. Руководители регионов обеспокоены обеспокоены проблемами локальных рынков труда, неплатежей и кри-зисом сбыта на местных предприятиях, однако считают, что локально данные проблемы решены быть не могут.

89 административных территорий в рамках Российской Федерации включают 55 областей и краев, два города федерального подчинения (Москва и Санкт-Петербург), 21 республику и 11 автономных терри-торий. Согласно новой конституции, республики пользуются определен ными привилегиями, что служит источником недовольства со стороны других субъектов Федерации. Часто утверждается, что республики имеют привилегированное положение при осуществлении бюджетной по литики и что их права по контролю за использованием природных ре-сурсов превышают аналогичные полномочия остальных регионов.

Федеративный договор 1992 года, на котором обосновывается разделение прав и обязанностей между федеральными и более низкими административными уровнями, является нечетким и противоречивым в части, касающейся контроля за природными ресурсами; к тому же тот факт, что большинство республик беднее многих областей и краев, мог бы в принципе объяснить различную структуру движения бюджет ных средств между центром и регионами. Возможно, наиболее сущест-венное преимущество республик в отношениях с центром состоит в том, что на них распространяется положение о централизованном назначении президентом РФ губернаторов (глав администрации).

В то время как в 1992-1993 годах реформистское крыло рос сийского правительства боролось с традиционалистами в парламенте и в самом правительстве, оно также находилось в конфликте с реги ональными элитами и выборными региональными органами власти. Ос новной конфликт разворачивался не столько по поводу приватизации или открытия экономики внешнему миру, столько в отношении двух базовых элементов экономической трансформации: стабилизации и ли-берализации цен. Позицию многих представителей местной элиты - бывшие работ-ника аппарата, коммунистической партии, директора крупных предп-риятий, господствующие на провинциальной политической арене - можно выразить так: “Стабилизация, но не на моей территории”.

Местные политические руководители в России оказывают давление на центр с целью сохранения дотаций производителям в своих регионах и склонны оттягивать начало структурной перестройки в них.

Можно предположить, что разные регионы должны были бы прово дить различную экономическую политику, отражающую исходные уровни их развития и наличие ресурсов, перспективы адаптации к рыночной экономике, а также политические предпочтения местных руководите лей. В определенной степени эти различия существуют, хотя вызыва ющие их конкретные факторы не вполне очевидны.

В ходе статистического анализа факторов, влияющих на темпы малой приватизации в 77 регионах России в 1992 году, было обнару жено, что статистически значимыми оказались лишь различные поли тических ориентаций местных руководителей и удельный вес нерусс ких во всем населении. Влияние других факторов оказалось незначи тельным. Это же справедливо в отношении индекса региональной за висимости от таких отраслей промышленности, как металлургия и ма шиностроение, которые, как считается, серьезно “страдают” от ре-форм. В любом случае различия в отношении руководителей на местах к проводимым преобразованиям имеют ограниченное влияние, посколь-ку лишь очень небольшое количество административных территорий возглавляют местные руководители с устоявшейся репутацией сторон-ников реформ. В настоящее время это города Москва, санкт-петер-бург, Нижегородская, а также Волгоградская области. Естественно предположить, что бюджетные перечисления между разными уровнями управления России характеризуются существенными различиями. Формально имеет место процесс “дележа снизу вверх”, в ходе которого предположительно стандартные (общенациональные) до-ли доходов от отдельных налогов, собранных на местном уровне, пе-редаются центру, а затем перераспределяются из центра в регионы.

Финансовые механизмы региональной политики сегодня являются мощнейшим рычагом ее действительного становления.

    III. Региональная бюджетно-налоговая система

Региональная бюджетно-налоговая система - это обособленная часть соответствующей государственной системы, связанная с пос ледней генетически и структурно. Она составляет именно часть це лого (пока существует целостность государства), по-своему отражая соотношение централизации и децентрализации, баланс центробежных и центростремительных тенденций. Региональная бюджетно-налоговая система - символ и гарант региональной ослабленности, независи мости, самостоятельности. Отсюда утверждения типа “сильный (или независимый) бюджет - сильные (или независимые) регионы”.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6